– Я знаю Роберта давно, – спокойно продолжала Кэндис. – Пожалуй, он со мной с первой по-настоящему подружился в Нью-Йорке. Тогда я сама еще была в Нью-Йорке новичком, молодой и неопытной, с такими, как он, я еще никогда не встречалась, и я думаю, вы не удивитесь, если я скажу, что была в него немного влюблена.

Холли почувствовала себя нехорошо. Господи, не допусти этого, отчаянно молила она, но не в силах была это остановить.

– Я-я не совсем понимаю, какое это может иметь отношение ко мне, – с трудом проговорила Холли, потому что она почти задыхалась от вины и отчаяния.

Неужели Кэндис догадалась? Неужели она чем-то выдала себя?

Последовала краткая пауза, и, когда Холли набралась духу посмотреть на свою незваную гостью, она увидела, что Кэндис серьезно смотрит на нее.

– Однажды Роберт взял меня с собой на вечер – или скорее я пригласила его, – поправилась Кэндис, не обращая внимания на реакцию Холли. – Дело было у моего друга художника. Еды было мало, а выпивки много. Это было в первый и в последний раз, когда я видела Роберта пьяным. Я привезла его к себе домой… – Она помолчала, в то время как Холли напряглась и каждая клеточка в ней кричала «нет» тому, что ей предстояло услышать. Как бы она этого ни заслуживала, вынести это было трудно.

Она не могла вынести рассказа о взаимоотношениях Кэндис и Роберта.

– Мы начали разговаривать. – Кэндис помолчала и рот ее скривился в усмешке. – И я очень скоро поняла, что у меня нет никаких шансов, когда Роберт стал рассказывать о девушке, которую он оставил в Англии… девушке, которую по-прежнему любил. Когда он начал говорить о ней, казалось, он уже не остановится. Я все узнала о ней – о ее красоте, о ее уме… все о том, как плохо он относился к ней и как он об этом сожалеет, и я тогда поняла, даже до того, как он это сказал, что будет любить ее до конца жизни. Мне повезло. Я была достаточно молода и сильна, чтобы полюбить другого. Роберту повезло меньше… Я спросила Роберта, почему, если он действительно любит ее так, он не вернется к ней. Он ответил мне, что слишком поздно и что он причинил ей сильную боль… что она никогда не простит его и что он не заслуживает ни ее прощения, ни ее любви. Шесть месяцев назад, когда он мне сообщил, что возвращается в Англию, я спросила его, любит ли он по-прежнему ее… ту девушку. Он ответил «да». Я спросила его, что он намеревается с этим делать. Он ответил, что достиг такого момента в жизни, что попытается встретиться с ней… чтобы объяснить ей, что он чувствует, и узнать, есть ли у него шанс, и если ответ будет отрицательным, то ему придется смириться с тем, чтобы провести остаток жизни одному, потому что он никогда не сможет полюбить другую. Я перестала любить его как мужчину много лет назад, но по-прежнему люблю его как друга… и сегодня я здесь как его друг, Холли, чтобы спросить вас как женщина женщину, почему вы до сих пор не вместе, когда совершенно очевидно, что вы испытываете друг к другу.

Холли не смогла сдержаться. Она расплакалась.

В ту же минуту Кэндис обняла ее, как это сделала бы мать, хотя Холли протестовала плача, что она вся в грязи и запачкает дорогой светлый кашемировый костюм Кэндис, но в то же время не могла отстраниться от нее, отказать себе в чисто женском удовольствии разделить свои чувства с другой женщиной и узнать, что тебя мгновенно и без лишних расспросов поймут.

– Значит, я была права! – торжествующе воскликнула Кэндис, когда Холли в конце концов немного успокоилась и вытерла нос. – Я поняла, как только увидела тебя, что ты любишь его, а бедный Роберт… он просто не мог глаз от тебя оторвать. Тогда почему же все-таки вы не вместе?

Холли покачала головой.

– Я думала, что он не любит меня. Когда он бросил меня, то сказал, что я всегда была ему безразлична, что он никогда меня не любил, что это было лишь физическое влечение… что это был просто сон. Я старалась преодолеть это, выкинув его из своего сердца. Я говорила себе, что из-за боли, которую он мне причинил, я так осторожна с мужчинами, гоня от себя мысли, что по-прежнему люблю его… потому что они не могли тронуть моего сердца так, как он. У меня было мое дело, мой дом… Я говорила себе, что довольна своей жизнью, а затем он вернулся, и я почти сразу же поняла, что по-прежнему люблю его… Я подумала, что вы с ним любовники, – призналась Холли. – Мне было так неловко, особенно… – Она осеклась, лицо ее пылало.

Кэндис внимательно смотрела на нее, но тактично не отреагировала, а только решительно сказала:

– Никогда. И насколько мне известно, у него никого не было. Многие женщины пытались. Он ведь очень интересный мужчина… мужчина, который в Нью-Йорке… – Она передернула плечами, а затем спокойно сказала: – Он достойный человек, Холли… человек, чья любовь намного сильнее простого сексуального аппетита.

Лицо Холли вспыхнуло вновь, когда она вспомнила, как в душе обвиняла Роберта в том, что она нужна ему лишь для секса… что он использует ее только для того, чтобы удовлетворить свое желание. Как она ошибалась. Как несправедлива была к нему.

– Но, если, как ты говоришь, он любит меня, почему он никогда мне об этом не говорил? Почему ни разу не связался со мной? Почему?

– А не кажется тебе, что следует спросить об этом его, а не меня? – сказала Кэндис. – Я сделала, что смогла. По правде говоря, когда я увидела вас обоих на вечере, мне хотелось вам обоим дать по голове. Было так очевидно, что вы чувствуете друг к другу. Всякий раз, когда вы обменивались взглядами, вся столовая буквально вибрировала от сексуальных импульсов, которые вы посылали друг другу. Ты ведь любишь его, Холли, правда?

Что толку было это отрицать?

Холли кивнула головой.

– Да. Всегда и буду любить всю жизнь. Кэндис улыбнулась ей довольной улыбкой, а затем сказала:

– А теперь почему бы тебе не сказать об этом ему?

– Мне сказать ему? – Холли уставилась на нее, широко раскрыв глаза.

А что, если Кэндис ошибается? А что, если Роберту на нее плевать?

Она представила себе сцену… она изливает ему душу, бросает свою любовь к его ногам… его неприязнь, смущение… его неприятие.

– А почему нет? – спокойно спросила Кэндис. – Поверь мне, на твоем месте я бы не задумывалась.

Она посмотрела на часы.

– Мне пора идти. Меня пригласили на обед. Нет, не Роберт, – сказала она, усмехаясь. – Насколько мне известно, он коротает этот вечер в одиночестве – несомненно мечтая о женщине, которую любит. Нет, у меня свидание с твоим братом… А теперь скажи мне, Холли, как женщина женщине. Каковы, на твой взгляд, мои шансы доказать ему, что его свобода – это не очень здорово? И что ты скажешь на то, чтобы заиметь в золовки американку?

Холли рассмеялась.

– Если этой золовкой будешь ты, то, я думаю, это будет здорово, – ответила она и добавила: – Скажи Полу, что он не молодой и что если я выйду замуж первой, то обеспечу кампанию новым управляющим, а ему придется довольствоваться ролью дядюшки-холостяка.

Холли проводила Кэндис до машины. Они обнялись, и на прощание Кэндис спокойно сказала:

– Отправляйся к нему, Холли. Все, что я тебе сказала, правда. Может, в сказках и мужчины делают первый шаг, но мужчины не боги, они всего лишь люди. Иногда они страдают от тех же сомнений и страхов, что и женщины. Иногда им тоже нужно знать, что они нужны… что их выбрали.

Спустя час, выглядывая из окна спальни, Холли пыталась вспомнить все, что говорила ей Кэндис, но мужество постепенно оставляло ее. Что, если Кэндис ошибается? Что, если она чего-то не поняла? Что, если?..

А если Роберт все-таки любит ее? Что, если, когда он находился с ней тогда ночью, он был с ней из-за любви, любви, которую она не дала ему возможность высказать, так велико было ее желание не поступиться своей гордостью?

Прежде чем она передумала, она схватила пиджак и поспешила вниз, к машине. Когда она подъехала к коттеджу, света в окнах не было, равно как не было видно машины. Она подумала, что он куда-то уехал, но тем не менее подошла к двери и постучала.