Голос. Непонятное, растрепанное выступление.

КАЛНБЕРЗИН. Пленум не понимает Ваше выступление.

ЛУЧИНСКИЙ. Я ставлю мелкий вопрос, но он касается того, что мы всегда считали, что основное руководство армией выполняется Центральным Комитетом нашей партии. Наша партия, как руководящая партия в нашем государстве, безусловно всегда заинтересована в поднятии и укреплении боевой готовности нашей армии и подготовке ее к будущей войне. Это мы понимаем, но на деле мы этот вопрос как бы обособливалиa, считали на местах, что эти вопросы только интересуют нас — офицеров, коммунистов армии. Вот в этом отношении наша вина на местах.

Голос. Ничего непонятно.

ЛУЧИНСКИЙ. Я еще раз говорю — тот, кто руководит государством, на том и лежит ответственность за ведение будущей войны. Следовательно, я и ставлю вопрос, что сейчас совершенно своевременно поставлен этот вопрос для того, чтобы нам, армейцам, показать на то, что мы до сих пор молчали и заблуждались.

Здесь спрашивали, почему вы не обращались в ЦК, если видели недооценку партийно-политической работы? Почему мы не обращались в ЦК? Потому что мы считали, что достаточно донесений о выполненной нами работе, представляемых министру и в Глазное политическое управление. Вот почему мы этого дела недопонимали. Приводился пример, что маршал Гречко — единственный из командующих, который отчет об июньском Пленуме представил в ЦК. Мы его не представили. Почему? Потому что мы считали достаточным, что мы представляем этот отчет в Главное политическое управление. Вот с какой точки зрения у нас недоставало понимания.

(С места. Это же ваша ограниченность.)

ЛУЧИНСКИЙ. Да, наша ограниченность. Вполне согласен и считаю себя в этом виноватым.

(Шум в зале).

ЛУЧИНСКИЙ. Товарищи, мое время истекает. Я хотел остановиться на вопросе о Военных Советах. Здесь ставился вопрос, что была недооценка роли Военных Советов и принижение их значения. Я точно так же должен сказать, что это у нас в округах имело место. И ряд вопросов, которые влияли на боевую готовность наших войск, если и разбирались на Военных Советах, то донесения с решениями Военных Советов, протоколы Военных Советов посылались в двух экземплярах — только министру и Главному политическому управлению, в то время, когда по ряду важнейших вопросов, я считаю, надо было посылать в Центральный Комитет нашей партии. (Шум, смех.)

(С места. Не о существе, а форме вы говорите.)

(С места. Совсем до глупости договорился.)

ЛУЧИНСКИЙ. Я говорю о форме потому, что она определяет и существоc. По существу мы не ставили в известность Центральный Комитет нашей партии об этом.

(С места. А по существу, когда мы послушаем — насчет вашего отношения к решению ЦК?)

ЛУЧИНСКИЙ. Данного?

С места. Да.

ЛУЧИНСКИЙ. Данное решение я считаю правильным и своевременным.

(С места. А как вы считаете: правилен приказ 0090 и ваше отношение к партийно-политической работе, за которую на вас возложена ответственность?)

ЛУЧИНСКИЙ. Я не отрывался от проводимой в округе партийно-политической работы. Председательствующий тов. БРЕЖНЕВ.

Слово имеет тов. Кириченко, подготовиться тов. Соколовскому.

КИРИЧЕНКО

Товарищи! Постановление ЦК об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте с исключительным единодушием встречено коммунистами Советской Армии и Военно-Морского Флота, и об этом здесь приводилось очень много фактов. Оно ободрило армейских и флотских коммунистов, придало им новые силы для большой работы по боевой и политической подготовке войск.

По поручению ЦК я принимал участие в двух активах — в Киевском военном округе и в Черноморском флоте.[168] Эти собрания также как и во всех других округах, потому что об этом на Президиумеa докладывали члены Президиума, которые ездили туда, прошли по-боевому и остро, в обстановке развернутой критики и самокритики недостатков, имеющих место в постановке партийнополитической работы в армии и флоте.

Выражая мысли всех коммунистов, выступавшие на собраниях партийного актива, единодушно заявляли, что мыb ожидали этого решения ЦК, что мы не только ожидали, но абсолютно были уверены, что ЦК не потерпит в дальнейшем такого положения, которое сложилось в армии и флоте с партийно-политической работой.

Собрания партийного актива показали идейно-политическую зрелость армейских и флотских коммунистов и большевистскую озабоченность дальнейшим поднятием боеспособности армии и флота, пониманиеc роли партийных организацийd. Они не так понимают роль партийных организаций, как тов. Лучинский, в борьбе за идейно-политическое воспитание коммунистов армии и флота.

Партийные активы Киевского военного округа и Черноморского округа в своих решениях записали и в своих выступлениях просили членов Президиума (этомнение буквально всех выступающих) передать Центральному Комитету, что коммунисты-воины глубоко понимают значение партийно-политической работы в армии и глубоко понимают руководящую и направляющую роль нашей партии в строительстве и укреплении Вооруженных Сил, и поэтому они еще теснее сплотятся вокруг Центрального Комитета и готовы выполнить любое задание нашей партии и правительства по защите интересов нашей Родины.[169]

Я вам еще хочу привести такой пример, об этом буквально все выступающие говорили. Адмирал Октябрьский на Черноморском флоте буквально так говорил от имени всего зала, и его выступление в этом месте несколько раз прерывалось аплодисментами: «Поверьте мне, и здесь не только я говорю, здесь выступали и до меня, об этом говорят также тысячи воинов-коммунистов Черноморского флота. Это руководящий состав — адмиралы и командующие определенными родами войск, командиры крейсеров и т. д. и т. д. Он говорит, что мы на флоте и, видимо, коммунисты в партийных организациях знаем, какой у нас Центральный комитет, какие ставит вопросы Центральный Комитет, невзирая на Молотова, Жукова и других. Припоминали Маленкова и других. Об этом говорил не только Октябрьский. Там говорили: передайте Центральному Комитету, что сила его в том, что мы верим Центральному Комитету и до конца верить будем. Просили передать, что нашс Центральный Комитет работает так, проявляет такую заботу о Вооруженных Силах, о советском народе, что и астматикамd легче дышать стало».

Я выполняю их просьбу. Нам сейчас важно не только решить вопрос, по существу он решен о руководстве, как единице, о министре, главное сейчас — дальнейшее строительство нашей армии, усиление нашей армии и флота.

На активах говорилосьe о том, что они прежде всего коммунисты, а потом уже офицеры, а потом генералы, а потом командующие и т. д. и т. д. Это не только имеет значение для армейских коммунистов. Я, товарищи, считаю, что это имеет большое значение для нас, для членов ЦК, сидящих здесь.

Голоса. Правильно.

КИРИЧЕНКО. И поэтому Центральный Комитет и Президиум правильно поступают, обсуждая такой вопрос на Пленуме ЦК. У Пленума ЦК, товарищи, есть и хватит сил посадить на свое место того, кто сходит с курса, намеченного нашей партией на XX съезде КПСС, в том числе хватит сил и для того, чтобы тов. Жукова поставить на свое место.

Низкий уровень партийно-политической работы в Советской Армии и на Флоте обеспокоил, товарищи, Президиум ЦК, также беспокоит обсуждаемый вопрос членов ЦК. И это понятно, партия всегда, на всех этапах развития и строительства Советского государства проявляла заботу о Вооруженных Силах нашей страны. У нас иных целей нет, как улучшить дело строительства нашей армии, а в данном случае партийно-политическую работу.

Я считаю, это не только скажется на партийно-политической работе в армии, на ее улучшении, но постановка этого вопроса скажется во многом на улучшении и усилении боеспособности наших Вооруженных Сил.

Как же получилось, что в армии и на флоте так принижена роль партийнополитической работы? Никто не отдавал никому в вотчину ни одного участка работы, которым каждому из нас поручено руководить. А тов. Жуков так сделал. Тов. Жукову стало неясно положение с партийно-политической работой и он стал издавать совершенно новые приказы. Не хочу перечислять.