Тот помотал головой.

- В отеле... Я сначала в очень хорошем отеле снял номер. Обежал комнату, проверил, что да как, в окошко перевесился - ты знаешь, у меня страсть такая: высунуться, все рассмотреть, кто у меня под окнами ходит. Я опять чуть не вывалился! Ладно. Потом ящичек под телефоном заметил, куда я не заглянул. Открываю его по-быстрому, а там визитка... На ней написано! - Грег тихонько взвизгнул. - Угадай!

- Что?

- Твое имя!

Саша молча ткнул пальцем в грудь, но почему-то не в свою, а в Грегову. Тот визитку вытащил и сунул Саше. Верно! "Александр Кричевский. Социолог". Рабочий телефон его. Но у него никогда не было такой визитки... И он никогда не бывал в Нью-Париже!

Саша зачем-то посмотрел на визитку сквозь свет, сзади ее оглядел и обнюхал.

- Надо же, такая дыра этот Нью-Париж, но и там у меня есть клиенты, - сообразил он и тихо прибавил: - Грег, я из Парижа послал тебе письмо, ты его получил?

- Нет. Что же ты мне написал?

- Это не я тебе написал.

- А кто?

- Грег, я его в отеле нашел. В ящике под телефоном я нашел письмо, адресованное тебе.

- Мне?

- Ага. Запечатанное. На конверте стоял твой адрес. Я тебе его послал... Грег.

- Где, где ты его нашел?.. - жалобно протянул тот, и произошла немая сцена. А тут еще Саша про письмо из Франции добавил... Они его зачитали до дыр и решили позвонить в полицию или в мэрию, чтобы они хорошенько во всем разобрались. Грега особенно взволновал пай в компании. Саша объяснил, что у него есть акции небольшой фирмочки закрытого типа, акции никто купить не может. Таблетки, лекарства... Дивидендов хватает только выплачивать проценты за дом. Про Седого он не стал Грегу рассказывать и звонить в полицию ему что-то расхотелось... поднимать там все, ворошить... говорить о маме. Серьезного-то ничего нет. А Грег вообще в письмо перестал верить. К тому же от коньяка появилась помощь в виде притупившегося недоумения, и Грегу уже не мешала сосредоточенная Сашина физиономия.

- Съесть бы что-нибудь... - с первым проблеском беззаботности протянул он, и Саша встрепенулся.

Грег радостно побежал на кухню, поддергивая штаны. Его очень дорогая шелковая рубашка разъехалась на животе, то ли потому, что пуговицы не хватало, то ли живот и рубашка оказались разного калибра. Поддернув брюки очень привычным движением, Грег полез в Сашин холодильник. Панорама открылась великолепная! Оттуда веяло царством навсегда замороженных надежд. Снег, пустыня, страдальческий вой охлаждающих труб, потерявших надежду что-нибудь охладить, как вой пирующих голод койотов. Грег стукнул голодными челюстями и, ни слова не говоря, выбежал из дома. Скоро он прибежал, стискивая в руках сосиски.

- Купил на углу!

- Я тоже хочу! - засуетился Саша. - Эти как раз мои любимые!

- Сковородку и масло!

Но масла почему-то не было видно. Саша с головой влез в кухонный шкаф.

- Есть масло, как же не быть маслу... - приговаривал он, потряхивая пустыми склянками и коробками. Грег толокся рядом, мешая искать. Саша открыл круглый бочонок с надписью "Оливковое масло".

- У меня есть орехи для еды, - уверенно заявил он, обнюхивая пахучие зерна кориандра.

- Орехи на десерт, масло ищи! - Грег разделил ножиком сосиски.

Саша следил за его трудом дружелюбно и почтительно улыбался каждому взмаху ножа: он уже понял, что масла у него нет. И тут, когда у Грега осталось работы на каких-нибудь несколько секунд, пришло великое решение.

- Сегодня сосиски с пивом!

На радостях от своей находчивости он открыл банку пива и потянулся вылить его в сковородку. Грег убежал со своей сковородкой, заслоняя ее телом.

- Кто кончал сосисочные курсы?! - вопил он, пытаясь отогнать Сашу от плиты. - Пивом орехи замаринуй!

Саша задумался над новой идеей, с интересом разглядывая содержимое бочонка. Сосиски зашипели, потемнели темно-красной шкуркой и полопались, обнажая свою полукопченую сущность. Оттуда сладостной волной разошелся волшебный дух поспевающей еды. В центре благоуханного облака, нежно склонившись, золотилась голова Грега. Как будто он сто лет готовил на этой сковородке, вырос и возмужал у этой плиты, щедрой рукой являя голодным свой плодотворный талант. Даже залетевшая в открытую дверь стайка мух, в восторге вьющихся над Греговой головой, показалась Саше поющим нимбом, к которому он сам был бы счастлив присоединиться.

Грег дал Саше сосисок, и комната огласилась благодатными звуками начавшегося обеда. Сосиски истребили все, потом к ним прибавили по нескольку чашек хорошего кофе. От такой добротной еды у Саши даже горбинка носа разгладилась, прибавились щеки, изменив его отрешенный, несколько абстрактный вид, лицо зарумянилось и исполнилось благодарного тепла.

- А что ты на том побережье делал? - вспомнил Грег.

Саша обрадовался и с размаху въехал в свою тему, что он выпахивал в командировке до отъезда во Францию. С упоением он побежал по комнате, в такт словам помахивая сигаретой, достал кипу статей и журналов и, тыкая в них пальцем, разложил перед Грегом так, чтобы необходимые выкладки Грег смог оценить одним махом. Наконец уселся в кресло и, не замечая отчаяния на лице гостя, выдал ему все, полученные за две недели данные. К концу монолога он почти сполз с кресла на пол, развалившись в любимой "размышлительной" позе, разбросав длинные ноги перед лицом неподготовленного слушателя. Потом накрутил прядь волос на палец и, склонив голову на плечо, взволнованно спросил у пространства:

- Как это можно интерпретировать??

- Фанатеешь? - Грег воспользовался паузой. - Пока ты, Кричевский, прохлаждался на каникулах, я нашел твою картинку! - радостно завлекая, он потащил что-то из кармана.

- Еще письмо?!

- Я так и думал, что у тебя фамилия польская, хотя ты - помесь. Герб я все-таки нашел!

Вот оно что! Саша взял в руки бумагу. Герб! Голубое поле, на нем белый единорог стоит на задних ногах. Выше корона, из нее до пояса появился второй единорог.

- Мама не увидела! - он вскочил с места. - Бабушка все точно описала, но бумаги в революцию пропали, как тебе-то удалось?!

Грег взвизгнул, утирая толстое лицо, уши и веки у него стали ярко-розовые.

- А сюда посмотри! - ликуя, он протянул Саше листок. Тот прочитал:

"...По свидетельству гербового сочинителя графа Куропатницкого, род бояр Кричевских печатается гербом, коей перенесен из Италии в Польшу в 994 годе".

- В десятом веке! - ахнул Саша, но бумага больше ничего не говорила.

- В России вы только десять веков жили - тысячу лет! - а вообще-то ты итальянец! - Грег смеялся и радовался больше самого Саши.

Они быстренько выпили за невероятные Греговы поиски, обсуждая, как Грег решил все перевернуть, пока Саша в отлучке, нашел геральдическое общество, а потом охота его захватила и увлекла, хотя он вначале относился ко всему с иронией. Сашу поразило, как здорово Грег умеет дружить, не задумываясь, тратить на друга кучу времени и, возможно, денег. Он сидел рядом и радостно смотрел на него, думая, как ему нравится, что рядом начинается Грег...

Ему стало приятно, он включил проигрыватель. Он бы и сам поиграл сейчас, скрипка лежала на диване, но он знал, что Грегу не нравится его любимый Вивальди. Вытащив кипу дисков, он порылся в них, поставил джаз. Грег как всегда усмехнулся на допотопный, еще мамин проигрыватель, но сказал:

- Неплохая музыка.

В этот момент игла на старой пластинке подпрыгнула и начала "заедать". Саша пошел, чтобы снять ее, как вдруг на следующем круге иголка проскочила это место и послышалась музыка Вивальди. Саша подбежал и осторожно подвинул иголку. Опять Вивальди! Подскочил Грег, снял пластинку, и они оба уставились на совершенно понятные надписи. Прочитали их по нескольку раз, посмотрели, что на другой стороне. Поставили пластинку. Джаз, ничего кроме джаза. Но едва они уселись в кресла, как иголку опять "заело": она подпрыгнула, и прямо с этого места начался Сашин любимый концерт номер два, который он сам, к тому же, неплохо играл!