Почему нынешнее правительство Нетаньяху так настойчиво и открыто настаивает, в качестве предварительного условия возобновления мирного процесса, на признании именно "еврейского характера государства Израиль"?

Стратегическое, широкомасштабное, устойчивое и стабильное урегулирование на Ближнем Востоке совершенно неприемлемо для большей части израильской элиты, поскольку интеграция Израиля в ближневосточную региональную систему в долгосрочной перспективе (20-30 лет) приведет к неизбежному размыванию именно еврейского характера этого государства.

С другой стороны, в условиях принципиально изменившегося баланса сил в регионе Израиль уже не способен военно-силовыми способами обеспечивать нужные ему геополитические реалии.

Израиль может существовать в условиях перманентно конфликтной, но управляемой ситуации. Поэтому объективно израильский истеблишмент, торпедируя любые попытки действительного мирного процесса, должен выступать за сохранение контролируемой напряженности на Ближнем Востоке.

В начале июня в Москве побывал министр иностранных дел Израиля А.Либерман. Он провел переговоры с руководителем российского МИД С.Лавровым, встретился с Президентом России Дм.Медведевым и премьером В.Путиным.

Если отбросить соответствующую словесную шелуху у Либермана были три цели на эту поездку. Во-первых, заставить российскую дипломатию двигаться в русле тренда контролируемой напряженности. Во-вторых, наиграть Россию как козырь и попробовать использовать этот козырь для давления на Вашингтон, который, при всем притом, был, остается и будет ключевым стратегическим союзником Израиля. В-третьих, повысить свой личный рейтинг внутри Израиля как политика, имеющего "особые отношения с Москвой". Дело в том, что на Либермана буквально на днях возбудили уже третье уголовное дело по коррупции.

Израиль является в настоящее время главным промоутером этого тренда. Проблема только в том, что сохранение контролируемой напряженности с каждым годом становится все более сложной и рисковой задачей.

ТРЕТИЙ КЛЮЧЕВОЙ ТРЕНД в настоящее время можно было бы назвать "исламской регионализацией". Речь идет об усилении центростремительных региональных тенденций, нарастании внутрирегионального кооперативного взаимодействия, формировании общих стратегических позиций на основе Ислама и исламских ценностей.

За последние 60 лет на Ближнем Востоке предпринимались неоднократные попытки региональной консолидации на основе арабского национализма, арабского социализма и т.д. Но все они так или иначе проваливались. Но в то же время происходило накопление опыта в этом направлении. Одним из первых лидеров, который попытался начать процессы консолидации на исламской основе, стал Н. Эрбакан - бывший премьер-министр Турции.

Новый этап региональной консолидации на Ближнем Востоке стал возможным на новом витке усиления исламского политического фактора как результат укрепления позиций ИРИ и политизации суннитского ислама, что выразилось в появлении сотен новых политических организаций и движений, и прежде всего в необычайном феномене ХАМАС.

Объективной основой нынешней "исламской регионализации" является окончательно сложившийся за последние пять-семь лет принципиально новый баланс сил на Ближнем Востоке, который заменил соперничество США и СССР. Сегодня альянсу США, Израиля, марионеточного режима Аббаса противостоит альянс ИРИ, Сирия, ХАМАС, Хизбалла.

Более того, продолжается процесс формирования новых системных компонентов, которые при определенных условиях могут кардинальным образом ускорить структуризацию "исламской регионализации". Сформировались конфиденциальные, доверительные отношения между высшими руководителями Сирии и Турции, Сирии и Ирана, Турции и Ирана, ХАМАС и Сирии, ХАМАС и Турции, ХАМАС и Ирана, и т.д. В последние месяцы активизировались конфиденциальные контакты между представителями высшего руководства Саудовской Аравии и Сирии, Саудовской Аравии и Турции, и даже Ирана и Египта.

Процессу "исламской регионализации" способствуют появление и укрепление принципиально новых региональных игроков: ХАМАС и Хизбаллы. Дело в том, что в последние сто-сто пятьдесят лет существенно усилился разрыв между правящими классами мусульманских социумов и массами рядовых мусульман. Сегодня Хизбалла и, прежде всего ХАМАС, на деле демонстрируют возможность преодоления этого разрыва, который стал главной причиной деградация мусульманской цивилизации.

Собственно говоря, попытки администрации Обамы наладить отношения с Исламским миром связаны не только с поражениями и провалами американской внешней политики на Большом Ближнем Востоке в период Буша-младшего, но и с кристаллизацией, существенным усилением этого третьего тренда, который является наиболее серьезным вызовом для американской стратегии на Ближнем Востоке. В Вашингтоне пришли к стратегическому выводу, что поскольку в силовой конфронтации не удалось уничтожить мир Ислама, то надо попытаться победить его, сжав в объятиях.

Будет ли усиливаться в среднесрочной перспективе третий тренд - "исламская регионализация"? Да, безусловно.

Однако первый вопрос заключается только в том, в какой форме будет происходить такая "исламская регионализация": радикальной, через своего рода тотальную талибанизацию, или через развитие умеренного фундаментализма, к сторонникам которого относятся и нынешние режимы в Турции, Иране, а также ХАМАС и Хизбалла.

Вторая проблема еще более важна. Как демонстрирует не только позитивный исторический опыт формирования успешных региональных объединений, таких, как ЕС или АСЕАН, критическими по важности компонентами эффективной межгосударственной консолидации являются не только наличие общих угроз и общих ценностей.

Решающими для перспектив нынешнего процесса "исламской регионализации" должны стать способность выработать и согласовать картину "желаемого будущего" Ближнего Востока, наличие общей доктрины стратегической безопасности и долгосрочной исламской экономической стратегии, адекватное осознание системных вызовов и угроз общерегиональной стратегической безопасности, формирование мусульманской наднациональной элиты, способной реализовывать общерегиональные интересы, наличие гибких управленческих структур, способных к стратегическому планированию и рефлексивному реагированию на возможные неожиданные изменения и т.д.

Что касается позиции России, то многие эксперты с Ближнего Востока задают разные и часто непростые вопросы. Например, чего же реально хочет Москва в этом ключевом регионе? Есть ли у Москвы действительная стратегия на Ближнем Востоке? Почему не реализуются крупные российские экономические проекты в этом регионе? Не является ли ближневосточная политика всего лишь разменной картой в определенных кругах российского истеблишмента для установления конфиденциальных контактов с Вашингтоном? Почему американцы перехватили у Москвы инициативу по налаживанию отношений с Исламским миром? Существует ли борьба внутри российского руководства по поводу приоритетов и политических методов на Ближнем Востоке? Если американцы провалились с Аннаполисом, чего хотят добиться на Московской мирной конференции по Ближнему Востоку? И т.д. и т.п.

Впрочем, как говорил поэт: "Умом Россию не понять…"

Автор - Президент Центра стратегических исследований "Россия - Исламский мир"