При виде всего этого Брил несколько изменил свое мнение о туземцах. Высокомерие осталось, но прибавилась еще и подозрительность. Он-то знает людей, недаром сказано: «Каждому человеку есть что скрывать». И хоть здесь не видно было ни одного укромного уголка, он лишь стал еще зорче присматриваться к окружающему, спрашивая себя: как же они прячут то, что хотят скрыть?

— Тэн! Тэн! — кричал между тем мальчик. — Я привел друга!

По саду навстречу им шли мужчина и женщина. Мужчина настоящий великан, но в остальном так похож на Уонайна, что сразу ясно: это отец и сын. Тот же длинный и узкий разрез ясных серых, широко расставленных глаз, те же яркие огненно-рыжие волосы. Тот же крупный и, однако, изящно очерченный нос, губы совсем не толстые, но рот большой и добродушный.

Зато женщина…

Не сразу Брил позволил себе посмотреть на нее, позволил себе поверить, что может жить на свете такая женщина. Увидев ее, он торопливо отвел глаза и потом уже все время ощущал ее присутствие и лишь изредка украдкой взглядывал, чтобы увериться: да, это не почудилось, это все правда волосы, лицо, голос, тело. Как и мужа и сына, ее окутывало радужное переливчатое облако, и лишь когда ветерок замирал, видно было, что это схваченная черным поясом туника.

— Это Брил с Кит Карсона, из системы Самнера, — оживленно болтал мальчишка, — он сочлен Наивысшей Власти, и это их вторая планета, и он знает приветствие и сказал все правильно. И я тоже, — прибавил он, смеясь. — А это Тэнайн, сенатор, и Нина, моя мать.

— Добро пожаловать. Брил с планеты Кит Карсон, — сказала женщина.

Он с трудом отвел глаза и почтительно склонил голову.

— Войди же, — дружелюбно сказал Тэнайн и провел гостя под сводом, который оказался не отдельной аркой, как можно было подумать, но входом в дом.

Комната была широкая, один конец шире другого, хотя сразу не определишь, намного ли. Пол неровный, постепенно повышается к одному углу, который занимает какая-то поросшая мохом насыпь. Там и сям разбросаны белые и серо-полосатые глыбы, по виду это камни, а тронешь рукой — словно бы живая плоть. Иные из них гладкие, как стол, в иных и в той насыпи в углу есть углубления вроде полок, вот и вся мебель.

По комнате, журча и пенясь, струится вода, как будто обыкновенный ручеек; но Брил заметил: Нина прошла босыми ногами по чему-то невидимому, чем покрыт этот ручей во всю длину, до озерка, в которое он впадает в дальнем конце комнаты. Это озерко он видел, когда они только еще шли сюда, и непонятно, все ли оно заключено в доме или частью остается снаружи. У самого озерка растет огромное дерево, тяжелая листва клонится над насыпью, и похоже, что широко распростертые нижние ветви переплетены тем же невидимым веществом, которым покрыт ручей, и образуют сплошной навес. Над головой ничего больше нет, но ощущение такое, словно это потолок.

Все это безмерно угнетало Брила, и он даже поймал себя на внезапной острой тоске по дому, по многоэтажным стальным городам родной планеты.

Нина улыбнулась и оставила их втроем. Следуя примеру хозяина. Брил опустился наземь (или это был пол?) в том месте, где он переходил в насыпь (или в стену?). Все существо Брила возмущалось: расплывчатость, небрежность замысла — верный знак, что здешним жителям чужды решимость, дисциплина, строгость и собранность. Но он знал, как себя держать: на первых порах но следует выдавать варварам свои истинные чувства.

— Нина сейчас вернется, — сказал Тэнайн.

Брил, который неотрывно следил, как проворно и легко движется женщина во дворе, за прозрачной стеной, при этих словах чуть не подскочил.

— Я не знаю ваших обычаев и старался понять, что она делает.

— Готовит тебе поесть, — объяснил Тэнайн.

— Сама?

Тэнайн и его сын посмотрели с недоумением.

— Я полагал, что дама эта — супруга сенатора, — сказал Брил. Он считал, что это исчерпывающий ответ, но те двое не поняли. Он посмотрел на мальчика, потом на мужчину. — Возможно, под словом. «сенатор» я подразумеваю не то, что вы.

— Да, возможно. Не скажешь ли ты нам, что такое сенатор на твоей планете?

— Это член Сената, слуга Наивысшей Власти и вождь свободной Нации.

— А его жена?

— Жена сенатора пользуется теми же привилегиями. Она может прислуживать сочлену Наивысшей Власти, но, уж конечно, никому другому…

Мальчик что-то пробормотал с изумлением, какого не вызвали у него прежде ни сам Брил, ни шар-капсула.

— Скажи, — продолжал Тэнайн, — разве ты не говорил, кто ты и откуда?

— Говорил! Он мне сам сказал у водопада! — вмешался мальчик.

— Но я не представил доказательств, — сухо сказал Брил и, заметив, что сын с отцом переглянулись, пояснил: — Верительных грамот, письменных полномочий. — И коснулся небольшой плоской сумки, висевшей у него на энергопоясе.

— А разве верительная грамота говорит, что тебя зовут не Брил и ты прилетел не с планеты Кит Карсон из системы Самнера, а откуда-нибудь еще? — простодушно спросил Уонайн.

Брил хмуро глянул на него, а Тэнайн сказал мягко:

— Спокойнее, Уонайн. — И обернулся к Брилу: — Конечно, мы во многом различны, так всегда бывает с жителями разных миров. Но, я уверен, в одном мы схожи: молодость порою спешит напрямик там, где мудрость прокладывает обходной путь.

Брил помолчал, обдумывая эти слова. Видимо, это что-то вроде извинения, решил он и коротко кивнул. Молодежь у них тут жалкая и никчемная. На Карсоне мальчишка в возрасте этого Уонайна уже солдат, и готов нести солдатскую службу, и никто не станет за него извиняться. И уж он не допустит ни единого промаха. Ни единого!

— Мои верительные грамоты я должен вручить вашим правителям, когда с ними встречусь, — сказал он. — Кстати, когда это можно сделать?

Тэнайн пожал могучими плечами.

— Когда тебе угодно.

— Это далеко?

Тэнайн посмотрел с недоумением:

— Что далеко?

— Ваша столица — или где там собирается ваш Сенат.

— А, понимаю. Он не собирается в том смысле, как ты думаешь. Но, как когда-то говорили, он заседает непрерывно. Мы…

Он сжал губы, с них летел какой-то певучий короткий звук. И сейчас же Тэнайн засмеялся.

— Прости! — сердечно сказал он. — В Древнем языке не хватает некоторых слов, некоторых понятий… Вот если б ты научился говорить по-нашему! Согласен? Наш язык прост и удобен, и основан на том, что тебе хорошо знакомо. У вас на Кит Карсоне, уж наверно, тоже есть еще какой-то язык, кроме Древнего?

— Я чту Древний язык, — сухо молвил Брил. — Я хотел бы знать, когда я могу увидеться со здешними правителями и обсудить некоторые вопросы всепланетного и межпланетного значения.

— Обсуди их со мной.

— Вы — сенатор, — сказал Брил, и в тоне его ясно звучало: «Всего лишь сенатор».

— Верно, — сказал Тэнайн.

Стараясь не терять терпения, Брил спросил:

— А что такое сенатор на вашей планете?

— Тот, кто связывает людей своего округа со всеми другими людьми. Тот, кто хорошо знает дела и заботы небольшого участка планеты и может привести их в согласие с тем, что происходит на всей планете.

— А кому служит ваш сенат?

— Людям, — сказал Тэнайн так, словно его сызнова спрашивали об одном и том же.

— Ну да, конечно. А кто же служит сенату?

— Сенаторы.

Брил прикрыл глаза, с языка его чуть не сорвалось крепкое словцо.

— Из кого состоит ваше правительство? — спросил он ровным голосом.

Все это время Уонайн жадно слушал, переводя взгляд с одного собеседника на другого, словно увлеченный зритель какой-нибудь стремительной игры в мяч. Но тут он не выдержал:

— А что значит «правительство»?

В эту минуту появилась Нина, и Брил вздохнул с облегчением. Она вышла из тенистого уголка в саду, где занималась чем-то совершенно непонятным у подобия длинного рабочего стола, и теперь шла к ним по террасе. Она несла огромный поднос — нет, скорее вела его, заметил Брил, когда она подошла ближе. Тремя пальцами она поддерживала поднос снизу и одним сзади, ладони он почти не касался. Прозрачная стена комнаты исчезла при ее приближении, а может быть, Нина прошла в том месте, где стены не было.