Она слегка улыбнулась ему:

— Верю.

— Что ж, уже лучше, — криво усмехнулся Уилл. — Продолжение следует… В Монте-Карло Лизбет заключила с одним богатым американцем договор о съемках фильма по моей книге и через два дня вернулась с ним в Париж. Я остался один как перст, но встретил старых дружков, просадил кучу денег в казино и пил не просыхая — короче, использовал все средства от несчастной любви. Вчера утром я встал вдрызг больной и понял, что вся эта чушь собачья ни черта не помогает. Я сел на поезд и уехал. Приезжаю домой, открываю дверь, включаю автоответчик и выслушиваю сообщение от Лизбет. Она заключила с американцем очень выгодный контракт, который я должен был подписать, и спрашивала, когда можно будет ко мне заехать. Я позвонил. Она приехала, побыла полчаса и отбыла к своему американцу. А сегодня утром я наконец добрался до горы писем, разыскал твое и тут же помчался в гостиницу. Остальное ты знаешь.

Он вскочил и принялся расхаживать по комнате. Потом он резко остановился перед Кейт и мрачно потребовал:

— А теперь рассказывай, что было с тобой! Она похлопала по дивану.

— Садись рядом. Я не могу говорить, пока ты мечешься, как тигр в клетке.

— А я и есть тигр, — пробурчал он, садясь в дальний угол и по-прежнему не прикасаясь к ней.

Кейт принялась внимательно разглядывать свои руки.

— Я мало что могу добавить, — начала она. — Гордиться нечем. Из-за отца я чуть не сошла с ума. Я обожала его, верила ему, а когда он ушел, не сказав ни слова, я решила, что он предал меня. Это мучило куда сильнее, чем рассказы матери о том, что он оставил нас без денег. И я верила этому, пока Бекки не рассказала мне всю правду. За долгие годы это убеждение въелось мне в печенки. Вот почему я не могла ни говорить, ни даже думать о нем. Я убедила себя, что ненавижу его. И когда я услышала, что ты близкий ему человек и что он послал тебя разузнать обо мне, я… я полезла на стенку, ослепла и оглохла от злости. Прости меня, Уилл, это было ужасно…

Он упорно смотрел на нее, и легкая морщинка пересекала его лоб. Вдруг он спросил:

— Так когда, ты говоришь, Бекки все рассказала тебе?

— С неделю назад.

— А письмо ты написала сразу же после моего отъезда, то есть еще до этого разговора! Тогда ты не могла знать, что не права по отношению к Джимбо и что он не переставал любит тебя все эти годы. Именно то, что я пыталась тебе втолковать. Так что же заставило тебя написать это письмо, Кейт?

Она улыбнулась.

— Теперь я понимаю, почему ты пишешь именно детективы. Ты никогда не теряешь нить, верно?

Он пересел поближе.

— Ну-ну, — сказал он, придвигаясь вплотную. — Признавайся.

Кейт заглянула ему в лицо. Его глаза сверкали, на губах играла нежная улыбка.

У нее заколотилось сердце.

— Любовь заставила, — просто сказала она. Уилл обнял ее за плечи.

— Ох, Кейт, любимая, — простонал он. — Эта неделя была для меня просто адом!

— Для меня тоже, — дрожащим голосом призналась она. — Как жаль, что мы не встретились. Мы бы сэкономили кучу времени…

Он вскочил и помог ей встать.

— Так не будем терять его! — воскликнул он. — В моей постели хватит места для двоих. Ты согласна?

Она закинула руки ему на шею и потерлась щекой о его щеку.

— О да, — прошептала она.

Вдруг оба замерли. Щелкнул замок, и кто-то вошел в квартиру. Мужской голос весело произнес:

— Эй, кто-нибудь дома? Уилл, ты здесь?

— Джимбо! — выдохнул Уилл и отчаянно зашептал:

— Милая, ей-богу, я не знал. Клянусь тебе, я ничего не подстраивал!

Одним прыжком он оказался у двери, открыл ее и встал так, что Кейт не было видно происходящего в прихожей.

Но зато она все слышала.

— О господи, Уилл, я вконец измучился. Контракт подписали почти сразу, и я сэкономил три дня. Мне не захотелось околачиваться в Токио, я сел на первый же самолет и вернулся домой!

На Кейт словно столбняк напал. Ничего не соображая, она уставилась прямо перед собой. Дверь распахнулась, и в комнату вошел отец.

Он застыл как вкопанный и едва не задохнулся:

— Боже мой, Кэтти!

Ее сознание машинально отметило, что он сильно изменился. Он совсем не такой высокий, как ей помнилось, и абсолютно седой.

Она перевела взгляд на Уилла, тот медленно покачал головой и беспомощно развел руками. Мужчины оцепенели у двери, Кейт — в середине комнаты. Как странно, подумала она. Мы словно актеры на сцене: они ждут моей реплики, а я никак не могу ее вспомнить. Ожидание становилось невыносимым. Она должна была что-то придумать, но, как назло, ничего не приходило в голову.

Ее глаза остановились на лице отца. Глубокие морщины пересекали его лоб, когда-то живые голубые глаза выцвели и потускнели, уголки рта скорбно опустились. Он выглядел… потерпевшим поражение.

Просто он постарел, внезапно догадалась Кейт.

У нее комок застрял в горле, все ее существо пронзили любовь и жалость.

Она вспомнила про «свою реплику». Криво усмехнувшись, она промолвила:

— Хелло, Джимбо!

И в эту крошечную фразу уместилось все: домашнее, ласковое имя означало и ее готовность смириться с прошлым, и надежду на будущее.

Страшное напряжение сошло с его лица. Он шагнул к ней и нерешительно протянул руки.

Она бросилась навстречу и крепко прижалась к нему, спрятав лицо у него на груди. Потом она порывисто потянулась к Уиллу, привлекла его к ним, и все трое вновь застыли в объятиях друг Друга.

— Я… я сейчас заплачу, — всхлипнула Кейт, и слезы тут же брызнули из ее глаз.

— Я тоже, — сипло сказал Джеймс.

Уилл протянул Кейт большой носовой платок.

— На, возьми, я свое уже отплакал, — буркнул он.

Кейт высморкалась и вытерла глаза. Попытка Уилла разрядить обстановку оказалась удачной. Она неуверенно хихикнула.

И все трое принялись хохотать. Джеймс в изнеможении рухнул на стол, а Уилл и Кейт повалились на диван.

Джеймс не сводил глаз с дочери.

— Она прекрасна, — наконец пробормотал он. — Уилл, ну разве она не чудо?

Он смотрел на Кейт так, словно она и впрямь была только что обретенным бесценным сокровищем.

Уилл приосанился.

— Когда я впервые увидел ее, то решил, что в жизни не видел девушки прекраснее, и в ту же секунду понял — она должна стать моей!

— Все ты врешь, — возмутилась Кейт. — Ты обращался со мной ужасно!

— Дай мне полчаса, — с готовностью ответил он, обнимая ее за талию, и ты заговоришь по-другому. — Он подошел к Джеймсу и встал перед ним навытяжку. — Сэр, я имею честь просить у вас руки вашей дочери! — звонко, насмешливо и в то же время серьезно отчеканил он. — Есть основания полагать, что леди согласна!

Джеймс снова плюхнулся на стул.

— Ну, будь я проклят! Только-только я нашел дочь, и вдруг какой-то малый собирается ее отнять!

Он встал, радостно улыбнулся им обоим, поцеловал Кейт и пожал руку Уиллу.

— По такому случаю надо выпить шампанского. Уилл, у нас не завалялась бутылочка?

— Будьте уверены! — завопил Уилл и с улюлюканьем бросился на кухню.

Оставшись наедине с Кейт, Джеймс присел на краешек дивана и крепко сжал ее руку.

— Кэтти, все в порядке, ты простила меня? Действительно все в порядке? Как бы мне хотелось в это поверить!

Она кивнула, ее глаза сияли.

— Действительно. Все просто чудесно! Уилл вернулся с шампанским и бокалами. После всех тостов и поздравлений они решили, что ужасно проголодались, но в ресторан не пойдут, а удовольствуются фирменными уэльскими сандвичами Уилла. Вскоре они сидели на кухне, ели, пили, хохотали, говорили обо всем сразу и ни о чем в частности, и Кейт мечтательно думала, что никогда в жизни не была так счастлива.

Наконец Джеймс встал и зевнул.

— Ну что ж, мне пора спать — в Японии скоро утро настанет. Спокойной ночи, Кэтти, милая. — Он нагнулся и поцеловал дочь. — Спокойной ночи, Уилл. Благословляю вас, дети мои.

Напоследок он обернулся.

— Надеюсь, вы сами решите, где лечь, — улыбнулся он, вышел и закрыл за собой дверь. Уилл хитро посмотрел на Кейт.