- Здесь нет твоей вины.

- Они могут посчитать иначе. Сама подумай: жизнь у людей сложилась и течет по устоявшейся колее, и вдруг - на тебе! Неизвестно откуда взявшийся отец и дед! Сочтут сумасшедшим или, того хуже - жуликом.

- Трусишь?

Крайнев кивнул.

- Все мужики такие! - вздохнула женщина. - Воевать - орлы, а как в самом главном... К тому же ты не еврей. Нас слишком мало на земле, мы ценим каждого родственника. Сама им скажу. Как тебя зовут, по-настоящему?

- Виктор. Виктор Иванович. - Крайнев протянул визитку.

- Непривычно. Савелий мне нравился больше. Отдам. Пусть думают.

Некоторое время оба молчали.

- Ты давно в Израиле? - спросила женщина.

- Неделю.

- Один?

- С Настей.

- Как она?

- Освоилась. Работает сиделкой в кардиоцентре. У нас все хорошо.

- Кто б сомневался! - вздохнула женщина. - С тобой, да чтоб плохо? Дура я, дура! - женщина заплакала. Крайнев наклонился и поцеловал ее в соленые щеки. - Ладно! - она оттолкнула его. - Иди! Попрощался - и будет!

Крайнев встал.

- Постой! - женщина приподнялась на кровати. - Я хочу, чтоб ты знал. Дни с тобой - самое светлое, что было в моей в жизни. Когда было трудно, я вспоминала их, и становилось легче. Спасибо! Пусть у вас сбудется, что не сбылось у меня! Благослови вас Бог!

Крайнев поклонился и вышел. В отель он вернулся к обеду и нашел Настю на пляже. Она загорала на лежаке, рядом сидел какой-то хлыщ и молол языком. Завидев Крайнева, хлыщ растворился, словно его и не было.

- Кто это? - спросил Крайнев.

- Не знаю! - пожала плечами Настя. - Пришел, сидит, болтает, но о чем - непонятно. Я не понимаю по-английски.

- Что тут понимать! - сердито сказал Крайнев. - Ежу ясно. Его счастье, что смылся.

- Видел Соню? - спросила Настя.

- Ты знаешь? - удивился Крайнев.

- Я не понимаю по-английски, - сказала Настя, - но слово "госпиталь" одинаково во всех языках. И фамилию "Гольдман" я не забыла. Как она?

- Умирает.

- От чего?

- От болезни, которую не умеют лечить. Старость. Ей за девяносто.

- Что она сказала?

- Пожелала нам счастья. И благословила.

- Она добрая, - сказала Настя. - Потому предпочла тебе мужа. Тот был больной и слабый, а ты сильный и мог за себя постоять.

- Это правда! - согласился Крайнев. - Я и сейчас такой. Увижу еще раз приставалу возле тебя, сделаю из него пляжный зонтик! Вкопаю в песок головою вниз...

В тот вечер в отеле объявили музыкальный вечер. Крайнев с Настей танцевали, пили вино и смеялись над ужимками аниматора. В номере Крайнев наполнил ванну, усадил в нее Настю, выкупал, завернул в полотенце и отнес в постель. Она довольно жмурилась и позволила ему делать с ней, что хочет.

- Что ты задумал? - спросила Настя, когда он, умиротворенный, притих рядом.

- О чем ты?

- О том! Ничего не делаешь просто так, я тебя знаю. Обещал показать мне море и показал. Попрощался с Соней... Носишь меня на руках и лелеешь, как до свадьбы не лелеял. Словно просишь прощенья. Куда собрался?

Крайнев понурился и сказал.

- Ну вот! - воскликнула Настя. - Я так и знала!

Слезы побежали у нее по щекам. Крайнев виновато стал их отирать, бормоча нечто примирительно-ласковое.

- Притащил меня в будущее и бросаешь! - не унималась Настя.

- Это всего лишь миг! - убеждал Крайнев. - Ты же видела. Растворился - и появился снова.

- Это здесь миг! - не согласилась Настя. - Там - месяцы! Там война, стреляют, а ты всегда лезешь под пули...

- Меня нельзя убить, я из будущего.

- А это что! - Настя ткнула в шрам на его плече.

- Подумаешь, царапнуло!

- Если неуязвимый, почему ранило?

- Настя! - сказал Крайнев. - Там Саломатин, твой отец, Валентина Гавриловна, десятки других знакомых нам людей. Они сражаются, погибают, пребывают в голоде и холоде, а я загораю на курорте, в то время как могу им помочь. Когда в банке мне запретили перемещаться в прошлое, говорить было не о чем. Но теперь появилась возможность...

- Возьмешь меня с собой?

Крайнев покачал головой.

- Не разрешат.

- Тогда и тебя не пущу!

Они спорили чуть ли не до утра и уснули не примиренные. Следующий день был предпоследним в поездке, и они провели его на пляже, почти не разговаривая. Вечером, когда Крайнев тоскливо лежал на кровати, Настя вдруг подошла и прильнула к нему.

- Когда отправляешься?

- Не скоро, - сказал Крайнев. - Бюрократическая организация, пока все согласуют. Новый год встретим вместе.

- Да? - Настя заулыбалась и принялась его целовать. - Не обманываешь?

- Чтоб мне сгореть!

- Смотри! Обманешь, сама спалю!

- Я не сгораемый! - сказал Крайнев, расстегивая ее сарафан. - Уж нас душили-душили, стреляли-стреляли, а мы - вот! Живые и здоровые, веселые и счастливые...

Крайнев оказался не прав: перемещение затянулось до марта. Проблема оказалась не только в бюрократии. Гаркавин отнесся к желанию Крайнева чрезвычайно серьезно. Крайнева заставили пройти полный курс подготовки. Учили не только стрелять из всех видов оружия, ставить и снимать мины, маскироваться на местности и организовывать засады, но и немецким речевым оборотам того времени, особенностям функционирования различных немецких учреждений на оккупированной территории, их непростым взаимоотношениям, методам борьбы с партизанами и многому другому. Как потом подсчитал Крайнев, с ним работало свыше тридцати человек. Ему пришлось выезжать на полигоны, жить там неделями, что очень не нравилось Насте.

- Зачем все это? - спросил как-то Крайнев Гаркавина. - Ну ладно, немецкая форма, документы, речевые обороты. Но иерархия взаимоотношений между воинскими чинами? Я же не в шпионы...

- Ситуация может сложиться непредсказуемо, следует исключить любую случайность, - спокойно ответил подполковник. - Как руководитель операции я несу полную ответственность за вашу безопасность. Поэтому занимайтесь, как следует! Неподготовленного человека на опасное дело я не пошлю.

Гаркавина поддержала Настя.

- Учись! - сказала сердито. - Пусть ты уезжаешь от меня, зато вернешься живой. Саломатин всегда знал, что делать, и внук у него такой же. Не ленись! Меня так учиться заставлял...

Под двойным напором Крайнев сдался, и выпускные экзамены сдал на "удовлетворительно". Накануне решающего дня он посетил Федора.

- Вот! - сказал, протягивая конверт. - Здесь завещание и доверенность на депозитные счета в банках. На всякий случай... По закону Настя - единственная наследница, но с доверенностями проще.

- Когда вы настреляетесь?! - сказал Федор, бросая конверт в ящик стола. - Никто ведь не гонит!

Крайнев повернулся и пошел к двери.

- Погоди! - окликнул Федор. - Не волнуйся, Настю не оставим. Ты поосторожнее... Если встретишь отца с мамой, передай... - Федор запнулся. - Ты знаешь, что сказать.

Крайнев кивнул и вышел.