Но из этого ордена целую политику вывел сам акын! Оказывается, он пел и на 300-летие дома Романовых. И за это ему дали пять рублей. "А когда я пел для советской власти — я получил золотой орден самого Ленина!" — пел он.

Сталин понимал национальные особенности прекрасно: этот акын кричит на базаре, но он — политик! Он мне, говорил Меликов, очень много помог: если какие вопросы надо решать, я ему говорю, он идет на базар и поет о том, что нужно вот для того или вот того-то. Люди слушают его и делают. Он в песне рассказывает и призывает".

Миф № 121. Сталин лично создавал свой культ.

Один из самых глупейших мифов во всей антисталиниане. Сталин никогда этим не занимался и даже палец о палец не ударил, чтобы сотворить себе культ. Конечно, анализ этого мифа можно было бы ограничить знаменитой и очень глубокомысленной фразой писателя М.А. Шолохова — "Да, был культ, но была и личность"! Но этого явно мало, тем более для современников, которым бандерлоги антисталинской пропаганды постоянно внушают ложь. Для того чтобы понять, в чем тут дело, обратимся к Лиону Фейхтвангеру — как-никак он первым описал то, что тогда происходило именно в таких дефинициях. Итак, из книги Л. Фейхтвангера "Москва. 1937. Отчет о поездке для моих друзей" (цит. по изд. 1937 г. С. 47–48):

"Культ Сталина. Поклонение и безмерный культ, которыми население окружает Сталина, — это первое, что бросается в глаза иностранцу, путешествующему по Советскому Союзу. На всех углах и перекрестках, в подходящих и неподходящих местах видны гигантские бюсты и портреты Сталина. Речи, которые приходится слышать, не только политические речи, но даже и доклады на любые научные и художественные темы, пересыпаны прославлениями Сталина и часто это обожествление принимает безвкусные формы.

Примеры. Вот несколько примеров. Если на строительной выставке, которой я восхищался… в различных залах установлены бюсты Сталина, то это имеет свой смысл, так как Сталин является одним из инициаторов проекта полной реконструкции Москвы. Но, по меньшей мере, непонятно, какое отношение имеет колоссальный некрасивый бюст Сталина к выставке картин Рембрандта, в остальном оформленной со вкусом. Я был также весьма озадачен, на одном докладе о технике советской драмы я услышал, как докладчик, проявлявший до сих пор чувство меры, внезапно разразился восторженным гимном в честь заслуг Сталина.

Основания. Не подлежит сомнению, что это чрезмерное поклонение в огромном большинстве случаев искренне. Люди чувствуют потребность выразить свою благодарность, свое беспредельное восхищение. Они действительно думают, что всем, что они имеют и чем они являются, они обязаны Сталину. И хотя это обожествление Сталина может показаться прибывшему с Запада странным, а порой и отталкивающим, все же я нигде не находил признаков, указывающих на искусственность этого чувства. Оно выросло органически, вместе с успехами экономического строительства… Народ должен иметь кого-нибудь, кому он мог бы выражать благодарность за несомненное улучшение своих жизненных условий, и для этой цели он избирает не отвлеченное понятие, не абстрактный «коммунизм», а конкретного человека — Сталина. Русский склонен к преувеличениям, его речь и жесты выражают, в некоторой мере, превосходную степень, и он радуется, когда он может излить обуревающие его чувства. Безмерное почитание, следовательно, относится не к человеку Сталину — оно относится к представителю явно успешного хозяйственного строительства. Народ говорит: Сталин, разумея под этим именем растущее процветание, растущее образование. Народ говорит: мы любим Сталина, и это является самым непосредственным, самым естественным выражением его доверия к экономическому положению, к социализму, к режиму".

Нет никаких сомнений, что Л. Фейхтвангер честно и искренне описал то, что лично сам видел и слышал. Но кто бы объяснил, где здесь творящая собственный культ рука Сталина?! Ее нет по определению! Потому что Л. Фейхтвангер четко подметил, что это явное проявление как искренних чувств народа, так и откровенного подхалимажа (хотя он таких слов и не использовал).

Что касается подхалимажа — объяснять, наверное, нет необходимости. В нашей стране это на каждом шагу и даже на каждой четверти шага. Ну, кто, например, заставляет всю эту уличную рвань, как еще в начале XX века называл депутатов Госдумы известный русский мыслитель Сергей Булгаков, развешивать на стенах своих шикарных кабинетов портреты президента — сначала одного, потом другого, далее "строго по результатам выборов"? Кто заставляет чиновничество раздувать культ личности президента? Кто заставляет вопить истошным голосом о необходимости третьего срока для президента, если тот уже устал объяснять, что он не желает даже пытаться сделать такое? Короче говоря, в части подхалимажа — все понятно.

Что касается проявления народных чувств, то ведь и тут Фейхтвангер объективен — он же напрямую увязал проявление народных чувств к Сталину с экономическим подъемом страны. Что же тут удивительного и где тут культ?! Тем более что эти проявления если и называть культом, то уж никак не личности самого Сталина, а именно же того, что собой символизировало имя Сталина. Выдающийся немецкий писатель-гуманист и это подметил абсолютно верно, указав, что

"безмерное почитание… относится не к человеку Сталину — оно относится к представителю явно успешного хозяйственного подъема".

А сам факт такой персонификации безмерного почитания на имени Сталин обусловлен тем, как объяснил Фейхтвангеру сам Иосиф Виссарионович, что люди должны во что-то верить. Царя нет, Бога отняли, а верить во что-то надо.

Кстати говоря, почти за десять лет до встречи с Л. Фейхтвангером, на одном из заседаний Политбюро, Сталин сказал, что "мужик не может почитать целый коллектив — мужику нужен кто-то один"! И когда, говоря словами немецкого писателя, "явно успешный хозяйственный подъем" стал очевиден всем, то мужик и персонифицировал свое почитание на том имени, с которым более всего и увязывался факт этого подъема.

Для такой испокон веку идеократической страны, как Россия — то есть страны, где испокон веку царит господство той или иной идеи, — ничего удивительного.

Любопытно, что и сам Сталин не без юмора, но абсолютно точно воспринимал глубинную суть такого почитания своего имени. Как-то он вразумлял своего младшего сына, пытавшегося чего-то кому-то доказать, опираясь на то, что он носит фамилию Сталин. Иосиф Виссарионович вполне серьезно ответил ему, ни он, Василий Сталин, ни тем более он сам, Иосиф Виссарионович Сталин, не есть тот самый Сталин, которого почитает народ. Почитаемым в народе Сталиным является тот, кто изображен на портрете и, показав рукой на свой портрет, сказал: "Это он, Сталин!" По малолетству Василий не сразу понял, что тут к чему, но, повзрослев, прекрасно себе уяснил, в чем суть ответа отца.

Кстати говоря, примерно аналогичная реакция Сталина была и в беседе с известным в его времена киноартистом А. Диким. После того как Дикий сыграл Сталина в фильме, Сталин его пригласил и во время беседы Иосиф Виссарионович спросил: "А каким Вы играли товарища Сталина?" На что артист ответил: "Я играл товарища Сталина таким, каким его видит народ". Сталин остался доволен ответом и со словами "А это Вам за ответ" подарил А. Дикому бутылку превосходного коньяка.

В то же время нельзя не отметить и некоторую гипертрофированность восприятия Л. Фейхтвангером "безмерного почитания" Сталина. Конечно, для западного человека это было в диковинку, но не настолько, чтобы настойчиво склонять "безмерное почитание". Дело в том, что во времена Сталина существовал как бы негласный запрет, но не от него самого, на частое упоминание его имени. И хотя, если говорить откровенно, этот запрет не столь уж и четко соблюдался, не могу не обратить внимания современных читателей на одну любопытную деталь в нескольких измерениях.