Приказано было привести царских детей, и сказал его величество своей царственной супруге: «Вот это Синухет, который возвратился, как азиат, [точно] создали его бедуины».
Испустила она очень громкий крик, и воскликнули разом все дети царя. Сказали они затем его величеству: «Воистину это не он, о повелитель, господин мой!»
История заканчивается превращением Синухета снова в египтянина. Это место напоминает сцену из шестой книги «Одиссеи», когда измученный путешествием Одиссей омывает тело и надевает новые одежды, перед тем как пойти на встречу с царем Алкиноем.
Поместили меня в доме сына царя, в котором находились прекрасные вещи. Прохладное помещение… [там] имелись драгоценности из сокровищницы, одеяния из царского полотна, мирра, лучшее благовонное масло царя и придворных, которых он любит, находились в каждой комнате. Каждый слуга находился при исполнении своих обязанностей.
Сделали, чтобы сошли годы с моего тела: остригли меня и причесали мои волосы, грязь была возвращена пустыне, а одежды — обитателям песков. Я был одет в лучшие льняные ткани, умащен превосходным маслом. Я спал на постели. Предоставил я пески тем, кто находится среди них, а деревянное масло тем, кто им мажется.
Ему предоставили роскошный дом, и, что самое важное для египтянина, ему была приготовлена гробница, его «дом вечности».
Была построена мне пирамида из камня среди пирамид. Начальник каменотесов, которые строят пирамиды, разметил землю. Начальник художников расписывал в ней. Начальник скульпторов вытесывал в ней, и заботился о ней начальник работ в некрополе. Все вещи, которые кладут в гробницу, были там положены… Его величество приказал сделать мне это. Не существовало простого человека, для которого было сделано подобное. Я находился в милости царя до прихода дня кончины.
Я прошу простить меня за то, что я не полностью привел здесь эту замечательную повесть. К тому же у меня нет возможности познакомить читателей с другими образцами египетской литературной прозы. Я процитировал здесь несколько отрывков для того, чтобы показать, какого рода повести и поэмы любили читать или слушать образованные египтяне.
Мне кажется, что литература Древнего Египта может приблизить нас к народу фараона в большей степени, чем это делают их произведения искусства. Однако хотелось бы предупредить читателя, что не вся их литература равноценна. Очень много произведений скучных, несовершенных и мрачных. Я рекомендовал бы народные сказки, биографические романы, такие, как «Путешествие Унамона», любовную лирику (которой присуща чарующая нежность) и лучшие религиозные стихи, особенно «Гимн Атону» Эхнатона.
Но египтяне никогда не были мистиками, и даже в своем высочайшем взлете они не достигли силы и красоты древнееврейской поэзии.
Глава X
РАБОЧИЕ И РЕМЕСЛЕННИКИ
Я был художником, искушенным
в искусстве, выдающимся в своем
умении… Я знал (как изобразить)
жест мужчины и осанку женщины…
бросок копья, вызывающий недовольство
гиппопотама, и движения
бегуна…
Из надписи на гробнице скульптора (XII династия)
До сих пор мы имели дело главным образом с образованным правящим классом Египта: крупными чиновниками, военачальниками, законоведами и сборщиками налогов, жрецами и писцами. Это бесспорное меньшинство оставило нам самовосхваляющие надписи на стенах гробниц. Но подавляющее большинство, создававшее богатство Египта, — строители, художники, крестьяне, ремесленники и рабочие остались для нас бессловесными. Сохранилось лишь несколько слов на стенах гробниц. Даже инженеры, которые проектировали пирамиды и храмы, организовывали и обучали огромную рабочую массу вытесывать гигантские гранитные блоки для колоссальных статуй и строить лодки, перевозившие от Асуана до Мемфиса грузы до 650 тонн, оставили нам очень мало сведений о своих методах работы. Поэтому первый вопрос, срывающийся с губ удивленного туриста, когда он впервые видит великую пирамиду, колонный зал Карнака или миниатюрные украшения из благородного металла, звучит примерно так; «Как они это сделали?»
К счастью для нас, вельможи эпохи Древнего царства и более поздних времен любили отражать на стенах своих гробниц деятельность своих многочисленных слуг. Внимательно изучив эти рисупки, а также орудия труда, дошедшие до нас, египтологи многое узнали о рабочих и ремесленниках той эпохи и в большинстве случаев могут дать ответ на этот вопрос.
Таким вельможей был везир Рехмира. Среди прочих обязанностей на него возлагалась ответственность за огромное имущество храма Амона. Кроме того, как говорит надпись на стене его гробницы, он был главным ревизором обширных мастерских храма, где один из его сыновей, Мери, был управляющим. Другой сын, старший, которого звали Менхеперра-Сонеб, был храмовым писцом, оприходовавшим налоговые сборы. Воспользовавшись рисунками на стенах гробницы как путеводителем, последуем сейчас за везиром в его инспекционной поездке.
Прошло уже несколько недель с того момента, как армия Тутмоса выступила из Фив в поход на землю Речену. В походе его величество сопровождало много молодых людей. Среди них были сын Рехмира, Кенамон, и его друг, Сенмут. С уходом фараона ответственность везира, и без того высокая, еще более возросла, так как в отсутствие царя ему приходилось управлять страной. Вчера он дал аудиенцию послам Пунта, Кефти (Крита), Сирии и Нубии, принесших дань, которую везир принял вместо своего царственного повелителя. Несколько часов он восседал на позолоченном кресле, в то время как мимо него проходили чужеземцы, неся на своих плечах дань, а писцы записывали наименование и количество приношений. Первыми прошли представители Крита, стройные темнокожие люди с черными курчавыми волосами. Они гордо несли продукты своей родины.
Одна ваза из ляпис-лазури с золотыми ободками и ручками… десять кусков серебра… одно золотое блюдо… золотая львиная голова… золотая голова хохлатой птицы… золотой кубок с изображением головы каменного козла… золотая львиная голова… большая серебряная ваза с двумя ручками… кинжал в голубых ножнах…
Голос писца звучит монотонно. Рехмира клюет носом на своем троне и думает: «Когда же, наконец, кончится эта процессия?»
Затем пошли темнокожие нубийцы с юга с их характерными дарами. Они несут страусовые перья и яйца, черное дерево, слитки золота, шкуры леопардов и жирафов, слоновьи бивни, ведут за собой леопардов, бабуинов и жирафов для царского зоопарка. За ними идут рабы-ткачи, главным образом женщины и дети, они будут работать в храмовых мастерских.
Днем, до приема даров, Рехмира председательствовал в зале суда, так как, кроме всего прочего, он еще является верховным судьей. Эта процедура оказалась еще более утомительной, потому что дел разбиралось много, а день выдался жаркий. Когда Рехмира был моложе, он гордился своим назначением и тогда же решил посвятить себя высоким идеалам справедливости. Он смело записал эти идеалы на стене своей гробницы: «отправлять правосудие беспристрастно и следить за тем, чтобы обе стороны были удовлетворены, решать спор между бедным и богатым так, чтобы истец не заливался слезами из-за твоего решения…»
Ночкогда он сидел в переполненном зале и слушал полемику адвокатов, которую почти заглушали голоса из коридора, шумно требующие допуска в зал, то почувствовал острую душевную усталость. Рехмира знал, что некоторые его чиновники берут взятки, и пытался пресечь это, но взяточничество процветало. Было бы также очень хорошо «решать спор между бедным и богатым, невзирая на лица», но что можно поделать, если богатый оказывал давление на суд? У Рехмира было много врагов. Тем не менее он стремился как можно лучше исполнять свои обязанности, и как наставление своим преемникам он начертал во всю длину стены своей гробницы «обязанности везира». Прочитаем отрывок из этой надписи: