Следовательно, после прихода Аркадия из будущего возник мир, отличающийся от прежнего, с иным течением событий, и в нем отнюдь не обязаны (а иногда уже и не могут!) повторяться прежние события.
Именно в этом месте мы вооружились карандашами и принялись вычерчивать мировые линии — сплошные, пунктирные, штриховые, двойные и всякие прочие. Получалось интересно. Получалось даже очень интересно. Оставим, например, на некоторое время в стороне Аркадия, прибывшего из будущего, а сами проследим за Аркадием-74. Его мировая линия достигает 1976 года и спокойно тянется дальше; однако она не совпадает с мировой линией того Аркадия, который когда-то отправился из 1976 года в прошлое, У того Аркадия в прошлом не было никаких контактов со своими «хронодвойниками», а этот Аркадий-76 отлично знает, что два года назад к нему являлся он сам из будущего,
Явное различие двух Аркадиев может означать только одно: что они стали полностью независимыми друг от друга с того момента, как один из них отправился в путешествие во времени.
Так, шаг за шагом, мы выясняли для себя всё новые и новые детали несуществующей науки — хронофизики. Мы, конечно, не собираемся превращать послесловие к роману в учебник по этой науке (хотя теперь мы уже вполне могли бы составить такой фантастический учебник). Поэтому ограничимся главным выводом; попытка логически строго анализировать гипотетические путешествия во времени (которую мы и предприняли в этом романе) неизбежно приводит к весьма любопытному выводу: для того чтобы путешествия во времени были возможны, свойства времени должны отличаться от тех, которые уже известны нам.
Например: по-видимому, должно существовать «надвремя» — нечто вроде единых мировых часов. По их сигналам обычное время сдвигается разом на всем своем протяжении на одно деление условной хроношкалы. Если б кто-то мог попасть в это надвремя, он увидел бы оттуда все наше время сразу — от бесконечно далекого прошлого до бесконечно далекого будущего мгновения. И еще он увидел бы, как весь этот поток мгновений скачками движется вперед.
Ко кто же мог бы смотреть на обычное время из надвремени? Надо полагать, хронопутешественник, если б ему удалось высунуться из своей хронокамеры. Но, к сожалению, он этого сделать не может, да и переход его длится «всего ничего»!
И, разумеется, время должно обладать свойствами, при которых возможно возникновение «разветвляющихся миров». Просим учесть для ясности: это не те параллельные миры, о которых говорят А. и С.Абрамовы в повести «Хождение за три мира». Внешнее сходство тут имеется. «Параллельный» мир у Абрамовых отличается от нашего незначительно: например, там Тверской бульвар называется Пушкинским, отсутствует здание кинотеатра «Россия», герой женат не на Оле, а на Гале и т. п. Но авторы не объясняют, каким образом возникают эти параллельные миры, почему они так похожи на наш и что остается после героя в одном мире, когда он каким-то образом переходит на время в другой. У нас же речь идет о жестко мотивированных «развилках истории» — о новых мировых линиях, которые возникают лишь в том случае, когда хронопутешественник, попав в прошлое, умышленно или неумышленно совершает какие-то действия, изменяющие ход событий на этом отрезке времени.
В общем, это время весьма интересное по своим физическим свойствам. А открыть эти свойства можно очень простым способом. Сядьте поудобней в кресло и подумайте: допустим, что путешествие во времени возможно, — что тогда?
Но когда мы попробовали это сделать, перед нами во весь рост встал сакраментальный вопрос: а обоснованы ли подобные предположения о свойствах времени? Вопрос даже словно бы персонифицировался: мы увидели на фоне книжных полок силуэт некоего строгого гражданина, который укоризненно грозил нам призрачным пальцем и выговаривал: «Фантазируете? С временем балуетесь? А время-то, оно ведь форма существования материи, штука фундаментальная! И, кстати сказать, если имеется хоть какая-то возможность путешествий во времени, то почему их никто до сих пор не осуществил? Почему не прибывают к нам наши замечательные потомки? То-то же!»
Мы хотели ему ответить, но он сурово покачал головой и исчез. Поэтому мы изложим свой ответ в письменном виде.
Время, конечно, вещь фундаментальная. Но и самые фундаментальные понятия в физике зачастую подвергаются пересмотру, когда к этому вынуждают факты. Разве не в этом состояла сущность великих открытий Эйнштейна и Бора?
Что же касается фактов, то мы, в сущности, слишком мало еще знаем о свойствах времени. Всего лет семьдесят назад считалось, что время абсолютно, что оно течет одинаково для всех материальных тел во Вселенной. А потом теория относительности доказала, что это не так. И даже указала на этом основании способ, которым один путешественник может обогнать во времени другого. Ученые все еще спорят о том, можно ли такой обгон осуществить на практике, а уже надвигаются новые открытия. Исследователи микромира начинают поговаривать о том, что для элементарных частиц время, может быть, «квантованно», то есть состоит из мельчайших неделимых порций квантов и поэтому не «течет», а скорее движется скачками, сразу на целую порцию. Ленинградский физик Г.Зисман, а затем его американский коллега Р.Фейнман доказали, что античастицы — это обычные частицы, движущиеся «вспять во времени». Это означает, что мы с вами можем наблюдать, например, как сталкивается электрон со своей античастицей — позитроном, словно это две разные частицы; а на самом деле это один и тот же электрон, только до столкновения он двигался вперед во времени, а после столкновения двинулся назад — из будущего к прошлому. Другой «тандем» физиков — Я.Терлецкий (СССР) и В.Файнберг (США) — в теории доказывает возможность существования частиц, которые движутся быстрее света и способны переносить энергию против течения времени. Английский ученый У.Доббс выдвигает и обосновывает гипотезу, согласно которой время в микромире двумерно, то есть одно и то же событие по одной шкале продолжается, скажем, мгновение, а по другой — бесконечно долгое время. Он удачно объясняет с помощью этой гипотезы некоторые удивительные свойства атомного мира. Немецкий математик Гёдель нашел такое частное решение уравнений общей теории относительности, которое описывает Вселенную с совершенно необычайными свойствами: в ней может существовать «замкнутое», «циклическое» время. Как пишет Дж. Уитроу в своей замечательной книге «Естественная философия времени»: «В модели Гёделя теоретически возможно путешествовать в любую сторону прошлого и будущего совершать, следовательно, замкнутые путешествия во времени, аналогичные замкнутым путешествиям в пространстве, с которыми мы все знакомы».
Этот длинный перечень новых догадок, гипотез и открытий неопровержимо свидетельствует: начинается активное наступление на загадки времени. Пока что печь идет о времени на микроскопическом или на космическом уровнях. То время, в котором мы живем, время макроскопическое, сохраняет свою одномерность, однонаправленность, необратимость и другие неприемлемые для фантаста свойства. Но, во-первых (и об этом всерьез говорят некоторые ученые), кто может поручиться, что мы, существа, устроенные совершенно определенным образом, способны воспринимать все свойства времени? А может, мы не воспринимаем как раз те из них, которые связаны с «необычными эффектами», и потому считаем эти эффекты невозможными? Не видим же мы, например, рентгеновские лучи!
А во-вторых, напомним, что еще недавно процессы в плазме и термоядерные реакции были явлениями микроуровня и космоуровня, а сейчас человек научился их осуществлять в макромасштабе. И если время микромира обладает какими-то особыми свойствами, то рано или поздно человек поставит их себе на службу. Возможно, мы будем путешествовать во времени с помощью гигантских атомно-кибернетических установок, которые сначала расщепляют путешественника на элементарные частицы, а потом собирают снова (конечно, собирать будет куда труднее, чем расщеплять, но без этого все путешествие некоторым образом лишается смысла). И еще, может быть, цена такой победы над временем будет состоять в пересмотре многих сегодняшних представлений — о причинности, о самом времени. Но ведь за любую победу приходится платить; глазное — чтобы после расплаты еще осталось чем отпраздновать победу.