Самолет быстро набирает скорость, взлетает и уходит ввысь. В заданной зоне летчик доводит скорость до максимальной, переводит самолет в режим набора высоты, выполняет горку. Затем летчик отдает ручку от себя, и в результате самолет движется по параболе невесомости.

- Нулевая перегрузка, - передаю на командный пункт. Чувствую необычную легкость. Ноги отошли от пола, плавают свободно. Попробовал двигать ими. Стараюсь попасть карандашом в гнезда координографа. Затем записываю свою фамилию, имя и отчество, год и место рождения. Почерк как будто не изменился.

В следующем полете мы учились есть и пить в условиях невесомости. Ученые продолжали исследовать влияние невесомости па организм человека, а мы готовились к новым рейсам в космос. В конце мая 1961 года было принято решение и объявлено, что командиром космического корабля «Восток-2» назначили меня, дублером - Андрияна Григорьевича Николаева. Нас снова пригласили осмотреть космический корабль «Восток-2». Главный конструктор, ведущие конструкторы, инженеры и техники встретили нас как близких и, как в первый раз, сказали:

- Обживайте, изучайте, тренируйтесь. В общем, будьте хозяевами.

С учетом опыта первого полета начались тренировки.

Мы напряженно готовились к полету, разговаривали со многими специалистами, выслушивали их советы, проверяли, уточняли. Но главное место отводилось тренировкам в кабине корабля. Мы так привыкли к ней, что она стала до мельчайших подробностей знакома, стала вторым домом, обжитым и близким.

Уже лето перевалило на вторую половину. Кое-где на листьях появилась позолота. Прохладнее стали вечера и утренние зори.

Пришло время вылетать на космодром Байконур. Близился час старта корабля «Восток-2».

Незадолго перед вылетом на космодром мы с Тамарой гуляли по Москве. Прошлись по улице Горького. Положили к памятнику Александру Сергеевичу Пушкину букетик цветов. Побывали на Красной площади у Кремля. Это становилось нашей традицией. Перед каждым полетом космонавты приходят на главную площадь страны, чтобы здесь, у Мавзолея Ильича, у стен седого Кремля, проверить свою готовность к выполнению приказа Родины, готовность отдать все силы и знания, а при необходимости и жизнь бессмертному делу Ленина, Коммунистической партии.

Мне часто задают вопрос, что я чувствовал, когда готовился к полету в космос, и особенно перед полетом. Сразу оговорюсь: полет космонавты считают выполнением своего долга гражданина Советского Союза, своей обязанностью, работой.

Что движет советскими людьми, самоотверженно выполняющими свой гражданский долг на фабриках и заводах, колхозных полях, в исследовательских лабораториях и институтах? Что помогает нашей замечательной советской молодежи осваивать целинные земли, вдохновенно работать на многочисленных новостройках страны? Это, прежде всего любовь к своей социалистической Родине, беззаветная преданность Коммунистической партии.

Я горд тем, что моя Советская Родина, мой народ прокладывают человечеству путь в космос, и считаю своим долгом сделать все, что в моих силах, для решения этой благородной задачи.

В успехе полета я был абсолютно уверен.

Испытывал ли я чувство страха? Вопрос вполне законный. Ведь в космосе много неизведанного, а неизведанное таит в себе сотни опасностей. Я сознавал это, но вместе с тем был настолько увлечен предстоящим полетом, что все мои мысли, чувства, стремления были направлены на то, чтобы выполнить его отлично. В моем сердце не осталось места для сомнений и тревог.

Незадолго до выезда в Байконур я получил от отца письмо.

 «Здравствуйте, дети!

 Спасибо за очередную помощь и письмо.

Что-то часто меняете квартиры.

 Вероятно, в Москве хорошую квартиру не

так скоро найдешь? Уж не собираетесь ли

вы гонять мышей в пустых комнатах?

 Наша мать ездила в Барнаул к врачам.

Приехала оттуда с корзиной лекарств,

пьет их да покрякивает. Пока не болела вот

уже месяц, хотя сутолоки было у нас достаточно.

 После посещения фотокорреспондента из

«Комсомольской правды» через неделю приехал

корреспондент «Правды» Пахомов Александр Васильевич.

Сожалел, что были у нас до него представители и

взяли то немногое, чем мы располагали. Пахомов

говорит, что встречался с тобой на воздушном

параде в Тушине. Представляю себе, что это

было за удивительное зрелище - парад крылатой техники.

 При посещении корреспондента «Известий» я

недоумевал: зачем я им понадобился? Теперь же,

когда побывали еще два представителя прессы,

я догадываюсь, что дело начинает касаться и тебя.

Из-за тебя они держат далекий путь из Москвы в края Полковниковские.

 Я не хочу строить догадок о том, что у

тебя затевается. Но если едут к нам люди, вероятно,

дело серьезное. Какое бы оно там ни было -

малое или большое, - сделай его, сын, с толком,

как подобает делать всякое дело, к которому ты

приставлен. Сил у тебя должно хватить, по моим

расчетам, умением ты подзапасся, разумеется,

а средствами народ обеспечит. Покажи, что порода

наша может послужить общему делу в меру сил своих и возможностей.

 Один из родственников наших, подвыпив, говаривал,

что, по самым скромным подсчетам, порода Титовых

должна уже была быть при Петре, что история

поступила с ними не совсем справедливо, сбросив

их со счетов, что он надеется на другие времена,

когда эта порода, попав в решето истории, удержится

в жестких и крупных ячейках и не вывалится в мусор.

Возможно, это время подходит, которое вынашивал в своих

хмельных мыслях этот незадачливый чудак? Почтите это

за шутку, как разрядку в моем маленьком письме:

контрасты помогают хорошо выпятить предмет,

разобраться в нем, схватить суть дела и - передохнуть.

 Земфира готовится к экзаменам по порошковой части,

скоро поедет страдать и волноваться, предстанет

перед грозным провизором, оснащенным аптекарскими

весами и склянкой лекарственного зелья. Желаю Тамаре

успеха в подобном деле. Эта осень знаменательна тем,

что из нашего племени трое должны вступить в борьбу

и выйти победителями... А не будет того, то всем

достанется на орехи от старого огородника. Вот оно

какое дело, ребятки. За дело, в бой - и ни пуха вам,

ни пера! Жаль, что в трудном деле я не рядом с вами! 

Думаю, что управитесь сами, а я этого только и жду

и буду гордиться.

 С. Титов. 31.7.61г.»

Перед отъездом на космодром на партийном собрании, повестка которого была сформулирована предельно ясно: «О предстоящем полете коммуниста Титова», я, выступая, поблагодарил партию и правительство, своих товарищей за оказанное мне доверие, заверил, что с честью выполню задание. Полет я считал первым серьезным заданием, которое мне поручала партия.

В эти дни подготовки к вылету на космодром мне вспоминалось недавнее:

- Десять, девять, восемь... - отсчитывал динамик минуты, оставшиеся до пуска.

- Старт!

- Поехали! - веселый голос Гагарина.

А еще раньше с космодрома отправлялся на орбиту первый спутник, и его сигналы «бип-бип» потрясли мир невиданным до тех пор свершением. Отсчет последних мгновений перед «уходом» в космос велся на земле, которая вошла теперь в историю космонавтики. Ветер и песок, жара и холод - такой запомнилась эта древняя степь С. П. Королеву и его соратникам, которые пришли в ее просторы, чтобы оглушить их громом ракетных двигателей и вознести нашу страну к звездам. Много минет времен, много песка перенесут свирепые ветры по степям Казахстана. Но останется Байконур, Королев, Гагарин как символы, славящие человека, ум и дела его.