Отдельные наиболее приглянувшиеся экземпляры человеческой породы отныне можно будет воспроизводить в огромных количествах, будто на ксероксе.
Словно бы продолжая эти «офисно-технические» аналогии, международный журнал «Business 2.0» также предсказывает скорое появление «принтера человеческих органов». На нем из клеточной массы можно будет воспроизводить любые необходимые конкретному индивиду здоровые органы. Однако этот журнал все же более осторожен, чем «породистые» пропагандисты:
Никто пока не может сказать, существует ли теоретическая возможность того, что подобный принтер будет распечатывать человеческие мозги.
Причина этого сомнения, очевидно, не в мозгах, которые, с точки зрения последовательного материализма, также состоят лишь из клеток, а — в нечаянной интуиции о том, что на этом «принтере» не удастся воспроизвести некую иную, более тонкую и неуловимую субстанцию, ответственную за уникальность индивида. Которая, с точки зрения «религиозных предрассудков», называется душой.
У гипотетического (пока) человеческого клона будет своя собственная душа. Это наглядно демонстрируется на протяжении всей человеческой истории — у рождающихся иногда однояйцевых близнецов все гены одинаковы, но они являются отдельными независимыми личностями, и порой даже весьма разными по характеру. Так что желающие путем клонирования «повторить» свою любимую индивидуальность, будут, скорее всего, разочарованы.
Примечательно, что религиозные ортодоксы, «отрицающие» личность клона, фактически сближаются с самыми отчаянными экспериментаторами в области генетики. Так, если сегодня в большинстве стран запрещены эксперименты с «нормальными» человеческими эмбрионами, то опыты над эмбрионами клонов «по умолчанию» разрешены везде — поскольку нет таких законов, которые защищают право клона на жизнь. Так что любые экспериментаторы могут свободно продолжать свои опыты в этой сфере, прикрываясь к тому же и авторитетом официальной церкви, утверждающей, что «клон — это не человек»…
Антиутопическая сторона клонирования состоит в консервации физического облика нынешних людей — ведь клоны их просто воспроизводят. Это означает торможение естественного этногенеза и возможного возникновения новых народов.
Вооруженное технологией клонирования нынешнее человечество рискует просто остановиться в своем развитии — в блаженном созерцании искусственно выведенной породы «моделей».[59] Это будет величайшим триумфом шоу-реальности. Однако не исключено, что в какой-то момент «моделям» надоест развлекать своих творцов и они решат… нет, не обязательно их уничтожить, а просто организовать иную, параллельную реальность, провозгласив «Декларацию независимости» клонов. И не исключено также, что эта утопия будет успешнее человеческих. Хотя скорее, здесь уместнее будет уже говорить о «новом» и «старом» человечестве, поскольку физически клон от человека ничем не отличается. Но менталитет может различаться существенно — причем не только между клоном и человеком, но и между самими клонами. Один может быть пустым манекеном, созданным лишь на потеху шоу-бизнеса, другой — развиться в существо, гораздо более гениальное, чем свой «прототип». Внешнее различение в таком случае останется лишь одно — которому учил св. Иоанн Златоуст:
Когда ты видишь привлекательный внешний вид, постарайся узнать и внутренний; и если сей некрасив, презри и внешний.
Внутреннюю же сторону — чем элита отличается от «обычных людей» — показал однажды Николай Гумилев:
Однако на «клеточном» уровне эволюция не останавливается. Гораздо более фундаментальные (в прямом смысле) последствия для человеческого архетипа несет прогнозируемый на ближайшие десятилетия взрыв нано-технологий, позволяющих с легкостью манипулировать материей на уровне отдельных молекул и атомов.
Нано-технологии сделают производство любых материальных предметов таким же элементарным, как сетевое создание виртуальных образов. Достаточно лишь изменить структуру некоторых атомов — и из них можно «лепить» любые молекулы, в том числе и сложных органических веществ, откуда уже рукой подать до генетических кодов и клеточных соединений. Мановением этой руки можно будет создать человеческое существо «из ничего» — из воздуха, воды, глины… Как, впрочем, совершить и обратный процесс.
Разумеется, «фарисеи и саддукеи» иных времен будут этому яростно противиться, настаивая на том, что люди — это только они. Преодолеть это сопротивление вновь сможет лишь пророческий нонконформизм. Так Иоанн Креститель однажды их уже предупредил:
и не думайте говорить в себе: «отец у нас Авраам», ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму.
2.9. Точка росы
Шизофрения является на сегодня, пожалуй, крайней формой расщепления мертвого мира, которую пока еще можно совмещать с государственно-региональной и социально-культурной формами шизма. Но обозримые препятствия заставляют готовиться ко все большему освоению этого вида поведения. Кислота расщепления одолеет окостенелые коридоры вселенского учреждения до основания, а затем из нового хаоса будет кристаллизоваться вначале иная, новая социальность, а после воссоединятся (но уже на иной основе) территории земли (это и будет новая, вновь воссоединенная земля — re-geon). Без упразднения самой глубинной ткани человеческого бытия, неисправимо пропитанного трупным ядом предшествующих структур, смертоносная репрессивная система будет возрождаться как феникс из пепла, что мы и видим на примере всех возможных революций. Новый поток вечной традиции, смыв переполненную уже пустыми символами и мертвыми словами текстуру мира, заблистает в живых формах иных существований.
Недавний российский академический сборник под названием «Метафизика глобализации. От утопии к антиутопии» демонстрирует интересную эволюцию нынешней «гуманитарной науки» к религиозной аргументации своих взглядов:
Утопии вообще имеют свойство превращаться в антиутопии в процессе своего воплощения… В процессе реализации даже самого идеального замысла в материальную предметную форму неизбежны искажения, ибо косная материя не может тонко повторить движения идеальной субстанции. Между ними возникает как бы «зазор», в который и устремляется, условно говоря, дьявол, т. е. возможное зло. Постепенно через подобные зазоры идеальный замысел и трансформируется в его антиутопическую реальность.
Тексты этого сборника наглядно свидетельствуют о какой-то нарастающей психологической панике в рядах «ученых», некогда столь гордившихся своим «рациональным здравомыслием»:
В целом, можно сказать, что осуществление проекта глобализации, если он вполне удастся, станет угрозой краха метафизического мегапроекта человека. Современный контекст провоцирует шизофреническое состояние сознания.
Видимо, это состояние уже успешно «спровоцировано» — у самих исследователей. Проповедуемый ими разрыв между идеалом и реальностью с неизбежностью погружает их в шизофрению. Не обязательно в клиническом смысле, но в методологическом — который описан Делезом и Гваттари[60] — хотя грань между картинами грядущего «земного ада», которые изображают некоторые аналитики, и рисунками пациентов психиатрических клиник также порою стирается.
Этот «ад», по их мнению, неизбежно возникает вследствие попыток практического «построения рая на земле». Однако, наперекор нынешней «подавшейся в религию» науке, русская северная церковная традиция всегда считала иначе. Рай в ней представляется вполне реальным и как раз практически достижимым! Об этом достаточно свидетельствует переписка XIV века между новгородским архиепископом Василием и тверским епископом Федором. Если Федор, подобно этим ученым, отстаивал идею отвлеченного, лишь «мысленного» рая, то Василий утверждал, что рай — «сущий», то есть доступный эмпирическому опыту, ссылаясь при этом на новгородских путешественников, которые открыли его во время одного из своих странствий. Впрочем, и сам Новгород Великий для иных русских земель порою казался «раем» — потому завидовавшие ему постарались превратить его в «ад». (→ 3–1)