Чем дольше я смотрела, тем больше осознавала, как похожа на него. Неужели я унаследовала кроме его внешности и характер? А может, я столь же честолюбива? Смогу ли я жить под бременем такой ответственности? Смогу ли достойно управлять отелем? Смогу ли достойно встречать клиентов?

Я хотела знать больше о нем. Может, в отеле остались служащие, работавшие под его началом? Естественно, я не ожидала услышать что-либо от матери, а от Рэндольфа... Стоит ли говорить об этом вообще.

Я подошла к столу и села в бабушкино кресло. Отсюда все вещи виделись мне естественными, реальными и ясными. Принимая положение, которое занимала она, я приняла и образ ее мыслей, это придало мне уверенности, необходимой для управления. Кабинет уже не был таким огромным, каким казался раньше. Господи! Я могу делать большие дела! Я переставлю здесь мебель, затем добавлю несколько ярких пятен... Я справлюсь с этим! Я смогу!

Тут я вспомнила о времени, уже пора было идти к Кристи. В холле меня остановил дворецкий.

– Вы знаете, что происходит в прачечной? – спросил он таинственным голосом. – Вы должны туда спуститься.

– Зачем? Там пожар, наводнение или погром?

– Ну, кто-нибудь же должен туда спуститься! Я попросила миссис Бостон присмотреть за Кристи, а сама спустилась в прачечную.

Сначала мне показалось, что там никого нет, но, заглянув в угол за стиральной машиной, я заметила Рэндольфа. Расставив на полу чашки, он чайной ложечкой накладывал в них мыльную пену из тазика.

– Рэндольф, что ты делаешь? – проговорила я. Он не обращал никакого внимания. – Рэндольф, – позвала его еще раз, коснувшись плеча. Он бросил на меня безумный взгляд.

– Я был прав, я ожидал этого, я действительно прав, – он снова вернулся к тазику с пеной. – Этот сорт более конденсированный и способен выделить большее количество пены. Это значит, что мы сэкономим много денег, закупая более дорогой сорт. Я говорил однажды об этом маме, но она была чем-то слишком занята, она только качала головой, но я был прав. – Он посмотрел на меня, и его безумный взгляд стал еще более безумным. – Я был прав.

– Это действительно будет выгодно для нас? То есть, не является ли это пустой тратой времени, Рэндольф?

– Что? – Его глаза засверкали, и по спине у меня пробежали мурашки. Страшные, совершенно бессмысленные глаза. – Извините, я должен закончить исследования, поговорим позже, спасибо, – пробормотал он и вернулся к своим занятиям.

Я пошла наверх. Мать, вероятно, знала о происшедшем. Когда я поднялась на второй этаж, послышался мамин смех, сливающийся с мужским хохотом, я побежала на голоса.

– Да, – сказала мать раздраженным голосом, когда я постучала в дверь.

В комнате я увидела мать и напротив нее красивого мужчину. Он сидел на стуле, изящно скрестив ноги. Мама была в одном из своих самых лучших костюмов. Я никогда не видела ее такой очаровательной. Она снова нанесла на лицо легкий макияж.

– О, Дон, я хочу тебя познакомить с мистером Бронсоном Алькотом, моим замечательным другом, – в этот момент все ее очарование снизошло на меня.

– Так вот она, та юная леди, о которой мне так много рассказывали, – воскликнул мистер Алькот.

Это был мужчина красивый и статный, глаза – бездонная пропасть, светлые усы, греческий нос, волосы аккуратно подстрижены и уложены – само великолепие.

– Здравствуйте, – улыбнулась я.

– Бронсон – президент национального банка «Побережье Катлеров», – пояснила мать, – в этом банке находится закладная на отель.

Я стала с интересом рассматривать этого типа, что ж, может быть, он действительно банкир. На его лице блуждала похотливая улыбка. Хоть он и выглядел, как выглядят обычно мужчины средних лет, ему можно было дать больше.

– Я рад, что наконец могу с вами познакомиться, – его глубокий голос был довольно мелодичным.

Мать ревниво следила за каждым его жестом. Тем не менее он внимательно разглядывал меня, так внимательно, что я даже засмущалась. Он взял меня за руку.

– Это обручальное кольцо?

– Да, – ответила мать, – это оно.

– Поздравляю. Кто этот счастливый молодой человек?

– Он не здешний, ты его не знаешь, Бронсон, – раздраженно произнесла мать.

– Он в армии, его зовут Джеймс Гарри Лонгчэмп, – сказала я и заметила, что Бронсон садиться не собирается, пока не сяду я.

Это был рафинированный западный джентльмен, в его обществе женщина чувствовала себя как Скарлетт О'Хара. Я присела на диван, а он вернулся на свой стул.

– Так когда же свадьба? – спросил он.

– Сразу после возвращения Джеймса из армии, – я взглянула на мать, она нарочито захохотала.

– Я израсходовала все свое красноречие, чтобы убедить ее, что не стоит выскакивать замуж за первого встречного, что она станет объектом внимания многих молодых людей, но, видимо, она еще недостаточно взрослая, чтобы подумать об этом. Это просто роман.

– Давайте не будем судить ее строго, ведь между нами тоже был когда-то, с позволения сказать, роман.

Мать покраснела.

– Все было совсем иначе, Бронсон, совсем иначе.

– Ваша мать разбила мне сердце, я ей никогда не прошу. Впрочем, не одному мне. – При этих его словах мать словно засветилась. – Я думаю, Дон, вы являетесь достойной преемницей своей матери и занялись ее ремеслом талантливо, с еще большим рвением.

Лицо матери позеленело.

– Разбивание сердец не входит в мои планы, мистер Алькот.

– Пожалуйста, называйте меня просто Бронсоном. Я надеюсь, мы вскоре станем хорошими друзьями и останемся прекрасными партнерами, – сказал он и похотливо подмигнул, затем вытащил из кармашка золотые часы на цепочке, взглянул на них и произнес: – О, меня ждут неотложные дела в банке. – Он встал. – Могу ли я надеяться, что вы и ваша мать нанесете мне визит на Бэлла Лут?

– Это очаровательный дом на юго-востоке побережья Катлеров, – пояснила мать и посмотрела на Бронсона таким взглядом, что мне стало ясно: она была там столько раз, что смогла бы отыскать этот дом с закрытыми глазами.

– Да, возможно, мы все там скоро встретимся. – Он еще раз внимательно осмотрел меня и обернулся к матери: – Лаура!

Поцелуй их нельзя было назвать дружеским, мама нервно захохотала, а он быстро вышел.

Мать сразу стала изможденной и усталой, казалось, что она прожила за эти минуты год.

– Я так устала, не думала, что утренний туалет может меня так утомить. Ты можешь идти, Дон.

– Подожди, мама.

– Ну, что еще?

– Рэндольф... – И я рассказала, где и в каком состоянии я его оставила.

Мой рассказ, судя по всему, не произвел на мать впечатления.

– Да, конечно, Рэндольф есть Рэндольф, – сказала она, как будто знала обо всем, что я расскажу, заранее.

– Но не кажется ли тебе, что он уж слишком не в себе, что он уже перешел грань безумия.

– Ах, Дон, это скоро пройдет, таким образом он переживает смерть любимой мамы. Сегодня я бы предпочла заботиться о собственном здоровье.

– Да, – заметила я, – выглядишь ты не очень.

– Я устала. Слишком устала.

Она направилась в свою в комнату, а я в свою. Там я нашла миссис Бостон, которая убаюкивала Кристи и пела колыбельную. Я не могла не улыбнуться.

– Дон, я как раз укладываю малышку спать.

– Большое спасибо, миссис Бостон, я знаю, у вас и так много работы.

– Что вы, какая же это работа? – с этими словами она уложила Кристи в кровать. – А гость вашей мамы уже ушел?

– Да, буквально две минуты назад, – ответила я, уловив нечто странное в ее голосе. – Вы с ним знакомы?

– Все знают мистера Алькота, когда-то он был очень частым посетителем отеля.

– Да что вы говорите!

– У вашей мамы было много поклонников, он был единственным, кто продолжал к ней приходить после свадьбы с Рэндольфом.

– А как же сам он, не женился? – Я вспомнила, что не видела у него на руке обручального кольца.

– О нет, он по-прежнему остается одним из самых старых холостяков на побережье.

– Почему он не женат, он такой привлекательный мужчина? Вы, наверное, знаете?