— Рахи! Эй, хозяин, проснись! — Чос деликатно похлопал его по плечу. — Ты только посмотри!

Блейд придержал своего тарота, поднял голову и огляделся. Перед ним стеной выселись горы. Они не походили на хребты и плоскогорья Земли, затерянной где-то во времени и пространстве; там, насколько он мог вспомнить, даже юные и самые крутые цепи, подобные Андам и Гималаям, начинались с предгорий. Там человек не сразу попадал в объятия каменных исполинов; сначала требовалось пересечь некую размытую границу, некую полосу постепенно меняющегося рельефа — увалы, холмики, холмы, горки предшествовали сиятельному и великолепному царству Гор.

Так было на Земле. Здесь же бурые отвесные стены вставали прямо из мягкой плодородной почвы равнины. Казалось, какойто геологический катаклизм выдавил остроконечные скалистые зубья из недр планеты, и они, мгновенно пронизав глину, песок и слой гумуса, вознеслись к небесам. Степь яркими зелеными языками лизала их подножья, то накатываясь на скалы колеблемой ветром травянистой волной, то покорно замирая в недвижном и знойном послеполуденном воздухе. Утесы, испещренные вертикальными полосами промоин, тянулись вверх — молчаливые, безразличные, неприступные; ни деревце, ни куст, ни пучок травы не скрашивали их первобытной наготы. За первой шеренгой остроконечных ликов виднелась другая, за ней — третья; ряд за рядом воинство каменных исполинов шло в атаку на степь. Блейд, потрясенный этим зрелищем, не сразу сообразил, что горы сравнительно невысоки — три-четыре тысячи футов, не более.

Чос за его спиной шумно вздохнул.

— Ну и чудеса! — он завозился в седле, подтягивая висевшие по бокам мешки. — Как же мы перелезем через эту стену, хозяин?

— Разве ты не слышал слов Ильтара? Не перелезем, а проедем под ней.

— Так где же ворота? Где почетный караул? Где…

— Будут тебе и ворота, и караул, парень, — подъехавший к ним Ильтар вытянул руку в сторону бурой гряды утесов. — Вон, видишь темную полоску? Там тоннель. Едем! — вождь повернулся к Блейду: — Держись прямо за мной, братец.

Его пегий скакун потрусил вперед. Блейд тронулся следом; за ним, — вытягиваясь цепочкой, ехали остальные всадники. До входа в тоннель было меньше четверти мили, и неспешной рысью они преодолели это расстояние за две минуты. Зев подземного хода наплывал, приближался; теперь он ясно различимым контуром темнел на красновато-буром фоне утеса. Он не был ни округлым, ни квадратным, как ожидал Блейд. Гладкую поверхность скалы рассекала щель — узкая, с ровными краями. Копыта Тарна звонко зацокали по камню, и оба его всадника подняли глаза вверх, к плоскому своду, нависавшему над ними в полусотне футов. Ширина прохода была невелика — раскинув руки, Блейд чуть-чуть не достал до стен.

Солнечный свет начал меркнуть. Позади стучали копыта, гулкое эхо катилось по проходу, словно подталкивая огромных шестиногих скакунов к неведомой пропасти, мрачной преисподней, готовой поглотить весь отряд. Однако ход закончился не провалом, а тупиком. Приподнявшись в стременах, Блейд хотел разглядеть преграду, почти не видную из-за спин Ильтара и его напарника. Но вдруг торцевая стена, отпивавшая в полутьме чуть заметным металлическим блеском, пошла вверх, а из открывшегося за ней пространства хлынул поток света.

Копыта шестиногов загрохотали еще сильней; казалось, под их ногами лязгают листы броневой стали. Блейд, однако, в первый момент подумал, что отряд очутился под открытым небом — столь ярким был падавший сверху свет. Он моргнул и, помассировав пальцами глаза, поднял веки.

Они все еще находились в недрах горы, в обширном помещении с гладкими стенами, напоминавшем поставленный на плоскую грань гигантский цилиндр. Диаметр круглой арены, в центре которой сгрудились всадники, составлял не меньше сотни ярдов, и на столько же уходил ввысь потолок. Подняв голову в поисках источника света, Блейд понял: им являлась верхняя грань цилиндра. Потолок испускал ровное немигающее сияние; он светился целиком, словно огромная панель люминофора. Искусственный свет — и, похоже, электрический? В этом мире, едва переступившем грань средневековья? Брови Блейда полезли вверх, лоб пошел морщинами.

Затем он опустил взгляд ниже и увидел широкий балкон, опоясывающий зал по кругу на высоте тридцати ярдов. Там стояла дюжина воинов с арбалетами в руках. Он заметил, что стражи рассредоточились по всей длине балкона, и теперь с любой стороны на их отряд смотрели блестящие наконечники стрел. Разумная предосторожность, решил странник, сообразив, что в этом замкнутом пространстве стрелки могли накрыть Ильтара и всех его людей двумя залпами.

Военный вождь поднял руку:

— Едет Ильтар Тяжелая Рука из Батры со своими воинами, — громко произнес он.

— Вижу, друг Ильтар, и приветствую тебя на земле дома Карот, — звучным голосом ответил один из стрелков. Он стоял на балконе слева от ворот, через которые отряд Ильтара попал на арену; оглянувшись, Блейд увидел, что тоннель позади них уже перекрыт массивной плитой.

Человек на балконе сделал какой-то неуловимый жест, арбалеты исчезли, и секция стены — точно напротив входа — поднялась вверх. Всадники порысили к новому подземному коридору. Он, в отличие от того, что вел наружу, был широк и залит светом, который по-прежнему струился сверху; пол тоннеля едва заметно повышался. Блейд повернул голову — сзади сверкала гладкая поверхность стены; несокрушимые двери Дома Карот закрылись за ними. Он понял, что отряд миновал что-то наподобие шлюзовой камеры, перекрывавшей путь к зимним убежищам хайритов. При всей симпатии, которую он начинал питать к этому племени, он был уверен, что строительство такого огромного сооружения под скалами не под силу северянам. Правда, в древние времена их цивилизация могла достичь больших высот, а потом прийти в упадок…

Но Ильтар и его спутники не походили на представителей деградирующей культуры. Высокие, сильные, с ясными живыми лицами, любопытные, как дети, но не беспечные и не слишком доверчивые к чужакам… Искусные в обработке металла, в ткачестве, в кожевенном ремесле — достаточно посмотреть на их оружие и одежду, на украшения и сбрую скакунов. Несомненно, хайриты были теми, кем казались, — северными варварами, полными сил и творческой энергии; когда-нибудь они сокрушат южные империи и станут родоначальниками великих народов — как германские племена на Земле. Они изобретут двигатель внутреннего сгорания и атомную бомбу, газеты и телевидение, компьютеры и ракеты, холодильники и танки… Но — в будущем. Пока что электрический генератор был для них тайной за семью печатями. А Блейд не сомневался, что освещение подземного лабиринта и манипуляции с многотонными дверьми-клапанами шлюза поглощают море электроэнергии. Откуда же она берется? Возможно, об этом могли бы поведать селги, упомянутые Ильтаром? Они спустились на землю… как там?.. в пламени и громе? Спустились, выдолбили тоннели под скалами — надежное убежище на чужой планете — и затем… Что? Что затем? Исчезли? Испарились? Оставив жителям планеты на память несколько непонятных приборчиков, вроде обнаруженной им «зажигалки»?

Ильтар повернулся и помахал ему рукой, приглашая занять место рядом — в этом широком тоннеле без труда могли бы разъехаться два лондонских даблдеккера. Блейд тронул каблуками бока своего тарота.

— Солнце на треть склонится к закату, когда мы снова выедем наружу, — сказал вождь Батры поравнявшемуся с ним кузену. — Но этот ход идет дальше и дальше, под всеми хребтами с юга на север, и заканчивается на границе великих лесов. Гляди, — он кивнул на ответвлявшийся слева тоннель, такой же широкий, как и тот, по которому они ехали, — вот путь в долину Ниры. За ним, тоже по левой руке, будет проход к Биструму — самому крупному городищу каротов. Потом пойдут ходы направо — в Таг, Рудрах, Дельт… за Дельтом путь продолжается в земли оссов, к их граду Калбе. Моя хозяйка оттуда. Батра сразу за Дельтом. За ней…

— Погоди! — ошеломленный Блейд перебил кузена, начиная понимать, что весь огромный горный хребет, протянувшийся с запада на восток на тысячи миль, пронизан подземными ходами, что ведут в долины к поселениям хайритов. И ходы эти днем и ночью залиты светом! Он потер лоб и в недоумении уставился на Ильтара: — Кто сделал все это? Кто прорыл эти тоннели?