К тому же память о Нероне продолжали заботливо хранить на Востоке. С одной стороны, благодарные парфяне и их друзья помнили его за разрешение восточной проблемы, поскольку это было им на пользу; к тому же помнили его за ту пышность, с которой замирение было отпраздновано во время визита Тиридата в Рим. После его смерти, в связи с этим, царь Вологез или Парфия затребовали у Сената почитания его памяти. Более того, Нерон стал одним из избранных правителей, в число которых входили король Артур, Фредерик Барбаросса, Фредерик II и Гитлер – люди, которые подверглись внезапной или загадочной смерти, реальности которой остальные отказывались поверить, слагая вокруг их памяти саги «о возвращении».

Почти немедленно после того, как Нерон умер, к восхищению жителей Греции и Малой Азии, возник псевдо-Нерон. Будучи либо рабом с Понта, либо итальянским вольноотпущенником, он был совершенным кифаредом, который очень походил на покойного императора. Приблизительно ко времени восшествия на престол Отона он объявил, что он действительно Нерон, и вокруг него собралась толпа сторонников. Однако вскоре он был вынужден уехать на эгейский остров Кифн и там был убит. Затем в 79 году некий Теренций Максим появился в своей родной стране в Малой Азии и, в свою очередь, объявил себя Нероном, который в течение одиннадцати лет где-то скрывался. Его с радостью встретили многие легковерные люди и помогли ему встретиться с парфянским царем Артабаном, который затаил зло на Тита, в то время римского императора, и серьезно подумывал о «реставрации» Нерона на троне Рима. В конце концов, однако, Теренций был признан мошенником и передан римлянам, которые, вероятно, предали его смерти, но прежде он побудил еврейских провидцев пророчествовать о царе, который вернется с запада через Евфрат с десятками тысяч воинов. Не исключено, что в 88 году был и третий псевдо-Нерон, который также сбежал в гостеприимную Парфию.

Греческий оратор и философ Дион Хризостом (Златоуст) из Прусы, который в то время путешествовал по Востоку, счел возможным сообщить в начале следующего века, что не было никакой уверенности в самоубийстве Нерона и что очень многие полагали, что он до сих пор жив.

Он говорил как грек, поскольку память о Нероне почиталась греками из-за того, что Нерон дал их родине свободу. Верно, этот дар был очень быстро аннулирован после смерти Нерона из-за беспорядков при Веспасиане. И все-таки, когда Плутарх, сам будучи греком, позднее описывал душу Нерона, ожидающую муки и реинкарнации, он описал голос, исходящий из яркого света и возвещающий, что боги должны воздать ему, потому что он освободил народ, любимый богами, как ни один другой, среди всех подданных империи.

За этот жест Нерона также восхвалял путешественник Павсаний, а позже другой греческий ученый, Флавий Филострат, которому также было что сказать о проекте Коринфского канала.

Тем не менее, если Нерона помнили святым, то он запомнился и дьяволом. Когда неизвестный автор книги Откровений Иоанна Богослова в конце I века н. э. говорит о звере, чье число есть 666 («Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть» [45]), он, вероятно, говорит о Нероне, поскольку еврейские числа, составляющие эту цифру, те же, что буквы, составляющие имя Нерона. Это был зверь, «у которого смертельная рана исцелела» [46], «который имеет рану от меча и жив» [47].

Общее поверье, что Нерон однажды явится, побуждало христиан думать об этом ожидаемом событии как о появлении зловещего двойника, Второго пришествия Мессии, и верить, что сам Нерон был противником Христа, отстаивавшим безнравственные земные радости вместо благ жизни, полной самоотречения. Итак, в то время, как языческие памятные талисманы и геммы чествовали его как возничего колесницы и атлета, христианские летописцы III и IV веков объявляли его антихристом, и, по словам святого Августина, многие полагали, что Нерон восстанет вновь как антихрист. Другие думали, что он не умер, а скрывается, что только предполагается, что он убит, и некоторые считали, что он все еще живет в качестве легендарной фигуры, пребывая в том же возрасте, в каком умер, и что он вернется в свое царство.

Папа Пасхалий II (1099-1118) имел обыкновение прислушиваться к воронам, каркающим на ореховом дереве рядом с усыпальницей Домициев, и он воображал их демонами, служащими Нерону. Поэтому он срыл могилу и воздвиг на этом месте церковь, которая стала современной церковью Санта Мария дель Пополо. Вороны улетели, но в Средние века люди считали, что они все еще служат не обретшей покоя душе императора, потому что она обречена на вечные странствия, пока не придет время вернуться ей на землю, когда сам Христос вернется к нам снова, а Нерон – антихрист – будет похоронен в бездонной яме. И даже в 1900 году легенды о дьявольском зле Нерона все еще ходили в пограничной полосе за Анконой.

Во время Ренессанса Нерона вспомнили по другой причине – из-за того, что выразительность, с которой древние художники изображали его, привлекала скульпторов того времени. А затем эти черты неизбежно привлекали художников барокко, поскольку никто не соответствовал так стилю барокко, как Нерон. Но в результате лишь незначительная часть всех его бюстов, которые мы можем видеть сегодня, относится к его времени.

Что же касается этих скульптурных изображений, а также литературных записей, в следующем приложении будет дано обсуждение больших трудностей в попытке вернуться к отчетам современников и узнать, что же происходило в действительности.

Вместо изобилия материала, который ожидает биографов современных выдающихся личностей, свидетельства о людях, которые жили почти две тысячи лет назад, зачастую на самом деле очень незначительны, а иногда, помимо всего прочего, и очень противоречивы. Древние летописцы часто опускают «исторический фон», потому что, хотя нам теперь он нужен, их современникам этого не требовалось.

Кроме того, в Римской империи, как сегодня в самодержавных государствах, существовала дополнительная трудность, состоявшая в том, что правительство часто не хотело, чтобы народ был в курсе происходящего. Это вполне ясно было объяснено в начале III века н. э. историком Лионом Кассием, греком из Никеи в Малой Азии, который к тому же был римским сенатором и знал ситуацию слишком хорошо.

Он говорил, что начиная со времени правления Августа большая часть имевших место событий стала тайной и хранится в секрете. Даже когда делаются официальные заявления, им нельзя верить, потому что их нельзя подтвердить фактами, поскольку существует подозрение, что все сказанное и сделанное относится к политике правителей и их приближенных. В результате многочисленные слухи о том, чего вообще никогда не было, а многое из того, что, по словам Диона Кассия, происходило на самом деле, остается совсем неизвестным.

Что же касается слухов, то они были темой некоторых стихотворений друга Нерона Петрония: