— Похоже, что так, — подтвердил начальник ГУО.
Шел седьмой месяц чеченской войны, а если быть совершенно точным, ее 187- ой день. Уже 187 дней доблестные чеченцы вели полномасштабную войну с вооруженными силами сверхдержавы; войну, которую генерал Грачев собирался закончить одним полком за два часа, и радовался, получив на эту операцию от президента целых девять дней.
За полгода российская армия успела потерпеть в Чечне несколько позорных и и сокрушительных поражений, обрушив в ответ на маленькую республику и ее народ всю нерастраченную ярость, копившуюся десятилетиями для окончательного торжества коммунизма на планете. Обладая абсолютным господством в воздухе, подавляющим превосходством в артиллерии и бронетехнике, не говоря уже о численности, армия в течение полугода не смогла сломить сопротивление «незаконных формирований» генерала Дудаева, в отместку сравнивая с землей авиабомбами и установками залпового огня города и села, безжалостно истребляя мирное население. Она несла при этом чудовищные потери, главным образом, изза чрезвычайно низкой боевой подготовки и совершенно бездарного командования.
Четыре месяца длился штурм Грозного. Армейские части, брошенные туда с приказом взять город ко дню рождения генерала Грачева, пьянствовавшего в новогоднюю ночь в Моздоке в компании Сосковца и Егорова, были окружены, уничтожены или взяты в плен. Груды трупов российских солдат лежали на улицах города, поедаемые собаками, но в мясорубку бросались все новые и новые части.
Артиллерия и авиация методично сносили квартал за кварталом вместе с жителями, подавляющую часть которых составляли русские. На город падали бетонобойные и вакуумные бомбы. Он засыпался термитными, шариковыми и игольчатыми снарядами, запрещенными международными конвенциями, обливался напалмом. Но, несмотря на всю эту адскую поддержку, армия продолжала топтаться на месте, уступая чеченским бойцам в боевой подготовке на всех уровнях вплоть до дивизионных структур командования и управления в реальных боевых условиях.
Истекшие кровью общевойсковые подразделения были отведены, и в Грозный брошены элитарные части: морская пехота со всех трех флотов Северного, Балтийского и Тихоокеанского, лучшие части воздушно-десантных войск и знаменитой дивизии, все еще носящей имя Дзержинского. Яростные бои вспыхнули с новой силой, наглядно демонстрируя, что немногочисленным чеченским отрядам по плечу драться и с самыми отборными частями российской армии. Офицер морской пехоты, не стесняясь телекамер, истерически кричал, что если выйдет живым из этого ада, бросит службу к чертовой матери. Полковник воздушнодесантных войск Морев сошел с ума, когда за пять минут боя было уничтожено 80 десантников его части. Сам генерал-полковник Подколзин с растерянным лицом встречал полковника на аэродроме, переведя потрясенного офицера в военкомы. Штаб генералов Рохлина и Бабичева напоминал о самых худших днях обороны Сталинграда: осунувшиеся, небритые лица; земля, сыплющаяся с потолка; непрекращающийся гул канонады.
Снова завыла и застонала Россия от похоронок. Всюду от Владивостока до Смоленска, от Североморека до Ставрополя плачущая медь военных оркестров сопровождала цинковые гробы, а молодые вдовы прятали в черных платках распухшие от слез лица. Военные госпитали и больницы заполнялись ранеными и искалеченными. Цифры потерь скрывались не только от страны, но и от самой армии. Солдатские трупы не убирались и не хоронились или сбрасывались без учета и счета в братские могилы.
Уже начали попадать в мясорубку легкомысленно развязанной войны первые генералы и полковники. Всех поражала небывалая в истории войн убыль именно офицерского состава, достигавшая, в среднем, чудовищной цифры 20 процентов от общего, числа потерь. Солдаты, лишенные офицеров, становились легкой добычей противника.
Постепенно армия стала снимать с себя знаки различия, превращаясь в разношерстное формирование, которое порой уже невозможно было отличить от противника.
Сотни солдатских матерей, чьи сыновья были брошены на убой в нелепой и некому не нужной войне, ринулись в Чечню на поиски своих детей и увозили найденных с собой, чего также еще никогда не знала история войн.
Бился в истерике и сам генерал Грачев, которого газеты, фактически наплевав на все попытки властей ввести цензуру, называли «самым бездарным полководцем в русской истории». «Гаденыши! — орал Грачев в микрофон на весь мир, имея в виду уполномоченного президента по правам человека Сергея Ковалева и председателя думского комитета по обороне полковника Юшенкова. Враги России! На них ведь клейма негде ставить!» «Мои солдаты, восемнадцатилетние парни, умирают за Россию с улыбкой на устах! — патетически кричал министр обороны, видимо, временно спятивший, как и полковник Морев, от истинных размеров потерь. Но и он не знал точной цифры.
«Гаденыши и враги России» Сергей Ковалев и Сергей Юшенков удостоились этих эпитетов от министра обороны все лишь за то, что просили и умоляли прекратить бойню и начать с чеченцами переговоры. Остановить хотя бы для того, чтобы собрать и похоронить собственных убитых. Никто не слышал и не хотел слышать.
Впрочем, это не совсем так. 26 декабря президент Ельцин, вышедший к этому времени из больницы с исправленной носовой перегородкой, на очередном заседании Совета Безопасности, презрительно скривив губы, отозвался о Сергее Ковалеве как о гнусном изменнике, желающем лишить российскую армию законной победы и спасти бандитский дудаевский режим.
Напомним, что Сергей Ковалев политический узник коммунистических времен, проведший 10 лет в ГУЛАГе, занимал пост уполномоченного по правам человека при президенте Ельцине. В тот момент он находился в Грозном, где тысячи русских людей (не говоря уже о чеченцах) уже потеряли основное право человека ПРАВО НА ЖИЗНЬ под бомбами и снарядами, которые обрушивал на них президент Ельцин, как Верховный Главнокомандующий.
Все газеты и телеэкраны мира обошли страшные кадры, показывающие восьмилетнего русского мальчика Мишу Епиванцева, которому русской бомбой оторвало обе ноги выше колена. Когда над городом появились бомбардировщики, Миша, как и все мальчишки, выскочил на улицу, чтобы посмотреть на них, и угодил под бомбу. Ему еще повезло пять его товарищей были разорваны взрывом на куски.
Извинились ли перед его матерью и им самим Президент или министр обороны, или играющий роль интеллигентного аристократа главком ВВС генерал Дейнекин? Даже и не подумали. Помните «старые» времена, когда в дни августовского путча погибли три человека, и президент Ельцин, положив руку на сердце, скорбно заявил: «Простите меня, что я, ваш президент, не смог защитить ваши жизни»? В октябре 93- го, когда жертвы исчислялись уже сотнями, никто не дождался от Ельцина подобных слов. А теперь ему и подавно было уже не до этого. Мать Миши много позднее получит 20 (двадцать!) тысяч рублей компенсации за искалеченного ребенка. А таких были тысячи!
Именно об этом Сергей Ковалев направлял отчаянные призывы из Грозного в адрес Президента, требуя прекратить небывалое безумие и напоминая, что оно происходит в российском городе и на территории, которую Россия считает своей. Президент молчал, и когда Ковалев, в конце концов, пробился к нему с докладом о положении дел в уничтожаемом городе, прося объявить на православное Рождество хотя бы краткое перемирие для уборки трупов и эвакуации раненых, коротко бросил: «Еще рано». Единственное, что мог на это ответить всегда сдержанный и интеллигентный Ковалев, были слова: «Мне стыдно за президента».
А бойня, между тем, продолжалась. После нескольких месяцев героического сопротивления чеченские бойцы были вытеснены из руин Грозного, где еще в течение нескольких недель сражался батальон Шамиля Басаева. Сталинград 43-го года, Дрезден после бомбардировки его союзной авиацией, Варшава после отхода из нее немецкой армии вот те сравнения» которые можно было применить к городу Грозному, когда над руинами бывшего дудаевского дворца был поднят, наконец; российский флаг. Картина была жуткой до неправдоподобия. Ничего подобного люди не видели после окончания второй мировой войны. Даже бомбардировавшийся в течение 10 лет американцами Ханой и столь же долго русскими Герат не дают представления о том, во что была превращена столица республики Ичкерия. Руины Грозного и картины идущих там ожесточенных боев не сходили с экранов телевидения и первых полос газет. Огромные панорамные фотографии уничтоженного города снабжались хлестким заголовком: «Конституционный порядок».