В свою очередь, Грайсово понятие обыкновения может быть эксплицировано в терминах понятия конвенция. Таким образом, можно сказать, что результат Грайсова анализа во второй части его замысла таков: понятие значение (языкового выражения) концептуально зависит от (= определяется в терминах) понятий подразумевать (= хотеть сообщить) и конвенция.
Отношения между всеми ключевыми понятиями Грайсовой доктрины графически представлены на Рис.2.:
5.5.4 Интенционализм Серля: теория речевых актов
Еще одна версия интенционализма в философии языка принадлежит американскому философу Джону Серлю. Путь Серля к анализу понятия подразумевания и его роли в философской семантике был достаточно долог.Серль начал с тезисов о природе языка, которые можно резюмировать так:
Язык есть разновидность правилосообразной (т.е. подчиненной правилам) деятельности.
Соответственно, философское исследование языка есть исследование правил деятельности по употреблению языковых выражений.
Вообще, философия языка есть часть философии действия.'
В русле этих тезисов Серль продолжил дело своего учителя, британца Джона Остина: он развил инициированную Остином теорию речевых актов.334 Уже на этой стадии Серль использовал и усовершенствовал элементы Грайсова интенционализма.
Затем Серль задался вопросом о философском фундировании самого понятия действия: Что существенно, с философской точки зрения, для нашего представления о человеческих действиях? Серлев ответ был (приблизительно) таков: Существенно то, что любое действие человека берет начало в его сознании – в его намерениях, желаниях, полаганиях и т.д.
Обобщая этот вывод, Серль приходит к следующим тезисам:
Философия действий есть часть философии сознания (mind).
Следовательно, в конечном счете философия языка есть часть философии сознания или, по крайней мере, может и должна основываться на философии сознания.
– В частности,
(i) концептуальные характеристики речевых актов (акта утверждения, просьбы и т.д.) подобны концептуальным характеристикам соответствующих ментальных состояний (полагания, намерения и т.д.);
(ii) центральное для аналитической философии языка понятие значения (meaning) языковых выражений вообще теряет смысл – по крайней мере, в том виде, как оно обычно рассматривается, т.е. в качестве «абсолютного» значения, взятого в отрыве от его реальной соотнесенности с различными сторонами сознания индивида – носителя языка;335
(iii) в центр философского внимания должно быть поставлено понятие подразумевания (meaning), связанное с внутренней интенциональностью ментальных состояний (полагания, намерения и т.д.);
(iv) то, что осталось от утерявшего смысл понятия («абсолютного», или буквального) значения (meaning) языковых выражений, (ср. (ii)) сводится к феномену интенциональности материальной оболочки языкового знака – или еще точнее: интенциональности тех физических сущностей (звуков, чернильных закорючек и т.д.), которые опосредуют общение между людьми;
(v) интенциональность этих физических сущностей вторична – она «выводится» из первичной, внутренней, интенциональности соответствующих ментальных состояний.'
5.5.4.1 Пролегомены Серлевой теории речевых актов
Итак, по Серлю, говорение на том или ином языке есть (чрезвычайно сложная) форма правилосообразного поведения. В овладение языком входит овладение правилами этого поведения.
Имеется ряд аналитических связей между следующими понятиями:
– речевые акты;
– то, что подразумевает говорящий;
– значение языкового выражения;
– намерения говорящего;
– то, что понимает слушающий;
– правила, управляющие элементами языка.
Исследование этих аналитических связей есть одна из центральных задач теории речевых актов.
При совершении типичного иллокутивного акта (т.е. акта утверждения, задания вопроса, приказания, обещания и т.д.) человек, как правило, совершает акты по меньшей мере трех различных сортов:
(a) он произносит слова (морфемы, предложения) – т.е. совершает акты произнесения;
(b) он указывает (refers) и предицирует – т.е. совершает пропозициональные акты;
(c) он утверждает нечто, или задает некий вопрос, или отдает некий приказ, или обещает нечто и т.д. – т.е. совершает иллокутивный акт.
Акты произнесения стоят к пропозициональным и иллокутивным актам в том же отношении, в каком, к примеру, акт изображения крестика на бюллетене для голосования стоит к акту голосования.
Основание для различения актов произнесения, пропозициональных актов и иллокутивных актов состоит в том, что у всех этих актов различные критерии тождества:
– различным иллокутивным актам может соответствовать один и тот же пропозициональный акт;
– можно совершить акт произнесения, не совершая при этом никакого пропозиционального или иллокутивного акта;
– совершая различные акты произнесения, говорящий может совершать при этом одни и те же пропозициональные и иллокутивные акты.
Акты произнесения состоят в произнесении цепочек слов.
Иллокутивные же и пропозициональные акты, как правило, состоят в произнесении слов в предложениях
в определенных контекстах,
при определенных обстоятельствах
и с определенными намерениями.
Языки по природе конвенциональны. Но их конвенциональность как бы двухэтажна. Первый, фундаментальный, этаж языковой конвенции общ для всех языков мира. Он содержит общие (конститутивные) правила совершения речевых актов.
Второй, надстроечный, этаж у каждого национального языка свой. Он содержит – также конвенциональные – конкретизации-"реализации" конститутивных правил нижнего этажа. Эти конвенции-"реализации" разнятся от языка к языку.
Выше уже упоминалось, что уже в своей теории речевых актов Серль использовал и усовершенствовал элементы Грайсовой концепции подразумевания. Вот эти элементы:
5.5.4.1.1 Понятия подразумевания (meaning) и значения (meaning) языковых выражений в составе Серлевой теории речевых актов
Между случаем, когда человек просто произносит какие-то звуки или просто рисует какие-то закорючки на бумаге, и случаем, когда человек совершает иллокутивный акт, имеется по меньшей мере два существенных различия:
(1) звуки или закорючки, производимые по ходу совершения иллокутивного акта, как правило, обладаютнеким значением (meaning);
(2) когда человек производит звуки или закорючки по ходу совершения иллокутивного акта, он, производя их, подразумевает нечто (means something) под ними.
Феномен подразумевания чего-то под произнесением звуков или рисованием закорючек связан с намерениями подразумевающего человека.
С другой стороны, феномен подразумевания чего-то под произнесением звуков или рисованием закорючек связан с языковым значением (meaning) произносимых звуков или рисуемых закорючек – т.е. с тем, что данные звуки или закорючки на самом деле значат в данном языке в силу правил и конвенций данного языка.
То, что мы можем подразумевать, есть – по меньшей мере, в некоторых случаях – функция того, что мы говорим.
Подразумевание есть нечто большее, чем просто вопрос намерений подразумевающего; оно есть также – по меньшей мере, в некоторых случаях – вопрос языковой конвенции.
Итак, в совершении и в восприятии иллокутивного акта имеются и интенциональные (связанные с намерениями) и конвенциональные (связанные с правилами языка) аспекты.
Когда говорящий говорит нечто и подразумевает буквально то, что говорит, – этот феномен тесно связан с намерением говорящего произвести определенное воздействие на слушающего. Когда слушающий слушает то, что произносит говорящий, и понимает произносимое, – этот феномен тесно связан с распознаванием слушающим намерения говорящего произвести на него определїнное воздействие.