Изменить стиль страницы

Также нельзя сказать, что в эпоху Средневековья не понимали, какие преимущества получал командующий, если в день сражения держался на возвышении или в стороне от побоища, избегая, с одной стороны, опасных неожиданностей и получая, с другой стороны, возможность принимать нужные решения в окружении своеобразного штаба[592].

Рис. 4. Боевое построение бургундцев у Лозанны по ордонансу Карла Смелого (май 1476 г.) (По: Grosjean G. Die Murtenschlacht... (54))

Война в Средние века pic_22.jpg

Карта 7. Муртен, 1476 г. План сражения Карла Смелого (По: Grosjean G. Die Murtenschlacht... (54)).

Наконец, подобно тому, как с точки зрения стратегии считалось необходимым использование шпионов, так и из тактических соображений рекомендовалось использовать «путешественников», доносчиков, сыщиков, соглядатаев, «чтобы обезопасить войско и знать о движении противника»[593].

Отрицание средневекового военного искусства, его модификаций и эволюции полностью вытекает, таким образом, из недостатка знаний; это можно сравнить с мнением Виктора Гюго, полагавшего, что музыка началась с Палестрины[594].

ГЛАВА VIII

ВОЙНА, ВЛАСТИ, ОБЩЕСТВО

Подавляющее большинство средневековых войн велось от имени определенных официальных властей (короли, князья, сеньоры), в них участвовали воины, которые считали себя или признавались принадлежащими к военному сословию, именовавшемуся по-латыни «воины» (bellatores, pugnatores, agonistae, milites), т. е. к функциональной категории, имевшей свое законное место в обществе; ее относительно привилегированное положение в системе производства определялось, по большому счету, только причастностью к военному делу. Сама структура воинского сообщества более или менее точно отражала структуру всего общества, так что, если говорить о мирянах, место индивида в армии напрямую зависело от его места в иерархии власти и даже богатства. Наиболее ярко эта тенденция проявляется, естественно, в феодальной организации, где военные обязательства и ответственность органично связаны с количеством, значимостью и доходностью фьефов. Даже когда военные обязательства выходят за рамки феодальной системы, распространяясь на очень широкий слой населения, все же связь между значением, характером службы и местом в обществе существует, о чем свидетельствуют и каролингские капитулярии, и распоряжения Плантагенетов, от Генриха II до Эдуарда I. Коммунальные ополчения также подпадают под это правило, и их военная организация часто очень точно повторяет цеховую. Нельзя даже сказать, что эта параллель исчезла с распространением платы за службу, ибо в действительности государства чаще всего стремились разными способами набирать военные силы, как и прежде, из знати (для нее плата была лишь дополнительным доходом или своего рода компенсирующим вознаграждением), отстраняя иностранцев (или допуская их в небольшом количестве, контролируя) и исключая деклассированные элементы. Лучше всего было сражаться вместе со знакомыми людьми и против известных врагов, под знаменем признанной власти, на ограниченном, известном и привычном географическом пространстве.

Само собой разумеется, что реальность была совершенно иной и что на практике от такой модели общественного устройства часто отступали. Обратимся к обзору этих «отступлений» сначала на уровне социальных, а затем и политических структур.

1. МАРГИНАЛЫ И ИХ УЧАСТИЕ В БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЯХ

Изучение социального состава армий, в самом широком смысле слова, должно быть направлено на выяснение нескольких моментов.

1. Место деклассированных и маргинальных элементов с точки зрения как иерархии (от скромного военного слуги до главнокомандующего), так и военной специализации (кавалеристы, стрелки и пехотинцы, пионеры и др.). Насколько неимущие, бродяги, нищие отстранялись от военных сообществ? Каково было значение бастардов знати[595], особенно в позднее Средневековье? По-видимому, в английских походах XIV в. во Францию количество людей, стоящих вне закона, но за свою службу получивших от короля помилование, было довольно большим: в 1339-1340 гг. было даровано по меньшей мере 850 грамот помилования участвовавшим в боевых действиях; в 1346-1347 гг. – несколько сотен грамот (за кампании в Шотландии, Северной Франции и Гаскони); после Пуатье (1356 г.) – около 140грамот; в 1360-1361 гг. – 260 грамот. «В большинстве английских армий этого периода людей, стоящих вне закона, насчитывалось, вероятно, от 2 до 12%»[596]. По поводу набора, произведенного в 1370 г. Робертом Ноулзом для похода на континент, источник сообщает, что он «взял в свой отряд по дурной воле беглых монахов, вероотступников, а также несколько воров и грабителей из разных тюрем»[597]. «Уголовный регистр Парижского Шатле» запечатлел карьеру нескольких авантюристов, которые, совершив разные преступления, поменяли гражданскую службу на военную: таким был некий Реньо де Сен-Марк, уроженец Дижона, там же женившийся и имевший троих детей. Разорившийся «виноградарь», он около 1383 г. свел знакомство с военными и стал «старшим слугой», проработав у нескольких господ, среди которых был Жан Ла Персонн, виконт д'Арси, и побывав за это время во Фландрии, Испании, Германии, Милане, Шамбери и даже в Венгрии. Под пыткой он признался, что похищал лошадей и обкрадывал своих хозяев, а последние два месяца бродяжничал в Париже, пытаясь найти нового хозяина[598].

2. Географическое происхождение воинов с обязательным различением тех, кто прибыл (часто издалека) по королевскому или сеньориальному призыву, которому они обязаны повиноваться, и тех, кого можно охарактеризовать как настоящих военных кочевников, оторвавшихся от своих корней и служивших в смешанных, разнородных формированиях, где соседствовали все народы и языки, даже если это были очень небольшие отряды в 10 или 20 человек. В этом отношении можно сопоставить две модели:

а) модель, представленную военными экспедициями горожан Брюгге и Гента в начале Столетней войны, которые совершались на небольшое расстояние и состояли исключительно из местных жителей[599].

Война в Средние века pic_23.jpg

б) модель, о которой дает представление список наемников, которым папа Григорий XI поручил оборону Авиньона в марте 1373 г.: примерно 77 человек были выходцами из епархий Авиньона, Лиможа, Версейля, Майорки, Вивье, Юзеса, Риеза, Сен-Флура, Пьяченцы, Тюля, Нима, Манда, Турина, Ди, Клермона, Арля, Кремоны, Ареццо, Кавайона, Экса, Болоньи, Кортоны, Камбре, Кагора, Безансона, а также из Савойи, Арагона, Сицилии и Пьемонта[600].

3. Участие в войнах людей, которые более или менее формально должны были быть отстранены от этого: рабы (в раннее Средневековье), сервы (их, например, не касалась Военная ассиза Генриха II Плантагенета, как и более позднее законодательство до середины XIII в.), клирики и монахи. Среди последних нужно различать: раздатчиков милостыни и капелланов, которые обычно состояли при войсках; часто их присутствие специально оговаривалось (например, императорский указ 1431 г., изданный во время крестового похода против гуситов, требовал содержать в каждом войсковом соединении четверых или пятерых священников, «чтобы учить и наставлять людей, как следует держаться и бороться за святую веру»), клириков, обладающих светской властью (епископы и аббаты) и участвующих в оборонительных операциях, и, наконец, тех, кто в пренебрежение к каноническому праву и неоднократно повторявшимся запретам и осуждениям церковных властей, забыв о священных обетах и своей тонзуре, вступил в армию в качестве простых воинов. Впрочем, действия таких священников далеко не всегда осуждались общественным мнением. Фруассар говорит о капеллане графа Дугласа, участвовавшем в битве при Оттербене (1388 г.), выражает свое безоговорочное восхищение им: «Он вел себя не как священник, но как доблестный воин; будучи храбрым и преданным графу человеком, он участвовал в атаках и нападениях на англичан и, обрушивая на них удары своего топора, вынуждал их отступить, а затем всю ночь без отдыха преследовал их с топором в руках. По правде говоря, у него были подобающие для этого и тело, и рост, и сила и смелость»[601]. Позднее этот священник был произведен сразу в архидьяконы и каноники. Что касается участия в войнах евреев, то земское право «Саксонского зерцала» освобождает от военной службы, за исключением крайней необходимости, клириков, женщин, пастухов и служителей церкви; но, по мнению его составителя, евреев освобождать не обязательно, на миниатюре одной из рукописей «Саксонского зерцала» (Дрезденская библиотека) изображен набор крестьян в армию, среди них можно отличить (по прическе) еврея, правда, без оружия[602]. На службе Арагонского дома в Сицилии в 1416 г. состоял мастер «Иосиф, бомбардир, еврей».

вернуться

592

Ibid. «Названный государь или командующий в день сражения должен при себе держать лучших и наиболее опытных в военном деле людей, которые давали бы советы, предостерегали и руководили им». После битвы при Пуатье, когда был взят в плен Иоанн Добрый, французы поняли, что короля нельзя подвергать опасности, и в одном тексте рекомендуется, чтобы он оставался на коне, даже если вся армия спешилась, ибо он должен «видеть всех сражающихся и при необходимости подскакать к тем или другим, дабы воодушевить их, а если случится поражение, то мог бы спастись, так как лучше потерять победу, чем короля, – ведь с потерей короля можно и королевства лишиться». В совете, данном Изабелле Баварской по поводу управления государством, тот же автор идет еще дальше – он пишет: «Король никогда не должен участвовать в сражениях, ему следует держаться в стороне с хорошей охраной, ибо убийство или пленение короля Франции может погубить или повергнуть в великие бедствия королевство, чему свидетельством является пленение короля Иоанна» (Bibl. Nat., Paris, fr. 1223, f. 5 v°).

вернуться

593

Bueil J. de. Op. cit. Vol. I. P. 149, 185, 203.

вернуться

594

Стихотворение из «Лучей и теней», названное «Музыка начинается в XVI в.». Для обозначения того, что мы нынче называем военным искусством (тактика и стратегия), в Средние века использовали выражение «рыцарское искусство и наука» (Bibl. Nat., Paris, fr. 19613, f. 17, r°), а чаще – «рыцарская дисциплина», которой Филипп де Мезьер в «Горестном и утешительном послании» дал следующее определение: «Она трактует о военном деле и всем необходимом для армии на море и на суше, во время похода, стоянки и сражения как в долине, так и в горах, при осаде или защите крепости, при подготовке и посылке разведчиков и для умения распознавать шпионов противника и изменников, она учит делать машины и предохраняться от них, устраивать успешные набеги и засады, выставлять днем и ночью дозорных, воздерживаться от грабежа во время битвы, вознаграждать за счет добычи храбрых бойцов и карать трусливых, остерегаться коварства и тайной измены со стороны тех или иных властей, она учит также военного предводителя и его помощников держать слово, данное и друзьям и врагам, и не обещать ничего такого, чего не собираешься выполнять, и не прибегать к способам ведения войны, которые не были одобрены военным советом» (цит. по: Froissart J. Chroniques. / Ed. Kervyn de Lettenhove. Bruxelles, 1871. Vol. XV. P. 462). «Это признак полной слепоты, когда в перечне военных талантов между Цезарем и XVI в. Средние века зияют пустотой» (Uarmand J. La guerre antique de Sumer a Rome. Paris, 1973. P. 196).

вернуться

595

Очерк об армиях французских королей см.: Contamine Ph. Guerre, Etat et societe... (457).

вернуться

596

Hewitt H. J. The Organization of War under Edward III... (408). P. 30.

вернуться

597

Anonimalle Chronicle 1333-81. / Ed. V. H. Galbraith. Manchester, 1927. P. 63.

вернуться

598

Registre criminel du Chatelet de Paris. / Ed. H. Duples-Agier. Paris, 1864. Vol. II. P. 165 et s.

вернуться

599

Verbruggen J. F. Het Gemeenteleger van Brugge van 1338 tot 1340 en de Namen van de weerbare Mannen. Bruxelles, 1962.

вернуться

600

Michel R. La defense d’Avignon sous Urbain V et Gregoire XI. (471).

вернуться

601

Froissart J. Chroniques. / Ed. A. Mirot. Paris, 1975. Vol. XV. P. 147.

вернуться

602

Воспроизведено в кн.: Conrad H. Geschichte der deutschen Wehrverfassung. (105).