В то время духовные отцы учили о том, что не стоит привязываться сердцем к живым существам. Лучше не рисковать и любить поменьше. Директивы же II Ватиканского собора (1962–1965) утверждают, что, конечно, не следует существ боготворить, что надо усовершенствовать нашу любовь, но ведь это же Бог и дал нам сердце, чтобы мы могли любить, не боясь. Бог философский – это бог бесчувственный. А бог из Библии – любит, гневается, терпит, радуется и нежно улыбается.

В возрасте девяти лет ребенок начинает постепенно выходить из мягкой оболочки семьи и оглядываться вокруг. Джованнино тоже смотрел на все широко открытыми глазами и находил, что его земля является прекрасной, холмистой, спокойной. Росла на ней шелковица, виноград, кукуруза, конопля. Паслись стада коров и овец. Густые, широкие леса казались темно-зелеными пятнами. Крестьяне, работая на солнце не спеша, были терпеливыми и стойкими, привязанными к своей земле, в которую запустили корни, подобно деревьям. Они не стеснялись приподнять шляпу перед Богом и священником, но когда закрывали двери своего дома, чувствовали себя удельными князьями.

Джованни Боско был великим сыном Бога, но он был также и сыном своей земли. Провидение послало ему призвание, но сформировала его обстановка родной земли, родной воздух и характер окружающих его людей. В своем языке сохранил он навсегда специфический акцент диалекта родной стороны, а в сердце – наследие своих соотечественников.

Девятый год жизни Джованнино носит на себе знамение «большого сна», о котором уже вспоминалось в прологе: огромное множество детей, Человек, который увещевал: «надо завоевывать себе сердца людей мягкостью, а не силой», Женщина, которая предсказывала, что «в свое время все поймешь». Помимо благоразумных слов бабушки, сон этот пролил свет на будущее. С этого времени пророческая «визия» имела влияние на весь образ жизни и мышление Джованни Боско. Наложила она также свой отпечаток на дальнейшее поведение матери. Для нее также этот сон означал проявление высшей воли, был ясным знаком священнического призвания сына. Только так можно объяснить ее стойкость в направлении Джованнино по пути, который впоследствии привел его к алтарю. Во сне Джованнино увидел целые отряды ребят, которые велено было ему окружить добротой. Так почему же не начать сразу? Ведь у него много друзей, ровесников из ближайших селений, разбросанных среди полей. Многие из них – порядочные ребята, но хватает также грубиян и таких, которые проклинают и ругаются.

Зимой много семей сообща проводило время в каком-нибудь коровнике, где коровы и волы огревали помещение не хуже калориферов. В то время, как женщины пряли пряжу, а мужчины покуривали трубки, Джованни читал своим друзьям книги, которые одалживал у дона Лякуа. Среди них были увлекательные рассказы о французских королях и другие интересные истории. Читательский успех был исключительным. «Все хотели заполучить меня в свой коровник – рассказывает дон Боско. – К слушающим ребятам присоединялись взрослые различного возраста и положения. Все были рады тому, что могут таким образом провести время, слушая чтение молодого лектора. Сам он стоял выпрямившись, на скамейке, чтобы все могли его видеть». Наиболее охотно слушалась книга «Короли Франции». Повествовала она о замечательных, легендарных приключениях Карла Великого и его паладинов: Орланда, Оливера, изменнике Гано, епископе Турпино, а также о волшебном мече Дурлиндане. «Перед началом моих рассказов и после них – продолжал он – все мы крестились и читали Аве Мария».

В теплые ясные дни бывало иначе. Чтение и рассказы уже никого не привлекали. Джованнино отдавал себе отчет в том, что следует придумать что – то особенное, чтобы собрать друзей. Но что?

На ближайших холмах в это время раздавались звуки рожков фокусников. Там проводилась ярмарка, и Джованнино с матерью отправился туда. Люди покупают, продают, спорят, лукавят. Ищут развлечений. Собираются вокруг фокусников и акробатов. Крестьяне с удивлением смотрят на их фокусы и акробатику. Джованнино приходит в голову мысль, что и он мог бы что-то сделать похожее. Поэтому необходимо подсмотреть секреты эквилибристов и фокусников. Большие представления бывают только во время храмовых праздников. Циркачи прыгают по канату, фокусники демонстрируют различные удивительные вещи: например, достают голубей и кроликов из – под шляпы, разрезают пополам какого-нибудь человека, потом опять показывают его целым и невредимым. Большим успехом пользуется также «безболезненное» удаление зубов. Но чтобы увидеть все это, надо иметь билет, который стоит два сольда. Откуда их взять? На вопрос Джованнино Маргарита отвечает:

– Справляйся сам. У меня денег не проси, их у меня нет.

И Джованнино справляется. Он ловит птичек и продает их. Плетет корзины, мастерит клетки и отдает их на продажу странствующим торговцам. Собирает лечебные травы и везет их в Кастельнуово к аптекарю. Заработав таким образом деньги, он сидит потом в первых рядах и пристально наблюдает цирковых артистов. После внимательного наблюдения он приходит к выводу, что с помощью длинной и тонкой жерди можно легче сохранить равновесие на канате. Отмечает также, что быстрое движение пальцев фокусника скрывает в себе секрет его искусства. Удается ему также разгадать и другие трюки. В те годы удаление испорченного зуба было для всех пыткой. Впервые обезболивание было применено в Америке только в 1846 году. В 1825 году Джованнино на ярмарке участвует в таком «безболезненном» удалении зуба при помощи какого-то порошка. У крестьянина, который должен был пройти эту операцию, был испорчен коренной зуб. Фокусник сначала обмакнул палец в порошок, а потом среди грохота трубок и барабанов, решительным движением вырвал зуб при помощи английского ключа, спрятанного в рукаве. Мужчина завыл от боли и вскочил на ноги, но грохот заглушил все. Фокусник же, обнимая жертву, говорил: «Спасибо, спасибо, испытание удалось на славу!». Джованнино был одним из немногих зрителей, заметивших английский ключ, извлеченный из рукава. Уходил, смеясь своему открытию.

Дома он пробовал подражать фокусникам. «Я тренировался целыми днями, пока не научился». А ведь требовались месяцы тренировки, упорство и неудачи, чтобы суметь извлечь голубя или кролика из шляпы, удержаться на канате и т. д.

«Возможно, вы мне не поверите – писал дон Боско – но в возрасте одиннадцати лет я умел делать различные фокусы, сальто-мортале, ходить на руках и танцевать на канате».

Однажды воскресным летним вечером Джованнино объявил своим друзьям свое первое выступление. На коврике из мешков, разостланном на траве, он совершает чудеса в упражнениях с банками и кастрюльками, которые удерживает на кончике носа. Велит открыть рот одному из маленьких зрителей и вынимает оттуда несколько цветных шариков. Демонстрирует магическую палочку. Наконец, вскакивает на канат и проходит по нему под всеобщим одобрением друзей.

Слухи об этом расходятся по околице. Увеличивается число зрителей. Приходят совсем маленькие дети и постарше, ребята и девушки, иногда кто-нибудь из взрослых. Преимущественно те, кто участвовал в чтении «Французских королей». Теперь могут увидеть, как Джованнино вынимает из носа крестьянина кучу монет, как превращает воду в вино», как магически размножает яйца, и, открыв сумочку одной даме, выпустил из нее голубя. Все заливаются смехом и хлопают в ладоши. Как вспоминает дон Лемонье, брат Джованнино, Антони, тоже наблюдал эти фокусы, но никогда не пробирался к первым рядам. Приходил, прятался за деревья, потом уходил. Иногда издевался над маленьким акробатом, говоря:

– Вот имеем клоуна и лентяя! Я тяжело тружусь в поле, а он разыгрывает шарлатана. Джованнино переживал по этому поводу. Иногда прекращал представление и невдалеке начинал опять. Удивительным шарлатаном был этот юноша. Перед последним номером представления вынимал из кармана розарий, становился на колени и всех приглашал помолиться. Иногда пересказывал проповедь, которую утром услышал в церкви. Это было оплатой за билет, который требовал от своей публики. Во всей своей жизни Джованнино Боско щедро делился своим трудом, всегда за это требуя не денег, а самоотверженности для Бога и для бедных ребят. Наконец, наступал эффектный конец. Джованни натягивал канат между двумя деревьями, восходил на него и, держа в руках тонкую жердь, проходил среди общего напряжения, которое сменялось горячей овацией.