В любом случае, в виде предостережения нужно помнить: чтобы избежать мировозренченского заражения, не следует копировать и полностью присоединяться к чужому опыту, особенно к наглухо запечатанному. Так, например, многим актёрам требуется время для реабилитации и психологического восстановления после сыгранных ролей, с которыми они сильно отождествились. Эффективнее заимствовать лучшие части знаний и интегрировать их в своём понимании.

Вследствие дисгармоничности и непонимания своей природы человек живёт в невыгодных для себя состояниях сознания, очень часто совершая насилие над собой из-за неумения находиться в той первозданной чистоте и простоте в этом мире. Такой уклад жизни способствует возникновению болезненных реакций на обстоятельства окружающей действительности.

Сложенные в течение жизни все вместе микро-акты неоправданного насилия над собой на тонком уровне рубцуются и затягивают энергетическое тело омертвелой поверхностью, напоминающей “коллоидное” образование. Эта оболочка состоит из «чешуек» негативного опыта, из тех автономных образований, которые “сами с собой ведут беседу”, что в обиходе называется маразмом. Человек начинает плохо слышать окружающих, неадекватно реагировать на происходящее, теряя себя в этом театре масок — завуалированных субличностей сознания. И в этом внутреннем круговороте бессмыслицы, постепенно теряется адекватность во внешней среде.

Инерции сознания подвержены, именно, старые люди. Они теряют свою чуткость. Их жизненный опыт становится заносчивым, громоздким; от того они плохо обучаемы. А вот болезненная чувствительность у них увеличивается. Причина этого кроется в изуродованном энергетическом теле. Не имея возможности видеть его непосредственно, мы изгоняем болезни из физического тела. А последнее, — всего лишь часть в общей конфигурации человеческой формы — каркаса жёсткого осознания действительности. Без «энергетической смазки» поддерживающих его биополей, оно со временем начинает «скрипеть и разваливаться».

Наш негативный опыт постоянно находится в болезненном движении реактивности без надлежащего своевременного пересмотра. К старости он становится полноправным управителем нашего сознания, отодвигая целостность сознания на задний план.

К тому же, всю болезненность приобретаемого опыта мы не в силах верно оценить с одного ментального уровня без его поддержки с вышестоящих уровней сознания. Живая, творческая связь с естественным внешним полем энергий — нагуалем — у современного человека ослаблена. И, как конечный результат — мы получаем болезни и недомогания, при отсутствии возможности полноценного обновления в Первоисточнике. Это и есть старость — органическая погружённость в искусственный и замкнутый мир эго, в мир отгородившегося 1-го внимания.

Так может пора разворачивать нашу осознанность в более тонких пространствах общения с Миром, где будут решаться не частные, меркантильные задачи, а исследоваться вечные и актуально-жизненные темы?

Любая сложная система, в том числе и человеческий организм, удерживаются своими правильными соотношениями и настройками отдельных частей или органов на всех уровнях функционирования и детализации. С возрастом разобщённость нашего опыта приводит к распаду сознания и вслед за этим нашего тела. Регуляторные механизмы начинают давать сбои, происходят психосоматические расстройства, работа внутренних органов не соотносится между собой. А, в итоге, перегружая друг друга, они поочерёдно выходят из строя.

Человеческая форма, данная нам при рождении — интегрированная часть Вселенского осознания. Принимая её как дар, человек через осознание жизни пытается стать целостным, устремляясь навстречу замыслу наших АСов. Но пока он не преуспел в этом, так как личный опыт, в итоге, дезинтегрирует его мироощущение, что и приводит к фиаско жизни в целом.

На завершающих этапах жизни процессы увядания и дряхления расформировывают многие замкнутые структуры сознания, как приобретённый опыт, что сопровождается освобождением их энергии. Обычно этот момент наступает на пороге преклонного возраста, когда человек прощается со многими негативными привычками, требующими большие энергетические ресурсы. Этот период — частичной потери чел. формы — можно было бы эффективно использовать для духовного роста, умело используя набежавшую возрастную волну энергии.

Но, чаще всего, на закате жизненного пути люди начинают «тлеть» своим прошлым опытом — воспоминаниями. Они живут минувшим днём и одновременно теряют себя в склеротической тенденции распада сознания на долинах своей угасающей памяти, неуклонно погружаясь в небытие. Другие впадают в детство, а иногда и в тихое сумасшествие, чтобы агоническим жестом разрыва связей высечь последние искры недостающей энергии жизни. У кого остаются хоть какие-то силы и решимость, совершают несвойственные им поступки. Так, например, Лев Толстой в преддверии своей кончины направился в странствие и вскоре умер на близь лежащем от его усадьбы железнодорожном полустанке.

В этом последнем инстинктивном порыве к жизни многие начинают ощущать, что разрыв отягощающих связей в личной истории жизни — основной принцип возрождения. Взяв из своего опыта только его универсальную абстрактную составляющую, можно почти безболезненно расставаться со своими конкретными привычками и даже с близкими нам людьми, так же как и с небезупречными состояниями сознания, используя чистый вид энергии любви ко всему Миру в целом. Это и есть, то прикладное использование знаний о единстве всего сущего, позволяющее переступить во всеоружии за порог смерти, отнимающей у нас все дорогие нам воспоминания.

Но человек слабое существо и отказ от привычного интерпретирует не как благодать, а как потерю смысла существования. Что вызывает у него чувство угнетающего одиночества и толкает на несвойственные ему поступки. Но и они, обычно, предпринимаются уже слишком поздно — в «штопоре» довлеющей жизненной апатии.

Даже те, кто в преклонном возрасте не занимается ностальгической ретроспекцией, всё же подтверждают свой прошлый опыт через привычное переживание жизни — через индивидуализированный набор отработанного мироощущения. Конечно, многим хотелось бы вернуть силу чувств ушедшей молодости, но без достатка энергии это невозможно. И мало кто задумывается над тем, каким образом мы теряем эту самую энергию с накоплением определённого опыта. Как наша жизнь, как горящая свеча, стекает в нашу смерть?

Большинство из нас не способно культивировать стойкое намерение быть молодым, при котором неопределённостью ребяческого образа стираются внутренние программы, обусловленные стереотипами социума. Но и этого было бы недостаточно. Одними позитивными афирмациями и психотехниками в этом случае не поможешь. Необходимы новые позиции точки сборки, с помощью которых можно перенастроить функцию смерти на свой лад, — когда она становится другом и советчиком, предостерегая от разрушительных действий, ведущих к ней.

Всё это возможно на границе тонально-нагуального равновесия, как передового рубежа исследования реальности. Только с него, в состоянии повышенного осознания открывается возможность глобальных перемен, — то искомое направление преобразующих трансформаций. Иначе, реконструкция сознания нечего не даст.

Чтобы возрождаться, нужно научиться умирать, но грамотно. Какой то абстрактный аспект сознания, при этом должен отвечать за происходящие изменения в жизни, видя необходимость в них, как в способах набора энергии, омоложения и выживания. Не меньшее значение имеет целостность нового формируемого взгляда на Мир, его внутренняя бесконфликтность и видение духовной цели.

Такие замысловатые игры — крепкий орешек для дремлющего сознания. Конечно же, прерогативу саморазвития проще отдать старости и смерти, которые старательно сведут тяжёлую саморефлексию до младенческой чистоты и открытости в новом рождении. Но уже кого? Козырную карту своей личности придётся за это, видимо, отдать.

А пока, нам ничего не остаётся, как называть череду наших рождений и смертей — божественным промыслом.