Кресла поволокли в тронный зал со всего дворца, разнообразные и разностильные, за креслами, вторым рядом, расставили стулья. Для прочих гостей, чьи ноги могли выдержать топтание на месте в течение нескольких часов, оставили пространство между спинками стульев и стенами зала.
— Совсем другое дело, — одобрил король. — Нужно будет изобрести здесь что-нибудь вроде трибун, чтобы не перетаскивать мебель с места на место, когда мне захочется увидеть своих подданных…
«— Правильно, сир! Шайбу-у! Шайбу-у! — отозвалась Капа. — А ворота поставим: одни вместо трона, а вторые — на входных дверях. Первую команду, под названием «Динамо», тренировать буду я. Вам, так и быть, уступаю «Черноморец». Даёшь чемпионат Соргона по футболу!»
«— Ты бы подумала, лучше, почему проморгала этого Неблина…»
«— Я подумала, сир. Ненависть. Всё дело в ненависти. Я же говорила Вам, сир, что не чувствую ничего, кроме ненависти и боли. Ненависть барона ничем не выделялась среди прочей — он же был не пустоголовый. А на кого направлена ненависть, я ещё не научилась определять. Так и проморгала, сир… Но Вы же не оставите детей этой несчастной женщины… Гайи?»
«— Нет, конечно же, нет…»
«— Скажите, сир, а почему Вы так странно вели себя на поединке? От этого удара у меня все мысли разбежались, до сих пор не соберу».
«— Я тут не при чём, Капа. Сначала я сражался сам, как умел, и как здоровье позволяло. А потом — уже и не знаю, кто. Думал, ты вмешалась… Если нет, значит — опять соргонские штучки специально для короля. Тот прилив сил, который у меня начался после удара, больше ничем не объяснить. Все эти королевские чудеса с грамотами и монетами, переделанная в майку «чешуя», теперь победа в поединке… Мне иногда кажется, что я черпаю энергию со всего Соргона, да и силу тоже: помнишь, как вогнулся нагрудник Неблина от удара кулаком? Никогда я не был способен на удар такой силы… Человек ли я ещё, Капа?»
«— Добро пожаловать в клуб неизвестных науке созданий. В нашей компании Вы найдёте снежного человека, русалок, домовых, и прочая, и прочая, и прочая… А председателем клуба числится Ваша покорная слуга — бестелесная сущность Капа Хрустальная… Хотя, наверное, Вы всё ещё человек, и наш клуб сможете посещать только в качестве гостя…»
В тронный зал король вошёл без предварительного объявления через боковую дверь, и потому заметили его не сразу: неразбериха в зале была полная. Ошарашенные новшествами, придворные не знали, как себя вести, пытались выяснить друг у друга новый церемониал приёма и толпились в центре зала или жались к его стенам — подальше от кресел и стульев, поставленных неизвестно для кого. Оказалось, никто ничего не знал и никто не был готов усесться на одно из мест, из опасения вызвать гнев у нового короля. На слова старшего лакея, пытавшегося объяснить им пожелания Василия, не обращали внимания.
Король усмехнулся и, поднявшись на возвышение к трону, по-разбойничьи свистнул в два пальца. Упала тишина.
— Рад видеть вас, господа и госпожи придворные, а также гости Раттанара! Извините за плохо подготовленный к приёму зал. Первый блин — сами понимаете, всегда комом. Поэтому, перед тем, как мы с вами займёмся делами государственными, немного времени уделим организационным вопросам. Ваше Величество! — Василий сбежал с возвышения навстречу входящей в зал Магде. - Прошу Вас занять Ваше место на троне Раттанара, — и начал пояснять придворным:
— Её Величество согласилась помочь мне и взяла на себя, не смотря на нездоровье, управление королевством. Это, чтобы мы с вами быстрее изгнали Масок из Соргона…
С этими словами Василий проводил королеву на отведенное ей место, усадил и обернулся к залу:
— Теперь с вами, господа и госпожи. Вы видите кресла и стулья? Их поставили для женщин и пожилых мужчин, которым будет затруднительно выстоять весь приём. К следующему разу и кресел будет больше, и сами кресла будут получше. Сейчас воспользуйтесь тем, что удалось собрать во дворце за столь короткое время. Вас, госпожа Апсала, я прошу занять это кресло, — Василий подвёл жрицу к первому от тронного возвышения креслу с правой стороны. — Садитесь, пожалуйста…
— Почему она будет сидеть первой? Это моё место по праву!
— О, первосвященник Ардифф! Вы, как всегда, полны мятежных настроений. Сколько крови вы попортили королю Фирсоффу! Но тогда было мирное время, Ардифф. А сейчас — война. Если вы будете мне надоедать, я вас попросту повешу. В Раттанаре каждый будет сидеть там, где я сочту нужным его посадить. («Или куда посажу» — тут же подсказала королю Капа). У вас есть какие-нибудь возражения? Я надеюсь, что мы поняли друг друга…
Ясное дело, король сразу же попал в список личных врагов Ардиффа и даже возглавил его, но, на счастье первосвященника, не узнал об этом. Правда, Капа предупредила Василия:
«— Это скрытый враг, сир!»
«— Знаю, Капа, спасибо. Но он пока не изменник».
— Рассаживайтесь, дамы и господа, рассаживайтесь. Вам нет смысла спорить за близкие к трону места: где бы вы ни сидели или стояли, я вас найду, когда вы мне понадобитесь. Господа военные, помогите поделить кресла и стулья: у нас мало времени…
По залу забегали стражи, замелькали в толпе Паджеро, Эрин, Илорин и Тусон.
«— Оказывается, военные могут навести порядок и без стрельбы, сир, — похвалила Капа. — Давайте научим придворных строем ходить. Ать-два, ать-два! Левой! Правой! Запевай!»
— Мы все сегодня скорбим по погибшим, — заговорил король, когда суета в зале прекратилась, и Эрин помахал ему рукой: всё, мол, в порядке. — Каждый достойный человек, покидая этот мир, оставляет в наших душах незаживающую рану. Но скорбь не освобождает человека ни от обязанностей, ни от чувства долга. Живые должны жить! Королевство должно жить! И для этого мы обязаны собой заменить павших, как в любом бою павшего воина заменяет его товарищ. А мы сейчас ведём смертный бой с Масками… Королевство должно жить! Поэтому, прежде чем мы перейдём к прошениям, жалобам и прочим важным вопросам, я хочу пополнить наш Кабинет. Число королевских советников я увеличу до четырёх: два советника-дворянина, два советника из прочих сословий. Число министров я тоже намерен увеличить: война требует от нас гибкости и перемен. Но сначала — советники. Капитан Паджеро!
— Я здесь, сир! — Паджеро вышел в центр зала.
— За заслуги перед Короной и долгую верную службу Раттанару я, Василий Раттанарский, король по выбору Короны, жалую тебе, воин, и потомкам твоим, дворянство и земли, бывшие землями изменников: барона Фехера, барона… - Василий назвал ещё два родовых имени, — а также жалую тебе и потомкам твоим город Бахарден с прилежащими землями. Эти земли — земли трёх баронств и города Бахардена — я объединяю в одно Бахарденское графство, и жалованный тебе, и потомкам твоим, титул будет: граф Бахарденский. Графский герб я утверждаю такой: под графской короной четыре башни, как символ четырёх земель, вошедших в графство. Внизу девиз: ВСЕГДА ВЕРЕН. Вот тебе, Паджеро, граф Бахарденский, грамоты на дворянство и жалованные земли…
Василий спустился с тронного возвышения и протянул капитану два свитка, перевитых зелёным шнуром, взятые им, конечно же, из воздуха. Паджеро принял у короля свитки, и руки старого солдата дрожали от волнения, как и слезинка в уголке левого глаза.
— Ваш опыт, граф, и ваши знания делают вас незаменимым советником для любого короля, и я прошу вас занять эту должность, и войти в состав Кабинета. Вы свободны, граф…
— Это неслыханно, сир, — выдавил из себя барон Геймар. — Ещё ни один король в Соргоне не жаловал никому дворянства…
— Барон, воздержитесь от прилюдного осуждения своего короля, да и тайком я не советую вам этого делать. Вы же не изменник, барон? Я был уверен, что нет. Скажите, барон, есть ли у вас преемник на посту главы Дворянского Собрания? Я хотел у вас спросить: есть ли кому вас заменить на этом посту?
— Заменить всегда можно, сир, но я ещё не думал уходить с этой должности…