Глава вторая… СЮРПРИЗЫ ВРЕМЕНИ
После встречи с «Летучим голландцем» Вилена изменилась. Горькие складки залегли у нее между бровей, печальными стали зеленые глаза.
Матсумура подсел к ней в кают-компании и стремился вызвать на откровенный разговор. Он считал, что хуже всего ей оставаться наедине с собой, со своими терзаниями, тревогами.
— Извините, Вилена, — заговорил он. — Только потому, что я выражаю общую любовь к вам всех, кто летит с вами, я решаюсь попросить вас открыться мне в том, что терзает вас.
— Ах, доктор, доктор! — грустно ответила она. — Вы очень мягкий, очень добрый человек. Мне просто жутко подумать, куда я возвращаюсь… Там, может, уже никого не осталось из родных… Проклятый парадокс времени! Это было, конечно, несправедливо, но у меня, единственной из вас, было особое положение — я ждала, желала увидеть своего Арсения. Я любила, и космос расплачивается со мной… Жестоко расплачивается…
— Простите, Вилена. Вы никак не можете быть на Земле одинокой. Разве все мы, ваши товарищи по полету, не будем с вами?
— Ах, доктор, доктор! — только и могла произнести Вилена. Потом добавила: — Проклятый парадокс времени!..
И тут перед ней внезапно вырос Игорь Михаленко:
— Парадокс времени?.. Да чепуха это теоретическая! Я знаю, вы великий физик и будете презирать меня, но сейчас вы для меня прежде всего женщина… ну, переживающая несчастье… хотя, может быть, и рано еще переживать… А может, ничего и не случилось…
— Милый Игорь! Мне совсем не нужны слова утешения.
Вилена вспомнила, что перед самым отлетом Костя Званцев уверял ее, что «Жизнь» с ее Арсением повернула будто бы назад, хотя по физическим законам это было невозможно.
А Михаленко, словно прочтя ее мысли, заговорил:
— Вы лучше моего знаете теорию относительности и то, что ее не уставали опровергать тысячи раз. Без конца повторяли опыт Майкельсона…
— Милый мальчик, — вздохнула Вилена. — Моя бабушка тоже меня уверяла, что никакого парадокса времени нет.
— Так вы еще увидите свою бабушку! И при встрече с ней сами подумаете: как же я могла верить в эту чертову относительность? А вдруг разгонялся в космическую бездну не звездолет, а земной шар со всем его населением? Разве не все равно, что считать движущимся, что неподвижным?! И выходит, что стариками за время полета должны стать звездолетчики! А люди на Земле и глазом моргнуть не успели…
Вилена ничего не возразила. Она слишком хорошо знала, как еще в двадцатом веке Герберт Дингль таким способом пытался опровергнуть теорию относительности Эйнштейна. Но он не учитывал, что в гравитационных полях Вселенной можно разогнать до субсветовой скорости звездолет, а не земной шар. Их нельзя поменять местами.
Вилена промолчала. Бестолково посматривала она на Игоря и думала об одном: «Арсения нет на Земле…»
Узнал об этом первым Виев, едва ему удалось наконец установить связь с Землей. Однако Он не счел возможным сообщить своим спутникам о трагедии «Жизни», улетавшей в Вечный рейс. Звездолетчики и так были подавлены встречей с «Летучим голландцем» и лишь храбрились. Виев знал, что все они привыкли брать пример с Вилены. У Вилены же были особые основания тяжело перенести известие…
И Виев решился разыграть из себя деспотического командира. Он объявил, что связь с Землей будет проходить только через него. Он ни о чем запрашивать Землю не будет, даже о том, который теперь год (верен ли парадокс времени!). Вилене поручалось рассчитать, когда был послан по кометной орбите «Летучий голландец».
Вилена сделала необходимые расчеты и немного успокоилась. Дополнительный звездолет-заправщик должны были заслать еще до истечения срока возвращения «Жизни». Ей хотелось верить, что Арсений ждет ее… и она верила…
Расчет Вилены был бы верен, если бы не открытая ею вакуумная энергия, которая позволила значительно позже, чем она рассчитала, забросить «Летучего голландца» на трассу «Жизни-2», затормозить его и снова разогнать до скорости, с какой будет возвращаться в этом месте звездолет с Этаны.
И запустили с Земли в космос «Летучего голландца» уже после того, как стало ясным, что звездолет «Жизнь» вернуться не может.
Вилена не знала этого. И это незнание помогло ей овладеть собой.
Для звездолета же спокойствие Вилены было необходимо. Ведь она заменила пилота Кротова, от нее зависел благополучный исход экспедиции.
Вера и самообладание вернулись к ней, она почувствовала в себе прилив новых сил и самозабвенно рассчитывала курс «Жизни-2», задавала программы электронно-вычислительным машинам и всевозможным автоматам. В сложном маневре посадки нужно было умело воспользоваться помощью посланных с Земли тормозных ракет, а уже в самой атмосфере — на последнем этапе посадки — каких-то новых, незнакомых звездолетчикам летающих кранов…
Сотни циферблатов, рассказывающих о работе разнообразных приборов, запрыгали в затуманившихся у Вилены глазах, когда она увидела внизу клубящееся море земных облаков и в их проемах темную родную Землю!..
Впервые привелось астронавигатору и пилоту «Жнзни-2» воспользоваться в рейсе носовым платком, вытирать им глаза.
Длинный решетчатый хвост звездолета, заботливо подхваченный летающими кранами, ушел вниз под облака. Там он упрется в каменистый остров… И тогда начнет опускаться головная часть звездолета, его «каток», которым он в рейсе как бы укатывал звездные пути.
Помощь, оказанная звездолету, была четкой, продуманной, безотказной.
Многокилометровая ажурная форма «Жизни-2» легла на специально установленные здесь опоры, а нижние «трубы» «катка» с размещенным в них жилым отсеком коснулись земли.
Звездолетчики нетерпеливо теснились перед выпускным шлюзом, без конца повторяя друг другу, что здесь он совсем уж ни к чему.
И бесконечно долгим было то время, пока срабатывали автоматы. Но вот отзвучали последние их щелчки, и люк открылся.
Звездолетчики и этанянин увидели голубое небо, а под ним — неправдоподобно синее море. Это показалось странным, ведь посадка совершена на Полярном космодроме… Но сейчас не об этом хотелось думать каждому.
Первым вышел Виев и помог сойти на землю ошеломленному этанянину Ану. Он, единственный из всех прилетевших, был в скафандре и герметическом шлеме и походил на звездолетчика, забывшего переодеться в обычное платье.
Легко спрыгнула в высокую траву космодрома Вилена. Сорвав пучок травы и прижав его к щеке, губам, она смотрела через пахучие травинки на приближающуюся группу встречающих. Сердце в ней колотилось, губы пересохли.
Еще трудно было разглядеть лица спешащих к звездолету. Кружилась голова от острой, невозможной догадки… Кто это бежит впереди всех? Девушка с развевающимися косами!..
Да это же Авеноль!..
У Вилены захватило дух, она ловила открытым ртом воздух. Зажмурилась, открыла глаза. Видение не исчезло: сестренка, ее маленькая любимая сестренка, опровергая все теории относительности, бежала к ней, радостная, раскрасневшаяся, чуть постарше, чем была тогда, когда Вилена состязалась с машиной в звездном городке…
А вот и бабушка! Как чинно шествует Софья Николаевна, не хочет показать, что торопится. Ах, бабуля, бабуля!.. А рядом с ней… Так ведь это же Владимир Лаврентьевич! Академик Руденко!..
Но где же папа и мама?
И вдруг — Вилене схватило сердце. Она увидела могучую фигуру, родные любимые черты… Но что это? Не мог Арсений так состариться!
Как же все это понять?
Но Вилена была не только вернувшейся звездолетчицей, она была еще и физиком. Поэтому она шла навстречу бегущей Авеноль, а в ее мозгу, сменяя одна другую, промелькнули мысли: теория относительности с ее парадоксом времени возникла в пору «кризиса знаний». Физика помогала людям понять, казалось бы, все явления, но через некоторое время выяснялось, что по старинке нельзя объяснить всего. И тогда приходилось менять представления. А как теперь? Как научно обосновать, что на Земле люди не состарились — они ведь не летели с субсветовой скоростью? Впрочем, почему же? Все зависит от точки отсчета. Может быть, где-то во Вселенной была точка, по отношению к которой Солнечная система тоже двигалась с субсветовой скоростью. Ведь разлетаются же галактики с такими скоростями!