Одна из самых ранних волшебных историй называется «Царь Хеопс и чародеи». Хеопс был строителем великой пирамиды около 2500 г. до н. э. Сказка очень старая, несмотря на то что рукопись, которую перевел Эрман, датирована периодом правления гиксосов, т. е. на 1000 лет позднее. Эту наивную историю, возможно, рассказывали на улицах бродячие сказители.
Царь Хеопс просит своих сыновей рассказать ему истории о великих чародеях прошлого. Первый принц, Хефреп (строитель второй пирамиды), рассказывает ему удивительный случай из времен царя Небка, одного из его предков. Жил тогда некий херихеб (маг) по имени Убаонер, у которого была неверная жена. Подозревая, что она находится в связи с одним простолюдином и проводит с ним время «в беседке у пруда Убаонера», волшебник сделал крокодила из воска «длиной семь пядей» и сказал своему слуге: «Когда простолюдин войдет по своему обыкновению в пруд, брось вслед за ним крокодила».
Слуга ушел и взял с собой крокодила из воска.
Жена Убаонера позвала слугу, что присматривал за прудом, и сказала: «Ступай и приготовь беседку у пруда. Я буду в ней отдыхать». Слуга снабдил беседку всем необходимым, и она провела там веселый день с простолюдином.
Когда наступил вечер, простолюдин по своему обыкновению вошел в озеро. Слуга бросил вслед за ним в воду воскового крокодила, который превратился в настоящего длиной в семь локтей и схватил простолюдина… Убаонер ждал его величества царя Небка семь дней, а в это время простолюдин лежал в воде бездыханный. Когда прошло семь дней, пришел царь Небка… и главный херихеб Убаонер предстал перед ним. И Убаонер сказал: «Может быть, ваше величество пойдет и посмотрит на чудо, которое произойдет при вашем величестве». Царь пошел с ним. Убаонер позвал крокодила и сказал: «Принеси сюда простолюдина». Крокодил… и принес ему… И его величество царь Небка сказал: «Воистину этот крокодил страшный [?]» Тогда Убаонер нагнулся и взял его в руки, и крокодил превратился в воскового крокодила…
Затем взял слово принц Бауфра и рассказал Хеопсу о «чуде, которое произошло во времена его отца Снофру, одном из подвигов главного херихеба Джаджаеманха». Тот сказал ему:
Да проследует твое величество к озеру у великого дома и повелит снарядить там барку и посадить в нее красивых девиц из внутренних покоев твоего дома. Сердце твоего величества возрадуется, когда ты увидишь, как они будут грести туда и обратно. Ты увидишь прекрасные заросли вокруг озера, увидишь поля и красивые берега, и твое сердце наполнится радостью.
Царь подумал, что это неплохая мысль, по решил ее улучшить.
И вот царь сказал: «Воистину я сделаю это. Принесите мне двадцать весел из эбенового дерева с золотой отделкой. Приведите ко мне двадцать женщин прекрасных телом, с [красивой] грудью и заплетенными косами, таких, какие еще не рожали. Кроме того, принесите двадцать сетей и раздайте эти сети женщинам вместо одежды». Все было сделано, как приказал его величество. Они гребли туда и обратно, а сердце его величества радовалось, когда он видел, как они гребут.
Но вот сидевшая впереди девушка встряхнула [?] своей косой, и подвеска в виде рыбы[57] из новой бирюзы упала в воду. Она умолкла и перестала грести. И весь ряд ее умолк и перестал грести. Тогда его величество спросил: «Почему ты не гребешь?».
Она ответила: «Моя подвеска в виде рыбы из новой бирюзы упала в воду». он дал ей другую и сказал: «Я даю тебе это вместо той». Она ответила: «Я хочу мой горшок до самого дна».[58] Тогда его величество сказал: «Ступайте и приведите мне главного жреца-заклинателя Джаджаеманха». Его тотчас привели.
Царь объяснил ему создавшееся положение. Тогда услужливый чародей сделал в миниатюре то, что позднее совершил Моисей при переходе Красного моря.
Главный жрец-заклинатель Джаджаеманх произнес волшебное слово, и половина вод озера легла на другую. Он нашел подвеску в виде рыбы, которая лежала на черепке. Он поднял ее и отдал женщине. Вода посреди озера была глубиною двенадцать локтей, а когда она разверзлась, то ее глубина достигала двадцати четырех локтей, [другими словами, Джаджаеманх свернул воду как сукно]. Затем он снова произнес волшебное слово, и вода вернулась на свое место.
Я привел здесь только часть рассказа, но и этого вполне достаточно, чтобы познакомиться с очаровательными и незамысловатыми образами этих популярных историй. Мне они представляются причудливой смесью из «Тысячи и одной ночи» и произведений Боккаччо.
Для контраста я процитирую мою самую любимую египетскую повесть «Рассказ о Синухете». Она написана во времена XII династии, в период литературного украшательства, когда «буйствовали метафоры, а декадентщины и искусственной изощренности было предостаточно. Один из писателей, живший во времена XII династии, в отчаянии жалуется на то, как трудно найти что-нибудь новое. Фактически в большинстве случаев эта литература была искусством для искусства» (А. Гардинер).
Однако в этой повести пет ничего манерного, ничего волшебного. Это произведение написано зрелым мастером, который знал, как нужно вести повествование, как очерчивать образы, как изобразить место действия, описать действие, вызвать сострадание. События, выведенные в повести, правдоподобны и могли произойти в действительности. Но правдива повесть или целиком вымышлена — она представляет собой самостоятельное литературное произведение.
Синухет был «правителем и князем» при великом царе XII династии, Аменемхете I. Когда он сопровождал сына царя, Сезостриса, в карательной экспедиции против ливийцев, пришла весть, что старый царь умер. По каким-то причинам, которые он так и не объяснил, потрясенный Синухет, то ли опасаясь гражданской войны, то ли решив, что молодой царь замышляет против него заговор, бежал.
Год 30-й, 3-й месяц [времени! Половодья, день 7-й, взошел бог к своему горизонту, царь Верхнего и Нижнего Египта Схотепибра был взят на небо. Он соединился с солнцем, причем [его] божественное тело слилось с создавшим его. Находилась резиденция в молчании и скорбении сердца. Большие врата были заперты, придворные склонили головы на колени, а народ стенал.
Вот послал его величество армию в страну Тимхи. Его старший сын возглавлял ее, благой бог Сенусерт. Он был послан, чтобы поразить чужеземные страны и сокрушить находящихся среди Техену. И вот он возвратился и привел пленников из [страны] Техену, а также бесчисленное количество рогатого скота.
Послали «друзья двора» [семеры] на запад, дабы оповестить сына царя о случившемся во дворце. Нашли его гонцы в пути, достигли они его в ночную пору. Ни мгновения не медлил он. Сокол, [т. е. Сенусерт], полетел со своей свитой, [даже] не оповестив свое войско. [Но] было также послано к детям царя, находившимся с ним в этой армии, и позвали одного из них. И вот стоял я и слышал его голос, когда он говорил, ибо я находился поблизости. Смутилось сердце мое, распростерлись руки мои, дрожь охватила все мои члены. Прыжками удалился, чтобы найти себе место, где спрятаться. Я поместился между кустами, чтобы избежать идущего по дороге.
Направился я к югу. Не намеревался я достичь этой резиденции: я думал, что произойдет там восстание, и не надеялся пережить его. Переправился я через воды Маати, вблизи сикоморы, и достиг я острова Снефру. Провел я там день на окраине полей. Отправился я на рассвете с наступлением дня. Встретил я человека, стоявшего на пути моем. Испугался он меня, боявшегося его. С наступлением времени ужина достиг я города Гау. Переправился я в барке без рулевого весла с помощью дуновения западного ветра. Прошел я к востоку от каменоломен выше «Владычицы Красной Горы».[59]
Тот, кто знает Египет севернее Каира, может проследить путь беглого князя. Он сбежал из армии на западном берегу Нила, поднялся вверх по реке и переплыл ее «в барке без рулевого весла» в том месте, где река еще не разветвилась. Затем он должен был пройти мимо той местности, где сейчас находится современный Каир, потому что Красная Гора, которая называется так до сих пор, расположена вблизи Каира. И по сей день там добывают камни. От этого места Синухет повернул на северо-восток к границе, намереваясь бежать в Палестину.