В этом таинственном, магнетическом регионе вскрывается вся условность европоцентристской картины мира. Именно сюда с разных сторон в поисках собственной утопии стремились наиболее пассионарные, активные и свободные личности. В Америке, которая сама по себе была изначально утопической страной (→ 1–1), самыми продвинутыми, во всех смыслах этого слова, утопистами были пионеры-освоители «Дикого Запада», которым уже не хватало свободы в слишком регламентированных атлантических штатах. И примерно в это же время начинается массовое движение русских землепроходцев и мореплавателей на Восток, «встречь Солнцу». Составляли это движение в основном также те силы, которые стремились уйти из-под чрезмерной государственной опеки — вольные казаки и поморы, никогда не знавшие ни ига, ни крепостничества. Такие легендарные личности, как Хабаров, Дежнев, Поярков — представители именно этой волны. Первый правитель Аляски Александр Баранов был родом из поморского Каргополя. Позже в эту волну естественным образом влились и староверы, уходившие из «падшего Третьего Рима» искать волшебное Беловодье и спасительный град Китеж.
Но самыми первыми пересекли «край света» новгородцы — носители великой севернорусской традиции, жестоко подавленной татаро-московским игом. Историк русской эмиграции в Америке Иван Окунцов пишет об этом так:
Имеются кое-какие намеки на то, что первыми русскими эмигрантами были какие-то предприимчивые жители Великого Новгорода, прибывшие в Америку на 70 лет позднее Колумба. Жители Великого Новгорода бывали в Западной Европе, на Скандинавском полуострове и на Урале. Их переселение в Америку произошло после того, как в 1570 г. царь Иван Грозный разгромил Новгород. Энергичная и предприимчивая часть новгородцев вместо того, чтобы подставлять свои головы под топоры Москвы, двинулась в далекий и неведомый путь — на Восток. Они попали в Сибирь, остановились около какой-то большой реки (Иртыш?), соорудили там несколько кораблей и по этой реке спустились к океану. Затем новгородцы в течение четырех лет двигались на восток вдоль северного берега Сибири и доплыли до какой-то «безбрежной реки» (Берингов пролив). Они решили, что эта река течет в Восточной Сибири, и, переплывши ее, очутились в Аляске… Новгородцы быстро смешались с туземными индейскими племенами, и их следы затерялись в веках истории. В последнее время эти следы были найдены в русско-церковных архивах Аляски, попавших в библиотеку Конгресса в Вашингтоне. Из этих архивов видно, что какой-то русский церковный приход доносил своему епископу из Америки о постройке часовни и называл свое место не Америкой, а «Восточной Русью». Очевидно, русские переселенцы думали, что они утвердились на восточном берегу Сибири… В те давние годы русским стало тесно жить под царской пятой, и они ринулись искать счастье в другом полушарии. Колумб открыл Америку с востока, а новгородцы подошли к ней с северо-запада.
Эта сенсационная версия подтверждается не только церковными архивами, но и академическими исследованиями. Так, американский историк Теодор Фаррелли[65] в 1944 году опубликовал работу об обнаруженных им специфически новгородских постройках более чем 300-летней давности на берегу Юкона!
Известная на протяжении многих столетий землепроходческая активность новгородских ушкуйников (которых в Орде и Москве считали «разбойниками»[66] (→ 3–6)) заставляет считать этот трансконтинентальный переход вполне вероятным. Так, еще за несколько веков до знаменитого похода Ермака, «поклонившегося» затем Сибирью московскому царю, Новгородская летопись 1114 года упоминает о хождении ушкуйников «за Камень,[67] в землю Югорскую». То есть они уже тогда прошли в Северную Сибирь! При этом новгородцы, хотя и отделяли себя от московитов, всегда использовали русскую топонимику (и само слово «русский») в своих открытиях. Отсюда понятно неслыханное удивление позднейших «открывателей» из Москвы и Петербурга, когда местные жители дальних земель сообщали, что их поселение называется Русское Устье (на Индигирке) или Russian Mission (на Аляске)…
Петербургский писатель Дмитрий Андреев, работающий в жанре «альтернативной истории», реконструирует хронологию этого великого новгородского похода:
В конце XV века новгородские кочи Северным Морским Путем доходят до Аляски и основывают там несколько торговых факторий. В 70-е годы XVI века, после разгрома Новгорода Иваном Грозным, несколько тысяч новгородцев отплывают на Восток и оседают на юге Аляски. Связь с внешним миром прерывается на полтора столетия. Повторное открытие Аляски происходит в начале XVIII века Берингом.
И рисует не менее великое будущее Независимой Аляски. Так, в начале XIX века там должно было быть:
Население — 500–600 тыс. чел, религия — православие (до-никоновское), индейцы и алеуты взаимоассимилируются с потомками русских. Политическое устройство — развитая парламентская демократия с периодами военной диктатуры (в годы войны). Аляска участвовала в Крымской войне на стороне России, начиная с 70-х годов XIX столетия — золотодобыча, промышленный рост, бурная иммиграция. К началу XX века 5–6 млн. населения. Границы: р. Макензи, затем побережье до 50 градуса сев. широты, Гавайи (приняты в состав республики на федеральной основе в 1892 году), Мидуэй, анклав в Калифорнии… Аляска на стороне Антанты приняла участие в Первой Мировой Войне (патрулирование Тихого Океана, посылка экспедиционного корпуса на Восточный Фронт), затем помогала белым армиям в ходе Гражданской Войны. В 1921–1931 гг. приняла более 500 тыс. русских эмигрантов, выкупила Русский Флот, интернированный в Бизерте… Авиагруппу составили частью закупленные в Японии истребители, частью торпедоносцы компании «Сикорский-Ситха». Дружба с Японией предотвратила участие Аляски во Второй Мировой Войне на Тихом Океане, но с июня 1940 года Аляска воюет с Германией, Италией и Португалией (вследствие гибели множества ее граждан во Франции и на потопленных судах)… Ядерная держава с 1982 года, запускает спутники с космодрома на Гавайях с 1987 года. Население на 2000 год — 25 млн. чел. ВНП — $300 млрд.
«Новгородскую версию» освоения Аляски, не говоря уж о проектах ее возможного будущего, почему-то особенно любят «опровергать» московские историки. В этом сказывается как недостаток исторического воображения, так и застарелая централистская неприязнь к «слишком вольным» открывателям новых земель. Хотя даже если предположить, что первыми на Аляске высадились не новгородцы, а, как гласит официальная версия, лишь два века спустя участники экспедиции Беринга-Чирикова — то все равно и к ним Москва никакого отношения не имеет, поскольку эта экспедиция была сформирована в Петербурге по личному указу Петра I. Москва же всегда оставалась (и остается) типичным городом Старого Света, который интересуется географическими открытиями не самими по себе, и уж тем более не в перспективе нового исторического творчества, а лишь сугубо утилитарно — в плане присоединения «под царскую руку» очередных бесправных колоний. К сожалению, и Петербургская империя по отношению к Русской Америке во многом продолжила эту ордынско-московскую традицию.
Сама же Русская Америка тех лет являлась своего рода аналогом «Дикого Запада», или — избегая этой географической условности — можно назвать ее «Дикой Утопией». Русские первопроходцы и поселенцы конечно не были ангелами, однако, в отличие от англичан и испанцев, никогда не ставили своей целью вытеснение и истребление аборигенов. Алеуты, эскимосы, тлинкиты и другие жители этого «края света» ценили это, хотя совершенно не представляли себе понятия «подданство». Несколько забегая вперед, уместно вспомнить претензию одного индейского вождя, высказанную им во время продажи Аляски в 1867 году: «Мы дали возможность русским жить на нашей земле, но не право кому-то ее продавать». Это действительно иной мир, выходящий за рамки европейских стандартов «колониальной собственности».