Взору открылся красивый сквер. Галкин выбрал местечко, где зелень – погуще, а людей меньше, присел на скамеечку и решил разобраться с документами Фабио. Петя искал фамилию. Никакого паспорта, разумеется, не было и документов на автомашину – тоже. Но были разные бумажки: приглашения, уведомления, пачка визиток, даже одно письмецо. Просмотрев документы, он пришел к выводу, что Фабио носит фамилию Сельвестри.

Пройдя под колоннами, вдоль большого здания, Петя вошел в вестибюль метростанции также имени первого короля Италии.

Найдя глазами телефон-автомат, решил позвонить Тарасу на номер Барклая. «Я слушаю». – тихо ответил Тарас. «Вы говорите по-английски?» – спросил Петя: Он не хотел, чтобы Бульба узнал его голос (на другом языке голос звучал чуть иначе, а текстовая связь СМС в том году еще не вошла в обиход). Получив утвердительный ответ, Галкин коротко сообщил: «Вы похищены и находитесь там-то, по такому-то адресу. Заказчик похищения Барков Игорь Николаевич. Ему помогает итальянский авантюрист Фабио Сильвестри. Питерский капитан милиции Сергей Васильев – пособник Баркова. Необходимо подключать Интерпол». Когда, выслушав, Бульба вновь задал вопрос: «Кто вы?», Галкин повесил трубку.

Потом – спустился на перрон, сел в поезд. На следующей остановке вышел, но не на улицу, а сразу поднялся на второй этаж, где рассчитывал пообедать и минут через пять, действительно, приступил к трапезе. Пока ел, решил провести с собой внутреннее совещание – определить, чего он, собственно, добивается, а чего старается избежать. Прежде всего, ему хотелось, чтобы Бульба скорее вернулся домой. Было все равно, как его возвратят: то ли похитители это сделают сами, то ли его найдет Интерпол. С другой стороны Галкину была невыносима мысль, что Бульба может узнать о его участии. Поэтому он и звонил с «автомата». Во-первых, он не желал, чтобы Бульба чувствовал себя чем-то ему обязанным, и потом, это было связано с женщиной, счастье которой он даже в мыслях не смел поставить в зависимость от своей воли. Ему вообще казалось странным, что какое-то дело связывает его с ней. Он представлял ее парящей на недосягаемой высоте. И в то же время чувствовал, что ей больно, что она тоже страдает, просто не может не страдать. А он, при всех своих необычных способностях, только бегает, суетится, и все пока – бестолку.

Покончив с едой, Галкин встал с места и увидел охранников Фабио. Они следовали за ним по пятам и чувствовали, где его можно найти. Обеденный зал был большой, но они сразу его обнаружили. Петра охватил гнев, но он был сыт и не мог долго сердиться. «Эти ребята со мной уже сталкивались, – догадался он. – Они могут меня распознать в любом гриме. Они тоже совершенствуются. Ну что ж, примем меры». Он исчез, и охранники яростно закрутили головами. Петя приблизился к старшему из них. Тот стоял возле очереди спиною к плотной брюнетке. Петя подкрался и, первое что сделал, сунул ему в карман все документы, которые умыкнул у Фабио, потом, ущипнув толстушку за ягодицу, «отвибрировал» в сторону.

Треск пощечины прозвучал в столовой, как выстрел. Какой-то мужчина схватил охранника за грудки. Петя не стал дожидаться развязки. Он уже покидал вокзал. Пробегая мимо санитарной машины, – мимоходом, почти не задумываясь, проколол колесо. Перейдя привокзальный сквер, он вышел на круглую «Площадь Республики» с огромным фонтаном наяд (нимфы рек, ручьев и озер) и свернул влево на «улицу Национале» (Via Nazionale).

В голове копошились грустные мысли. Опять выходило, он может себе позволить только чуточку похулиганить, еще раз убедиться в своих особых возможностях и тем ограничиться. Ведь если бы он решился, то мог бы в первый же день уничтожить всех «купертинцев», вкупе с Барковым, сломать всем охранникам шеи, взять ключ, отпереть Тараса, перенести его в такси и передать в посольство. Что можно здесь возразить? Первое: до своего вчерашнего звонка со станции Фламиньо он окончательно не был уверен, что пленник – именно Тарас Бульба. Но главное – другое: Петр, вдруг, в полной мере осознал, что заложенное в нем табу на убийство непреодолимо. Отнять жизнь у другого он способен разве что в безвыходном положении, защищая собственную жизнь.

Он не просто чувствовал себя скованным по рукам и ногам. Галкин, в принципе, не мог стать хладнокровным убийцей. Все его мысли и действия находились под неусыпным контролем внутренней воли, которую, согласно Канту называл «Категорическим императивом». По существу, он был спеленат всяческими табу, которые давали фору его противникам.

17.

Галкин всего второй день находился в «Вечном городе», о котором давно мечтал. Теперь он шел по одной из его центральных улиц – довольно широкой и многолюдной не слишком шикарной, но вполне продвинутой «улице Национале» – и испытывал настоящую скуку.

В самом знаменитом из древних городов – в городе исторических гигантов, гениев и злодеев, высочайшего триумфа и глубочайшего падения, ему не хватало взлета души и восторженной радости, на которую он себя настраивал.

План города он помнил до мельчайших подробностей. Ему не надо было раскрывать карту, чтобы знать: вот сейчас будет правый поворот на «Улицу четырех фонтанов», которая вливается в «площадь Барберини», из которой течет «Виа Винетто», и откуда рукой подать до отеля «Мажестик» – резиденции Баркова и Фабио. Скучно было от того, что и там все повторится, и там, наверняка, будут ждать охранники. И снова придется играть с ними в кошки-мышки. Скучно!

«Сейчас развеселюсь», – пообещал себе Галкин и, зайдя в метро на площади «Барберини», подошел к телефону-автомату.

«Это опять я, – сообщил он по английски Тарасу. – В ближайшее время здешний подельник Баркова (Фабио Сильвестри) намерен перевезти вас на виллу Сильвестри под Флоренцией. Будьте осторожнее с телефоном и не показывайте вида, что – в курсе дела.»

– Чего они хотят? Выкупа?

– Нет, они хотят выйти через вас на другого человека, держат вас, как приманку.

– Кто он – другой?

– Пока сказать не могу.

– Как с вами связаться?

– Со мной – нельзя. Я сам позвоню. Скажите, с кем, в первую очередь, можно связаться в Питере?

– С Беленьким Дмитрием Федоровичем, – Бульба продиктовал телефон.

Зафиксировав в памяти информацию, Петя спросил: «С кем еще?»

– Этого достаточно.

– Спасибо.

Петя повесил трубку. Вышел из метро и, не торопясь, направился по «Виа Венето» в сторону «Мажестика».

За полквартала до гостиницы Галкин вошел в «режим вибрации», как обычно, вместе с входившими проник в холл, перед стойкой портье задержался. Сейчас он искал именно то, что искал Фабио в маленькой гостинице на улице «Джованни Гьолитти» – книгу записи постояльцев. Петю интересовал номер Сильвестри. Скорее всего, Фабио въехал давно и найти регистрацию будет сложно. Галкин приуныл, решив, что это будет толстенная книга, а, возможно и не одна. Но потом его осенило: это не какая-нибудь гостиничка с тремя звездами, а шикарный, хоть и не большой, Гранд-отель. Здесь все – по высшему классу. И в самом деле, взглянув за стойку, он увидел «ноутбук», на котором и велась регистрация. Галкин зашел за спину дежурившего сегодня худого брюнета с тонкими усиками и понаблюдал, как он работает. Дождавшись, когда тот удалился по надобности, Петя «кликнул» страничку регистрации Фабио Сильвестри и, сфотографировав взглядом, «закрыл» ее.

Ключа на месте не оказалось. Значит, хозяин – дома. Петя поднялся на второй этаж, нашел нужную дверь и прислушался. Что-то было слышно, но не было уверенности, что это не звук телевизора.

На лестнице зашумело. Только что вышедший из «вибрации» и остановившийся перевести дух Галкин вынужден был снова начать «вибрировать»: в коридоре показались охранники – те самые, что вспугнули его в привокзальной столовке. Они явно направлялись к Фабио. Охранники постучали. Не спрашивая, им открыл личный телохранитель, должно быть, они только что созвонились. Как всегда, Петя первым протиснулся в апартаменты и поспешил выбрать позицию за препятствием (спинка кресла), где можно было перевести дух от «вибрации». В самом кресле в шикарном халате развалился хозяин. Видимо, он только что принял душ и расслаблялся, благоухая изысканными ароматами.