Лондонская промышленная выставка, устроенная в 1851 г. в Гайд-парке, способствовала значительному расширению пассажирских перевозок внутри страны по железным дорогам; в беспрецедентном масштабе она увеличила и количество путешествий в Британию. «Тайме» отмечала, что на выставке побывало свыше 6 млн. посетителей (из которых 75 тыс. были иностранцы) и почти все они приехали на поездах [33]. Как мы уже говорили, к 1847 г. почти все основные железные дороги Великобритании ввели гринвичское время; этому примеру, подобно Бирмингему, последовали и многие города северной и центральной Англии, переведя стрелки своих часов на «железнодорожное время». В письмах, датированных 30 ноября 1847 г., председатель железнодорожной компании Эдинбурга и Глазго (Шотландия) писал мэрам этих двух городов:
«Я хочу привлечь ваше внимание и внимание муниципалитета, которым вы руководите, к намерению главных железнодорожных компаний Англии применить на своих линиях гринвичское время вместо местного. Корпорации Ливерпуля и Манчестера решили привести жизнь в своих городах в соответствие с этой переменой.
Директора железных дорог Эдинбурга и Глазго решили, что такое же время выгодно применить и им, и они будут рады сделать это, если администрация двух городов, связанных этими линиями, согласится с названными изменениями» [34].
В передовице газеты «Скотсмэн» от 4 декабря выражалась уверенность в том, что переход на новое время «не сможет нарушить распорядок деловой и личной жизни в большей степени, чем это делают сейчас существующие ошибки показаний наших часов». Муниципалитеты, ободренные этими словами, согласились с предложением председателя железнодорожной компании почти без колебаний. Переход свершился в ночь на субботу 29 января 1848 г. (дата была выбрана Почтовым управлением). Эдинбург, Глазго, Гринок, Стирлинг и Перт установили стрелки своих городских часов в одинаковые положения [35]. Это изменение, в результате которого часы в Эдинбурге были переведены на 12,5 мин вперед и в Глазго - на 17 мин вперед, кажется, в сущности не встретило почти никакой оппозиции; рядовой горожанин был вполне доволен упорядочением своей жизни по времени, задаваемому городскими часами (или фабричным гудком). Конечно, в газетах публиковались письма, в которых высказывались сожаления по поводу произошедшего изменения-впрочем, это всегда случается по поводу любого изменения. К примеру, журнал «Блэквудз мэгэзин» в марте 1848 г. опубликовал статью, взяв для нее в качестве заголовка известную фразу: «Распалась связь времен...» (У. Шекспир «Гамлет»). Автор статьи бичевал городской муниципалитет Эдинбурга за узурпацию власти всевышнего: «Да кто мы такие и почему мы должны выбрать именно Гринвич, а, скажем, не Тимбукту или Москву, или Бостон, или Астрахань, или столицу Каннибальских островов? Великий круговорот дня, без сомнения, обходит все эти места по очереди, но он не делает это в один и тот же момент или минуту, или час...» Статья заканчивалась словами: «Вы могли бы гораздо больше поспособствовать удобству вашей паствы, если бы вместо того, чтобы указывать, как двигаться солнцу, отдали бы распоряжение о приведении в порядок улиц» [36]. Множество авторов писем одобряли изменение, подчеркивая, что местное время, по которому жили ранее, было фактически не «временем бога», а временем, основанным на «фиктивном среднем солнце», введенном вследствие того, что само Солнце - очень плохой хранитель времени; в самом деле, в некоторые месяцы года новое время железных дорог было ближе к «времени бога», чем прежнее время [37].
35. Города Великобритании, сохранившие в феврале 1852 г. местное время. Шкала (вверху) показывает разницу в минутах между местным и гринвичским временем. Карта, опубликованная Генри Эллисом (Эксетер) в феврале 1852 г. (Королевское астрономическое общество.)
Однако в восточной и западной Англии оппозиция еще сохранялась. 21 июня 1851 г. в «Чамберс Эдинбург джорнэл» (который, как это ни странно, издавался в Лондоне) появилась душераздирающая статья под заголовком «Агрессия железнодорожного времени». Анонимный автор начинал ее такими словами: «Существует агрессия гораздо более вероломная, чем папская агрессия [этот журнал был горячим приверженцем англиканской церкви] ... Теперь во многих наших британских городах и деревнях мы преклоняемся перед могуществом пара и спешим на свои места, подчиняясь законам железнодорожной компании!..» [38]. Затем автор переходит к перечислению разнообразных происшествий, случившихся в общем-то совсем не потому, что было введено железнодорожное время, как он утверждал, а вследствие одновременного существования двух систем времени: невеста пришла в церковь по железнодорожному времени, а ее жених (и пастор, и органист, и хор) прибыл по местному времени; обеды портились из-за того, что хозяева и гости придерживались разного времени; возникали конфликты между городом (железнодорожное время) и провинцией (местное время); существовала разница в показаниях церковных часов англиканской (местное время) и конформистской (железнодорожное время) церквей.
36. Башня Тома и часы церкви Христа (Оксфорд), примерно 1860 г. На циферблате можно видеть две минутные стрелки, одна из которых показывает 1.25 оксфордского, а другая 1.30 гринвичского времени; стрелка, показывающая оксфордское время, отличалась тем, что имела противовес. Башня была построена по проекту Кристофера Рена, который сравнивал ее с Главным залом Гринвичской обсерватории. Фото из альбома снимков церкви Христа, хранящегося в Бодлеанской библиотеке Оксфорда
В январе 1852 г. «Иллюстрейтид Лондон ньюс» объявила о планах Эри, касающихся передачи сигналов времени по электрическому телеграфу, отметив города, которые продолжали сопротивляться введению гринвичского времени. В основном это были города, расположенные на востоке и западе королевства: Норидж, Ярмут, Кембридж, Ипсуич, Колчестер, Гарвич, Оксфорд, Бристоль, Бат, Портсмут, Эксетер, Дорчестер, Лонсестон, Фалмут [39]. В Оксфорде Вуллиами, часовщик королевы, пытался обойти неудобство, связанное с применением двух систем времени, установив на часах башни Тома церкви Христа две минутные стрелки, одна из которых показывала оксфордское время, а другая - гринвичское [40].
Серьезные разногласия возникли в Эксетере. 13 ноября 1851 г. в «Тайме» появилась статья из Эксетера о том, что на недавнем собрании городской совет решил 16 голосами против 5, что «общественные часы в этом городе должны показывать и отбивать гринвичское, а не местное время». Однако настоятель собора и совет отказались перевести кафедральные часы на гринвичское время, а ведь именно по этим часам сверялись все остальные часы города. Противники нововведения ссылались на Плимут, где попытки ввести подобные изменения закончились неудачей. Произошло же это потому, что плимутские таблицы, указывающие время высоких морских приливов, основывались на местном времени (но, как это очевидно, они без труда могли бы быть изменены нужным образом). Автор статьи говорил о необходимости законодательного утверждения системы времени [41].
В августе 1852 г. телеграфные линии были проведены почти до Эксетера (и до Плимута), и местные власти решили еще раз рассмотреть вопрос о времени. Стэффорд Норткот, местный житель, занимавший место канцлера казначейства в правительстве Дизраэли в период 1874-1880 гг., в августе 1852 г. написал королевскому астроному, обращаясь к тому с просьбой высказать свою точку зрения по вопросу перехода на новое время. Эри привел три аргумента в пользу изменения времени, а заключил свое письмо пространным изложением противоположного взгляда на этот вопрос. «Если бы я имел неограниченную власть для издания законов, я непременно сохранил бы местное время в каждом пункте» [42]. Эти слова Эри кажутся нам сегодня неискренними, особенно в связи с его заявлением, появившимся месяц спустя, в котором говорится о том, что распространение точного времени было одной из первых задач национальной обсерватории и предметом его [Эри] гордости: «Я не могу не чувствовать удовлетворения при мысли о том, что королевская обсерватория таким образом скромно способствует точному выполнению деловых соглашений» [43].