— Значит, вы решились все-таки взяться за это дело несмотря на его безнадежность?

— Все не так просто. Представьте, что речь идет о медицине. Допустим, я не знаменитый профессор из столичной клиники, а всего лишь скромный врач из сельской больнички. Скажем так, по специальности я хирург. Но когда ко мне приходит больная и жалуется: «Посмотрите, доктор, у меня на глазу ячмень вскочил», — я не отказываюсь помочь такой пациентке. Нельзя ведь сказать ей: «Я — хирург, поэтому не лечу бабушек с простудой».

Конечно, пациент может обратиться в солидную клинику, но если он придет ко мне, я не оставлю его без помощи… Случается, что обвиняемые, как Уно-сан, отказываются от адвокатов, потому что они им не нравятся. Бывает и так, что лучше пригласить одного малоизвестного, но здравомыслящего адвоката, чем нескольких знаменитостей. Порой энергичный человек способен в одиночку сделать гораздо больше.

Поэтому я взяла за правило браться за любое дело. Я отказываю только тем клиентам, которые смотрят на меня свысока. Люди зачастую считают, что, отказавшись от моих услуг, они легко найдут замену. Но остаются у разбитого корыта.

— А может получиться иначе? Скажем, вы очень старались, но успеха не добились? Например, когда подзащитный оказался лгуном или вы не получили положенного гонорара? — спросила Юкико.

— Почти все лгут, — рассмеялась Нагиса, и лицо у нее помолодело. — Я привыкла ко лжи подзащитных. А насчет денег муж сказал мне в день нашей свадьбы следующее: если ты хочешь быть адвокатом, занимайся этим просто в свое удовольствие. А на наше пропитание я заработаю сам. Думай не о гонораре, а только о том, нужно ли тебе самой и твоему подзащитному, чтобы это дело вела именно ты.

— Замечательные слова! — Юкико даже позавидовала.

— Поначалу я до конца не оценила их. Муж и сам занимается гончарным ремеслом ради удовольствия. Вот мне и показалось тогда, что он сказал это из-за того, чтобы не показаться эгоистом. Дескать, он занимается любимым делом, а мне не позволяет, — с легкой иронией сказала Нагиса. — Однако со временем я поняла, что работать ради удовольствия вовсе не просто. Не следует думать, будто работа себе в удовольствие предполагает безответственность. Да как определить, есть ли для тебя и для клиента смысл в судебном иске?…

В самом начале я мучилась сомнениями. Я вникала во все, вплоть до самых незначительных мелочей. Это для меня плюс? — задавала я себе вопрос. Если это плюс для меня, — значит, уже хорошо. С другой стороны, поможет ли мое участие клиенту? Спасет ли его от опасности? Поэтому я не искала проторенной дороги. Я решила полагаться на выбор клиента.

— Тогда мы думаем одинаково. Я — христианка, но не рьяная, а скорее умеренная. В христианстве такое решение называют божьим промыслом.

— Я рада, что вы тоже так считаете.

— Я люблю все то, что доставляет людям радость.

— И я. Хотя считается, что юристы — непременно сухари и трудоголики. Но я очень люблю веселиться. Услышав вашу последнюю фразу, я поняла кое-что важное. Мой муж воспитывался бабушкой. Она… уже умерла. Но она была христианкой. Однако в детстве мой муж не хотел ходить в церковь, он не крещен. Но мне все же кажется, что та его фраза — о работе для удовольствия, для собственного блага, — что она является результатом бабушкиного воспитания. — Нагиса задумалась. — Я ответила на ваши вопросы, Хата-сан, можно теперь я спрошу у вас кое о чем?

— Да, конечно, — кивнула Юкико.

— Вас, верно, больше всего беспокоит вопрос гонорара. Так? Конечно, нельзя отдариться костюмом или коробкой конфет и считать вопрос решенным. Почему вы решили отдать большие деньги ради случайного знакомого, который постоянно вам лгал даже о своей работе? Может, потому, что вы христианка? Потому, что нельзя отказывать страждущему? Особенно такому человеку, как Уно, судьба которого вызывает у вас сострадание… Вы поэтому решили за него заплатить? Хорошо, если он скажет спасибо… Иначе выходит, что вы бесцельно выбросите на ветер деньги, которые копили долгие годы!

— Я плохо знаю людей. Сестра всегда упрекает меня в неблагоразумии, — нерешительно сказала Юкико. — Когда я упомянула, что хочу найти адвоката для Фудзио Уно и оплатить расходы, мне показалось, что она сильно разозлилась. С ее точки зрения, плохо уже то, что я собралась ему помочь. У нас не так уж много денег, их, конечно, жаль, но главная проблема в том, что я окажусь связанной с преступником. Моя сестра — сама журналист, поэтому она прекрасно понимает логику своих коллег. И возмутилась она потому, что я затеяла заведомо безнадежное и дурацкое, по ее мнению, дело. Но если я дам денег на защиту Уно-сан, это будет даже не ради него. Мне кажется, я сделаю это ради себя самой…

— Поясните, пожалуйста. Почему — ради себя? — с интересом спросила Нагиса.

— С Уно-сан все вышло так неожиданно, словно я столкнулась со стихийным явлением. Я не принадлежу к числу тех, кто заранее планирует, на что израсходует деньги. Вместо того чтобы пустить ихна наряды или путешествия, я лучше отдам на гонорар за защиту Фудзио-сан в суде. Так редко выпадает случай потратить деньги на спасение человеческой жизни или на какое-нибудь научное открытие. Все это… крайне важно. Мне кажется, что у меня больше не будет такого шанса — поддержать человека, действительно нуждающегося в помощи. Я плачу деньги, чтобы узнать, как будут развиваться события… Может быть, я скажу глупость, но это все равно что заплатить высокую цену за входной билет в театр, чтобы увидеть потрясающую трагедию.

— Я вас прекрасно понимаю, — ответила Нагиса. — Но на сцене появятся только лжец Фудзио Уно и я — начинающая актриса. Конечно, прокурор и судья тоже выйдут, хотя вряд ли они будут звездами трагедии. Не знаю, понравится ли вам все это.

глава 21. В ожидании смерти

Юкико вышла из дома и направилась к автобусной остановке. Почти сразу же ее обогнали две машины, на которых красовались эмблемы газетных издательств. Хотя журналисты охотились не за ней, Юкико инстинктивно опустила голову, чтобы спрятать лицо.

После того как дело Фудзио приобрело известность, жители маленького городка буквально сошли с ума. Журналисты, неотступно следившие за расследованием преступлений Фудзио, раструбили о жестоком убийстве сына прокурора, теле школьницы, сброшенной с обрыва, об избиении продавщицы универмага, брошенной им на проезжей части, из-за чего женщина погибла под колесами машины. Сначала все это ошеломило людей, но вскоре их реакция приобрела несколько курьезную окраску.

Неподалеку от полицейского управления Миуры был маленький ресторанчик «Священная гора», где подавали рамэн. После того как началась вся эта история с Фудзио, доходы этого заведения значительно увеличились благодаря тому, что репортеры газет и журналов, осаждавших полицейское управление, столовались там. Пошли слухи, что хозяин ресторанчика даже подумывает о расширении своего заведения.

То же самое происходило и с несколькими ближайшими круглосуточными супермаркетами. Пустовавшие парковки возле этих магазинов теперь были забиты машинами журналистов.

Наиболее комичными были метаморфозы с многоквартирным домом, именуемым дачей Сёнана, из окон которого был виден вход в полицейское управление Миуры, и с двумя пансионатами для туристов, один из которых назывался «Шум прибоя», а другой — «Каюта», поскольку они располагались всего в километре от полицейского управления. До этого лета здесь останавливались лишь заезжие рыбаки, выбиравшиеся на выходные, а теперь комнаты стало возможным сдать на месяц и больше. Участились и жалобы на транспортные пробки, из-за того что машин с репортерами становилось все больше.

Юкико подождала на остановке около пяти минут, потом села в подошедший автобус. Проезжая мимо полицейского управления Миуры, она машинально взглянула на вход в здание. У подъезда стояло с десяток автомобилей.

Интересно, что сейчас делает Фудзио? Два дня назад Юкико отнесла ему передачу. Она впервые заполняла необходимые документы и проходила сопутствующие формальности. Она не знала, что можно передавать заключенным, поэтому поинтересовалась у продавца в специальном киоске, торговавшего товарами для заключенных. Тот сказал ей, что заключенных особенно радуют булочки с джемом и сборники комиксов. Юкико решила последовать его совету, поскольку уже напрочь забыла не только о вкусах Фудзио, но даже о своих собственных пристрастиях.