Цена прогресса
Неожиданный прогресс, особенно в первые сто лет, потянул за собой огромные расходы. «Меньшинство очень богатых людей навязывало условия настоящего рабства беспредельному множеству пролетариев» – писал папа Лев XIII в энциклике «Рерум новарум». В нынешние времена рабочие проблемы начинают выходить на первый план. В промышленных центрах рождается новый класс – рабочий, богатством которого являются только собственные руки и руки детей. Условия жизни этих людей устрашающие.
В 1850 году половина английского населения проживает в городах. Но жилища рабочих – это чаще всего вонючие и сырые подвалы, в которых в одном помещении гнездится вся семья без воздуха и света.
На фабриках не соблюдаются никакие правила гигиены, нет никакого другого регламента, кроме навязанного владельцем. Плата за труд ничтожная, недостаточная. Питанием часто служит крапива. Распадаются семьи, распространяется алкоголизм, преступность, профессиональные болезни.
Работают не только мужчины и женщины, работают также дети, жизнь которых становится кошмаром. Усталость (стоят весь день на ногах), переутомление, недосыпание часто приводят к несчастным случаям. Жизнь этих несчастных существ очень коротка.
Около 1890 года французский, немецкий и бельгийский пролетариат оказались в условиях английского пролетариата. Рабочие семьи с трудом влачат существование. На хватает денег на врача, лекарство и одежду. Средняя продолжительность жизни рабочего, в период 1830–1840 годов составляет 17–19 лет! В этот период как раз и выступают рабочие Лиона и Парижа, требуя улучшения условий жизни, но выступления были жестоко подавлены.
Общественная ситуация в Италии
Промышленная революция пришла в Италию с опозданием, так как здесь не хватало сырья и капитала. Первые ткацкие мастерские, которые превратились в большие объединения, были сосредоточены в ломбардско-венецианском округе, принадлежащем к Австрии (прядильня шерсти Росси в Шио в 1817; Марцотто в Вальданио 1836). Механическая промышленность возникла в 1846 году в Милане. Развитие итальянской промышленности было медленным и трудным.
Рудольф Морандо изображает жизнь в текстильных фабриках в Ломбардии следующим образом: «В огромных прядильных цехах шелка, в которых работало по 100–200 человек, было очень много детей. Поручались им высокомеханизированные процессы, так что через некоторое время дети совершенно тупели. Рабочий день зимой продолжался тринадцать часов, летом – пятнадцать, шестнадцать. Помещения были сырыми и антигигиеничными. Очень ранний подъем, продолжительная работа в вынужденной позе, часто приводили к различным болезням – туберкулезу, рахиту, опухолевым заболеваниям. Более 15 тысяч детей и подростков таким образом проводили свои самые прекрасные годы».
Промышленная революция коснулась Турина только в 1841 году. Это были годы стремительного развития города. За последнее десятилетие (с 1838–1848 г.) численность населения возросла с 117 до 137 тысяч (т. е. на 17 %). Разрасталось строительство. Как раз в этом десятилетии было построено 700 новых домов, в которых поселилось семь тысяч семей. Миграция только что начиналась, достигнув своего апогея в 1849/50 годах. Тогда насчитывалось от 50 до 100 тысяч вновь прибывших со всей страны.
Сюда прибывают не только разоренные семьи, но и молодые одинокие люди из Валь Сессии, Балли ди Ланцо, из Монферрато и Ломбардии. На строительных площадках дон Боско замечает «детей от восьми до двенадцати лет, оторванных от своих деревень, которые работают помощниками каменщиков, проводят целые дни на опасных высоких подмостках, на солнце и ветре, поднимающиеся по крутым лестницам с ведрами, наполненными раствором, кирпичами, детей, лишенных воспитания, выставленных на грубые ругательства и побои».
Вечером рабочие семьи возвращаются на чердаки. Это единственная жилая площадь, которую они могут нанять по доступной для себя цене. Дон Боско навещает и эти помещения. Отмечает, что они «низкие, тесные, убогие и грязные, служащие одновременно спальней, кухней а зачастую также и рабочей мастерской».
Надо им помочь
Толпы молодежи бродят бесчинно по улицам и берегам реки Па, преимущественно по воскресеньям. Они смотрят на богатых людей, довольных своей жизнью, которые проходят мимо, не замечая их пролетарской бедности и нужды.
Дон Боско быстро делает выводы. Этим ребятам нужна школа и работа – это обеспечит им более надежное будущее. Надо создавать им такие условия, в которых они почувствовали бы себя действительно детьми, чтобы могли свободно бегать и прыгать по зеленым лужайкам, а не влачить убогую жизнь на тротуаре. Они должны встретиться с Богом, чтобы открыть и реализовать собственное достоинство.
Дон Боско не был первым и единственным человеком, который это понял. Карло Альберто тоже увидел необходимость помощи самым низким слоям общества. Но он был обеспокоен прежде всего другой революцией – политической, которая уже висела в воздухе. Она должна была вспыхнуть в 1848 году. Не сводя глаз с Австрии, которая была противницей всяческих уступок в деле гражданских свобод, он осторожно передвигался с позиций абсолютизма к положению умеренных либералов. Этот длинный путь привел его в конце концов к тому, что он стал протагонистом первого «Ризорджименто».
Карло Альберто был также обеспокоен общественными условиями, создавшимися в его королевстве. Он поддерживал все благотворительные и просветительные мероприятия для народа.
Священники и политики были в то время разделены на сторонников и противников либеральных взглядов. Все они, однако, боролись сообща с моральной и материальной нищетой людей. Как раз в это время и было основано в Турине около двадцати школ для взрослых рабочих.
Дон Боско же был поглощен проблемами молодежи. Видя это, дон Кафассо решил целиком вовлечь его в эту деятельность.
14. Действовать немедленно
Жители Турина именуют дона Кафассо «капелланом виселицы», так как он посещает тюрьмы и утешает узников. Если кто-нибудь из них получает смертный приговор, дон Кафассо сопровождает его к месту казни и поддерживает морально.
Однажды, совершая свой обычный обход, дон Кафассо приглашает с собой и дона Боско.
Темные коридоры, черные влажные стены, печальные и бледные узники оставляют угнетающее впечатление. Все это вызывает в нем внутренний протест.
Ребята за решеткой
Больше всего жаль ему несовершеннолетних преступников. «Меня охватил ужас, когда я увидел большое число юношей в возрасте от 12 до 18 лет, здоровых, сильных, развитых, которые там бездействовали, усеянные вшами, лишенные духовной и материальной пищи».
Он возвращался сюда много раз один и вместе с доном Кафассо. Старался заговорить с молодыми узниками не только во время урока катехизиса, на котором присутствовали охранники, но также и во время индивидуальных встреч. Вначале реакции ребят в ответ были неутешительными. Не раз проглотил он горькие слова оскорбления, но постепенно некоторые из них стали обретать доверие, и он мог разговаривать с ними по-дружески. Он узнал печальные пути их жизни, злобу, ненависть, которая привела их к жестоким преступлениям. Самым частым преступлением была кража. Причиной тому был голод, желание добыть чего-нибудь больше чем мизерное содержание, зависть к богатым, которые эксплуатировали молодых, погружая их в нищету.
Ребята питались черным хлебом и водой. Они должны были слепо подчиняться охранникам, которые боялись подростков и поэтому избивали их по малейшему поводу. Держали их под ключом в больших общих помещениях. Самые отъявленные из них становились для остальных «учителями жизни».
«Меня наиболее поражал тот факт – пишет дон Боско – что многие из них, выходя на свободу, хотели вести себя лучше, но вскоре опять садились за решетку».