В курсе биосинтеза я научился у Дэвида Боаделла некоторым простым способам интерпретации дыхания клиента. При любом терапевтическом вмешательстве, особенно связанном с телесным контактом, возможны лишь три реакции клиента: «да», "нет" и нейтральная. Эта модель оказалась очень эффективной. Если дыхание углубляется либо становится ровным, я расцениваю такую реакцию как «да». Если оно стало более поверхностным и редким, — это сигнал «пет». Если ничего не происходит, — реакция нейтральная, что может быть признаком отсутствия контакта с клиентом. Это три варианта базовых паттернов или сигналов невербальной коммуникации. Остается открытым вопрос, до какой степени клиенты осознают эти процессы и насколько они способны описать, что происходит у них внутри? Разумеется, тот же вопрос актуален и в отношении терапевта, т. к. взаимодействие с клиентом влияет и на наше дыхание.
Однако терапевтическая ситуация — лишь один из примеров социального взаимодействия: повсюду в ежедневном общении людей встречаются те же паттерны, просто обычно они остаются незамеченными.
Позднее я вернусь к практическим аспектам терапевтической работы, но сначала я хотел бы обсудить концепцию паттернов взаимодействия и соответствующих дыхательных паттернов, преобладающих в каждом из них.
Теория паттернов взаимодействия выполняет две важных функции. Я хотел бы начать с аспекта развития
Психологические и социологические теории XX века по-разному подходят к развитию младенца.
Основной вопрос этих теорий: что является движущей силой развития человеческого существа? Что важнее — биологический или социальный фактор? Простейший ответ — оба, а также сущностный, духовный аспект — не был самоочевиден. Фрейд говорил о стадиях психосексуального развития, о биологических влечениях, которые общество приводит к социально приемлемым формам через конфликт
В теории объектных отношений центральное место занял психосоциальный аспект: потребность в социальном взаимодействии является ключевой для развития ребенка. Не конфликт, а дефицит адекватных интеракций приводит к дефицитарному развитию эго. Разница биологического и социального подходов видна даже на уровне лингвистических терминов: Фрейд говорит об оральной, анальной и генитальной стадиях, а М. Малер использует понятия «аутизм», "симбиоз", «сепарация» и "постоянство объекта".
Вильгельм Райх, ученик Фрейда, применил психосексуальный подход как точку отсчета для изучения энергетических процессов, в которых он видел функциональное единство психики и сомы, души и тела. Его последователи Александр Лоуэн и Джон Пиерракос развили собственную теорию структур характера, выделив пять областей патологического развития, частично совпадающих по времени' шизоидная, оральная, психопатическая, мазохистическая и ригидная структуры. Огромное влияние раихианская традиция оказала на Стенли Келемана, чья работа основана также на "Индивидуальной психологии" Альфреда Адлера и др. Келеман разработал концепцию о совпадении глубоко биологических и высоко когнитивных процессов. Он вводит понятие о связующих паттернах.
Однако к сходной концепции приходит и английский исследователь Фрэнк Лейк, находившийся под влиянием теории объектных отношений. Изучив самые ранние взаимосвязи биологических и социальных процессов, он разработал модели формирования характера в пренатальном периоде.
Работы Ф. Лейка и С. Келемана оказали влияние на Дэвида Боаделлу, создателя теории биосинтеза. Он описывает 4 фазы взаимодействия в развитии ребенка. Голландский психотерапевт Мартин Аальберс синтезировал подходы Боаделлы и Келемана, обобщив различные линии данной традиции. Ниже я привожу краткий обзор четырех базовых паттернов.
В терминологии Аальберса видна явная связь биологически — либидозной и социальной сферы. Названия четырех фаз: 1) тактильная, или фаза рождения; 2) оральная, или фаза кормления; 3) анальная, или фаза роста и контроля; 4) генитальная, или фаза поиска близости и единства.
Для 1-й фазы критическим является построение базовой связи, взаимоотношений матери и ребенка, — с тем, чтобы рождение человеческого существа произошло в максимально безопасном и доброжелательном окружении. На карту поставлен процесс глубинного укоренения в физическом и социальном существовании, процесс бытия и принятия. Ребенок получает представление о нем через кожу и органы чувств.
Во 2-й фазе основное значение имеет "радость получения от других". Потребности организма приводят к динамическому контакту с другим через область рта как моторного центра. Каково же взаимодействие с чувственной зависимостью ребенка? Является ли контакт, поддержка, принятие достаточными, чтобы ребенок научился определять и выражать свои потребности и фрустрации?
В 3-й, анальной фазе, фазе роста, у ребенка развивается все больше способностей. Моторные и речевые навыки помогают становлению воли и автономности. Вопрос регулирования анальной области распространяется на более общие вопросы контроля и сепарации, а также исследования возможных границ внутри конфликта.
И наконец, в генитальной фазе растет осознание половой идентичности в различных социальных контекстах. Возможности понимания, уважительных, доброжелательных отношений слишком часто оказываются нереализованными — они отвергаются или, наоборот, эксплуатируются. Однако, если коммуникация проходит в целом благополучно, закладываются основы для интеграции ума, души и сексуальности, а также для равновесия между либидозными импульсами и творческим выражением.
Таким образом, 4 базовых паттерна взаимодействия описывают 4 ключевых человеческих проблемы. Но сила этого подхода не в том, чтобы свести все проблемы к выше перечисленным терминам. Напротив, здесь есть место интеграции различных теорий развития при условии, что стадии сенсомоторного, когнитивно-речевого, аффективного и морального развития соотносятся должным образом.
Теперь я хотел бы вернуться к нашей теме — к паттернам дыхания в связи с проблемами биологического и социального развития.
Я не считаю своей задачей давать традиционный обзор всех паттернов дыхания и их социального значения, эго значило бы слишком упростить сложный набор имеющихся вариантов. Более того, я не считаю ИНТЕРПРЕТАЦИЮ дыхания надежным методом. Однако ИССЛЕДОВАНИЕ его значения в контексте работы с клиентом безусловно является достоверным. Поэтому я перехожу непосредственно к терапевтической работе с дыханием в рамках четырех паттернов взаимодействия.
Ключевая проблема ПЕРВОГО паттерна — быть здесь, присутствовать, существовать. Присутствие требует признания собственного существования. Мое внимание как терапевта направлено на то, в какой степени клиент присутствует здесь, находится в контакте с самим собой и со мной. Дыхание при этом является важнейшим показателем. Часто клиент входит в кабинет с выраженной задержкой дыхания, не в контакте с самим собой. Моя задача — помочь ему установить этот контакт, обрести свое дыхание. Поэтому, внутри данного паттерна, контакт клиента со мной не является самоцелью, у меня нет запроса на него. Скорее я пытаюсь стать хорошей социальной средой для клиента, где он может найти себя.
Как телесно-ориентированный психотерапевт я люблю работать с различными положениями тела и прикосновениями, чтобы усилить контакт клиента с самим собой. Задача номер один — отпустить себя, расслабиться, отдохнуть, — короче, центрирование. Позиции лежа на спине, на животе или на боку хорошо подходят для этой цели. Некоторым больше нравится свернуться клубочком, другим — вытянуться. Когда первая поза выбрана и клиент принял прямое прикосновение, я стараюсь установить положительный контакт между моими руками и его телом в выбранной позе. Самое главное здесь — утвердить контакт, чего можно достичь, касаясь клиента, обнимая его или просто находясь рядом. Прежде, чем двигаться дальше, я отмечаю реакцию дыхания — «да», "нет", «никак». Если реакция на контакт положительная, можно перейти к медленным движениям тела или его частей, с целью углубить дыхание. Некоторым клиентам помогает сгибание тела, дальнейшее сворачивание клубочком, другим — постепенное раскрытие и вытягивание. Нарастание интенсивного контакта с самим собой может вызвать глубокие переживания, двигательные импульсы, усиление контакта с терапевтом — как невербального, так и вербального. Иногда актуализируются старые травмы, их следует осознать, прожить и интегрировать. Но независимо or содержания переживаний, пульсация сгибания — разгибания, сворачивания — разворачивания помогает терапевту следить за развитием контакта клиента с собственным «я». Принимающая позиция терапевта позволяет ему следовать за клиентом, даже если тот перестает дышать. Недавно одному из моих клиентов захотелось побыть во взвешенном состоянии под водой, что напомнило ему пренатальный период, когда он не дышал легкими. После некоторых колебаний он последовал за этим образом и идентифицировался со своей неродившейся частью. Его дыхание стало едва заметным, интервалы между вдохами удлинились до минут. Но поскольку он позволил этому процессу происходить, пришли импульсы с глубинных уровней тела. Позднее он описывал, как вся энергия устремилась к солнечному сплетению, пока оно не сократилось непроизвольно, посылая энергию обратно. Его тело затопила волна дыхания и тепла. Смысл этого опыта был ясен клиенту: он осознал степень своего истощения; в таком состоянии, сказал он, никакие действия помочь не могут. Единственная надежда — отпустить себя, дать телу глубинный отдых и возможность вновь обрести равновесие и способность к саморегуляции.