— Это все так, если муж — человек сильный духом. Но Мицуко говорит, что ее супруг впал в такую депрессию, что со вчерашнего дня даже на службу ходить не может. Но и вызвать врача, получить бюллетень он не может. А прогуливать без оснований… Руководство банка на такие фокусы смотрит плохо. Мицуко только и твердит об этом. В подобной ситуации трудно что-либо изменить, а Мицуко есть Мицуко: у нее просто мания преследования. Боится, что насильник вернется, говорит, что не может оставаться в той же квартире и должна переехать.

— Да-а… Жутковатая история. Наверное, и вправду лучше было бы заявить в полицию.

— Просто голова идет кругом. Как подумаю, что этот тип разгуливает на свободе, сама по ночам заснуть не могу. Но полицейские начнут докапываться до подробностей, всю грязь вытряхнут наружу… Может, уж лучше не заявлять…

— Либо одно — либо другое. У всех людей проблема выбора. Верно?

Вечером потеплело, и ночью Юкико вся вспотела, что, вообще-то, с ней случалось редко. Обычно она спала крепко и не просыпалась до самого утра. Бывало, спала, как убитая, по восемь часов, особенно если весь день работала в саду.

Этой ночью она вскочила в начале третьего, мокрая, как мышь. Ей приснился сон. Но Юкико решила, что сон тут ни при чем. Просто матрац неудобный, свалялся. Ее сон был на удивление пикантным и последовательным, все прямо как в реальной жизни. Самое странное, что она запомнила его до мельчайших деталей.

А снились ей супруги Каная, которых она обсуждала с младшей сестрой.

Мужа она никогда не видела, но в ее сне он был маленького роста, с небольшой лысинкой на макушке. Мицуко же была высоченная, в фартуке с голубыми полосками. На руках она держала еще одного ребенка. Что же случилось со старшим? Во сне Юкико он так и не появился. Однако Юкико почему-то знала, что младшее дитя родилось от насильника.

— Говорят, у вас родился малыш? — в замешательстве спрашивала Юкико.

— Да, — беззаботно ответила Мицуко, блестя золотым зубом.

— От кого же у вас ребенок? — неприличная прямолинейность вопроса поразила саму Юкико.

— Да как сказать… От мужа, конечно, — непристойно хихикнула Мицуко.

— Не может быть. Думаю, все иначе.

Почему она так назойлива и бесцеремонна? Юкико сама себя не узнавала.

— Когда он только родился, все, конечно, было иначе. Но потом он стал ребенком мужа. Мы же супруги.

— А-а, вот оно как! — Юкико неожиданно согласилась с подобной логикой. Тут сон оборвался, и она проснулась. Юкико задумалась: может, этот легкомысленный сон выражал ее тайные мысли? Глупый, конечно, сон, но проблемы в нем чересчур серьезные.

Юкико сидела на постели и пыталась успокоиться, забыть этот ночной кошмар. Однако ей не скоро удалось заснуть снова.

Наутро, готовя завтрак для собиравшейся на службу Томоко, Юкико неожиданно для себя спросила:

— Послушай, у супругов Каная муж маленький, а жена крупная?

— Вовсе нет. Муж среднего роста и не худой, но и не толстый, а вот Мицуко совсем крошечная.

— А муж лысый?

— Глупость какая. Он еще не в таком возрасте.

Проводив младшую сестру, Юкико вдруг решила отправиться за покупками в район Мисака. У них закончился чистящий порошок, а губка вообще превратилась в лохмотья. К тому же Томоко просила купить кофе «мокко» в зернах.

Юкико всегда делала покупки в первой половине дня. Нельзя сказать, что, живя в «провинции», она делалась ксенофобкой, однако если в супермаркете толпилось слишком много народу, Юкико охватывало неодолимое желание развернуться и уехать домой.

Она дождалась автобуса и, проехав минут десять, сошла в торговом квартале, где можно купить, что душа пожелает. Прогуливаясь по торговым рядам, она вдруг вспомнила, что у нее прохудились садовые сандалии. Дело не в том, что кто-то заметит и сделает замечание — ведь в доме, кроме Юкико и Томоко, никого нет. Просто ходить в поношенной обуви неприятно.

Она выбрала черные сандалии. И тут ее кто-то окликнул:

— Хата-сан!

Обернувшись, она увидела, что перед ней стоит похожая на девочку маленькая женщина с огромными глазами.

— Ой, Хитоми-сан, как давно мы не виделись!

— Да, действительно. Вы здоровы?

— Спасибо, а вы?

— Я все хотела вас навестить, да повода не было… Как вы поживаете?

— Все по-прежнему. Время словно остановилось.

Хитоми Саката до замужества пела в церковном хоре. Она была милая и расторопная, делала все, о чем ее просили. Говорили, что ее отец торгует на рыбном рынке. Выйдя замуж, она совсем перестала бывать в церкви. Кто-то сказал, что ее муж не очень-то жалует христианскую веру, во всяком случае, такие слухи ходили.

— А где вы сейчас живете?

— Знаете кондоминиум, что построили прямо перед водонапорной башней?

— Видела, проходя мимо…

— Его построили три года тому назад и муж купил там квартиру, вот мы и переехали.

— Наверное, вид из окон замечательный, ведь дом стоит на холме.

— Послушайте, может, зайдете ко мне на минутку? Я на машине, так что потом отвезу вас прямо домой.

— Правда?

У Юкико было чудесное настроение. Идти в гости по предварительной договоренности всегда обременительно, а вот так, случайно, — одно удовольствие.

— Зайду на минутку — только взглянуть на ваше новое жилье.

— Какое там новое, ведь уже три года прошло.

Юкико за компанию с Хитоми купила немного редьки, а потом они прошли на автостоянку супермаркета, где стояла маленькая красная машина Хитоми.

Квартира была на самом верхнем этаже. Из-за легкой облачности видимость была неважная, но все пространство до залива Сагами можно было охватить одним взглядом. В тот день между небом и морем не было четкой границы. И облака, и волны как бы скромничали, прикидывались тихонями.

— Как красиво! Я вот живу у моря, но из окон моря совсем не вижу. Наверное, никогда не наскучит смотреть на море!

— Да, конечно. Но в действительности и небо, и волны могут быть так ужасны, так скорбны, что сердце заходится. Вещи, сотворенные человеком, — они совсем другие. Но вот природа… Она вторгается в нашу жизнь, чтобы терзать душу?!

— А некоторые утверждают, что им невыносимо смотреть на огни города.

— Хата-сан, а вы к какому типу людей относитесь?

— Из моего дома не видно ни моря, ни города.

— Чудесно!

— Да, наверное.

После короткой паузы Хитоми спросила:

— В церкви все здоровы?

— Все ничего, только вот Тасиро-сан перенес операцию. Рак горла. Теперь совсем потерял голос. Еще Асида-сан почти ослеп. У него диабет, это сказалось на сетчатке глаз…

— Как жаль!

— А ведь еще недавно он говорил со смехом: «Когда глаза перестают видеть, смерть ждешь с радостным чувством». И еще: «Хорошо, что после смерти человек сможет видеть все, как прежде!»

— Он мужественный человек. Несмотря ни на что, он не теряет твердости духа и надежды.

— Не знаю, на что тут надеяться… Он рассказывал, что когда ослеп, действительно стал мечтать о смерти. А потом сказал об этом святому отцу. Но тот ответил, что жизнь человеческая не принадлежит человеку, поэтому грешно самому обрывать ее.

— Эти слова мне нужно было услышать месяц назад, — вздохнула Хитоми.

— Почему?

— Месяц назад я узнала, что мой муж имеет ребенка на стороне. От другой женщины.

— Как вы это узнали?

— Мне позвонил какой-то мужчина, даже имени своего не назвал. Сначала я было подумала, что это любовница мужа нарочно подговорила его… Он сказал, что это — не ложь, что я могу проверить это сама. И повесил трубку.

— И что же, действительно правда?

— Некоторое время я выжидала и раздумывала. Прежде муж говорил, что нам не нужны дети, а теперь, увидев на улице маленького ребенка, стал смотреть на него, глаз отвести не мог. Мне показалось, что я схожу с ума.

— Мне, право, неловко задавать этот вопрос… Но ведь у вас не могло быть детей? — спросила Юкико.

— Да, это так. Спустя полтора года после свадьбы я собралась пройти обследование. И муж меня поддержал. Но сказал, что не хочет взваливать ответственность на одну меня. Что хочет разделить со мной это бремя.