Сэр Эрик отвел девушку в сторону и тихо произнес:

— Одному Богу известно, что нас ждет, Эттер. Может быть, лучше тебе, мне и Косру Малику умереть здесь. И он, и я должны биться с персами, однако неизвестно, каким будет исход. Но если мы поступим иначе, нам просто перережут горло.

— Будь что будет, мой господин, — ответила красавица, светясь от радости. — Я счастлива умереть рядом с тобой!

— Что за воины эти бедуины, мой брат? — спросил меня сэр Эрик.

— В бою они очень жестоки, — ответил я. — Но они могут не выдержать. Каждый, поодиночке, может противостоять турку и уж конечно курду или персу, но настоящая битва — не рукопашная схватка. Это совсем другое дело. Арабы могут ошеломить противника своим внезапным нападением, и если персы поддадутся, а бедуины почуют запах победы, то арабы победят. Но если воины Мухаммеда будут твердо стоять и выдержат первый натиск, тогда нам с тобой лучше бежать и попытаться спастись самим, потому что эти люди — ястребы, никогда дважды не нападающие на одну и ту же добычу в случае неудачи.

— А как, по-твоему, персы выдержат? — спросил сэр Эрик.

— Брат мой, — ответил я. — Я не питаю любви к этим иранцам. Иногда их называют трусами; но если перс доверяет своему вождю, он будет драться, как безумный дьявол, почувствовавший запах человеческой крови. Персы выстоят. Они верят Мухаммеду, и их ряды все время пополняются турками и курдами. Мы должны нанести им очень сильный удар и прорваться прямо сквозь их ряды!

А воины Али меж тем стекались с холмов, готовясь к битве и седлая коней. Али ибн-Сулейман широким шагом подошел к нам.

— Что это вы обсуждаете?

Сэр Эрик встал и посмотрел в глаза арабу.

— Эта девушка, моя невеста, похищенная людьми Мухаммеда и, как я уже рассказывал, спасенная мной. Теперь я пытаюсь отыскать для нее безопасное место. Мы не можем оставить ее здесь, но и взять с собой тоже не можем!

Али посмотрел на девушку, словно видел ее в первый раз, и в его глазах мелькнуло пламя зарождающейся страсти. Да, ее белое личико, как искра, зажигало огонь в сердцах мужчин.

— Переоденьте ее мальчиком, — предложил он. — Я приставлю к ней воина для охраны и дам коня. Когда мы поедем в бой, она пусть держится в тылу, подальше от нашего войска. Когда начнется битва, пусть девушка, если сможет, сделает вид, что сражается, как все. Пусть носится, как ветер, среди персов, все время продвигаясь к югу. Если она будет действовать быстро и смело, то сумеет прорваться, а ее охранник сразит любого, кто попытается ее остановить. Ведь если все иранское войско будет сражаться с нами, то вряд ли они заметят двух всадников, удирающих с поля битвы.

Когда Эттер все объяснили, она побелела, а сэр Эрик содрогнулся. Это был ничтожный, но единственный шанс. Франк попросил поручить охрану девушки мне, но Али ответил, что у него на примете уже есть верный человек — несомненно, если он и верил сэру Эрику, то уж мне-то он явно не доверял, полагая, что я могу похитить девушку для себя. Он велел нам обоим держаться радом с ним, и нам ничего не оставалось, как только повиноваться. Что же касается меня, то я ликовал: разве пристало мне, ястребу из племени шагатаи, охранять женщину в самый разгар битвы? Юноше по имени Юсуф все подробно объяснили, а Али дал девушке прекрасную черную кобылу. Одетая в мужской костюм, она напоминала стройного молодого араба, и, когда Али вновь увидел ее, глаза его хищно сверкнули. Я понял, что если мы прорвемся сквозь ряды персов вместе с девушкой, нам все равно придется сразиться с арабами!

Бедуины уже сидели в седлах. Сэр Эрик поцеловал рыдающую Эттер. Он проследил, как она, под охраной Юсуфа, отъехала в тыл войска. Мы заняли свои места радом с Али ибн-Сулейманом, рысью пронеслись по оврагу и выскочили у изрезанного оврагами склона холма.

Нет Бога, кроме Аллаха!

С первым лучом утреннего солнца, осветившего восточные холмы, мы помчались вниз и вырвались на равнину, где в ожидании нас расположилось персидское войско. Волей Всевышнего, я буду помнить эту атаку и в смертный час! Мы неслись навстречу смерти, в руках у нас было оружие, ветер играл гривами коней!

Словно дьяволы ада, мы нанесли удар по первым рядам персов, заставив их дрогнуть. Арабы сражались как сумасшедшие, и персы падали перед ними, как зерна в амбар. Наши союзники сражались отчаянно, их сабли сверкали словно вспышки молний. Клянусь, сотни персов умерли в то мгновение, когда армии сшиблись, словно гигантские живые валы. Наш отряд прорвался к сердцу персидского войска. Однако противник сомкнул строй и удержал позицию. От звона клинков дрожали небеса. Мы потеряли из виду Эттер, и не было времени на ее поиски. Все судьбы в руках Аллаха.

Я заметил Мухаммед-хана, восседающего на огромном белом жеребце в окружении эмиров, словно на параде. Казалось, блеск сабель, кровь и вопли сражающихся были для него подобны скучным состязаниям. Вокруг него толпились его военачальники — Кай Кедра, сельджук, Абдулла-бей, Мирза-хан, Дост Сайд Мехмет Атабек, Ахмед эль-Гор и Яр Акбар, косматый великан, перебежчик из Афганистана, считавшийся самым сильным человеком в Кизилшере.

Мы с сэром Эриком прорывались сквозь ряды врагов, плечом к плечу, и, клянусь Пророком, за нами оставались лишь трупы! Копыта наших коней ступали по обезглавленным телам! И все же Али ибн-Сулейман прорвался к эмиру раньше нас. Юрзед следовал за ним по пятам, но Мирза-хан одним ударом отрубил ему голову, а спутники эмира набросились на Али ибн-Сулеймана, который заорал, как обезумевшая от крови пантера, и, встав в стременах, рубил направо и налево, как безумный.

Он убил трех персидских тяжеловооруженных всадников, а Мирзе Хану нанес такой удар, что перс, оглушенный, упал с коня и остался жив только благодаря шлему. Абдулла-бей подъехал сзади и, пробив саблей кольчугу Али, глубоко вонзил острие меча в его спину. Предводитель арабов пошатнулся в седле, но не перестал усердно работать длинной саблей.

И тут нам удалось пробиться к раненому арабу. Сэр Эрик встал в седле и, выкрикнув военный клич франков, нанес Абдулле-бею такой могучий удар, что у того треснул череп и он вылетел из седла. Али ибн-Сулейман злобно расхохотался, но тут, в свой последний миг, Дост Сайд разрубил ему кольчугу и плечо. Али пришпорил коня, тот заржал и встал на дыбы. Наклонившись вниз, Али одним ударом рассек Дост Сайду шею и, прорвавшись сквозь рукопашную схватку, бросился на Мухаммед-хана. Но в это мгновение Кай Кедра нанес ему смертельный удар.

Все, и арабы, и персы, увидевшие поверженного Али, громко закричали. Я почувствовал, что напор арабов слабеет. Раздались громкие крики на флангах, и сквозь шум резни до меня донесся стук копыт коней, несущихся галопом. Мехмет Атабек крепко прижал меня, и, отбиваясь, я не успел разглядеть, что происходит. Ряды арабов дрогнули и начали рассыпаться, и я, горя желанием узнать, что происходит, поспешил разделаться со своим противников, противопоставив свое проворство его быстроте. Потом я рискнул быстро оглядеться. С севера, с холмов, которые мы недавно покинули, на нас надвигалась армия людей с ястребиными лицами — это приближался Руали со своими курдами.

Завидев их, арабы бросились врассыпную, как стая птиц, спасая свои жизни. В один миг битва превратилась в беспорядочные поспешные единичные схватки. В результате мы с сэром Эриком оказались в самом сердце персидского войска, но, когда кизилшерцы бросились преследовать врага, между нами и открытой на юге пустыней осталось лишь несколько воинов Мухаммеда.

Мы пришпорили коней и поскакали во весь опор. Далеко впереди мы увидели двух быстро удаляющихся всадников. Один из них был на той самой высокой черной кобыле, которую араб дал Эттер. Она и ее охранник успешно прорвались, но в долине сейчас было полно всадников.

Мы поскакали за Эттер, минуя ставку султана. Мы проехали так близко, что я встретился взглядом с самим Мухаммед-ханом. Его глаза горели смело и бесстрашно, и я понял, что в этот миг мне довелось увидеть лицо истинного властителя.