– Мы ищем в окружении губернатора. Один мой друг пытается выяснить, не появилось ли в недавнее время у губернатора каких-нибудь врагов из числа ближайших сотрудников, посвященных в обстоятельства дела.

Хендерсон сжал губы, напряженно размышляя.

– Вы говорите о человеке из непосредственного окружения губернатора?

– Возможно. Ребята в магазине говорят, что у Папы был посетитель в то утро. Я тогда заезжал к нему и видел у него плейер Чака.

– Я загляну туда, возьму у них описание того парня. Нам нужно найти его во что бы то ни стало.

– Он мог просто выполнять чье-то поручение, мы же незнаем.

– Само собой, не знаем. – Хендерсон открыл блокнот на странице, где оставалось еще место для записей. – Джон, позвольте вас спросить, почему эта пленка оказалась у вашего отца? Я имею в виду, он ведь просто торговал водопроводным оборудованием! Зачем давать такого рода пленку торговцу водопроводным оборудованием?

– Ну... помните, я говорил про его религиозные убеждения?

Хендерсон энергично кивнул.

– Ах да, противник абортов, который настраивает против себя сторонников свободы выбора. То есть он действительно имел влияние в сфере политики.

– И я знаю, он страшно действовал губернатору на нервы. Он написал Слэйтеру письмо о его дочери и явно знал все про аборт еще до того, как получил пленку.

Хендерсон поднял глаза от блокнота.

– Откуда он знал? Джон пожал плечами.

– Он был пророком.

Лицо Хендерсона слегка перекосилось.

– Вы хотите, чтобы я записал это? Джон улыбнулся.

– В настоящее время это основная гипотеза. Да. Хендерсон записал.

– Это дело полно сюрпризов, скажу я вам... – Потом он обвел взглядом всех присутствующих. – Хорошо, теперь я хочу обратиться ко всем вам с практически невыполнимой просьбой. Постарайтесь держать себя в руках. Не болтайте языком. Дело слишком серьезное, слишком опасное, и если что-то где-то сорвется прежде, чем мы полностью подготовимся к наступлению, мы можем потерять все, понимаете? Это в первую очередь относится к вам, господа репортеры!

– И к вам тоже, Хендерсон! – парировала Лесли. – Позвольте напомнить вам, что в вашем полицейском участке постоянно сшиваются репортеры, готовые на убийство ради подобной сенсации. Но и вы, и я знаем, что мы имеем дело с людьми, которые специализируются на лжи и фальшивых имиджах, и если они заподозрят, что мы вышли на их след...

Хендерсон рассмеялся.

– Заподозрят? Да они все знают! Ведь полиция только что арестовала их наемного убийцу, как вы не понимаете! Лесли сбросила обороты.

– Да, резонное замечание. Итак... значит, всем надо действовать быстро и тихо.

– И сохранять спокойствие! Пока мы еще ничего не знаем наверняка. Постоянно повторяйте себе это – и не делайте поспешных выводов. Давайте сначала составим полную и ясную картину.

– Вполне разумное предложение, – сказал Джон.

– Договорились, – сказала Лесли.

– Я бы советовал поторопиться, – сказал Макс.

– Ладно, я пошел, – Хендерсон поднялся на ноги. – Буду поддерживать с вами связь. Лесли, позвоните мне, и мы просмотрим видеозапись. И еще, Джон, если Шэннон захочет добавить что-нибудь к сказанному, дайте мне знать.

Джон встал, чтобы пожать Хендерсону руку.

– Я связался с другом, работающим там на телевидении. Он собирается взять интервью у Шэннон перед камерой и выслать мне весь отснятый материал.

– Отлично.

– И еще, Лесли... – Джон знаком подозвал ее.

– Да?

– У тебя с собой копия «Инструкций на послеоперационный период»?

Лесли полезла в сумочку.

– Да, точно. – Она протянула фотокопию Хендерсону. – Вот... Оригинал мне передала Шэннон, а она получила его прямо в Женском медицинском центре. Наверху страницы вы увидите название и адрес клиники.

Хендерсон с интересом заглянул в бумажку.

Джон продолжал:

– Лесли, обязательно передай одну копию инструкций миссис Вестфол из Центра охраны человеческой жизни. Расскажи ей про Шэннон. Возможно, Мэри выступит с показаниями теперь, когда появился еще один свидетель.

– Возможно, у Мэри есть своя такая памятка, – задумчиво предположила Лесли. Карл хлопнул в ладоши.

– Послушайте, но это будет уже кое-что! Тогда мы сумеем доказать, что оба аборта производились в одной клинике!

– Я позвоню ей завтра, – сказала Лесли.

– И, полагаю, необходимо ввести в курс событий Аарона Харта, адвоката, высказался Джон.

Все они оживленно разговаривали, когда Хендерсон закрыл за собой дверь квартиры Джона и начал медленно спускаться по лестнице – погруженный в раздумья, глубоко озадаченный и все еще не пришедший в себя от потрясения. Сегодня на него свалилась куча информации – почти больше, чем он мог переварить за раз.

Он подошел к своей полицейской машине без опознавательных знаков и с минуту просто стоял, прислонившись к ней.

– Qui bono? – снова спросил он себя, глядя на вечерний город. Похоже, все стрелки указывают в одном направлении. Да-а-а... С таким темным делом ему еще не приходилось сталкиваться.

Хендерсон сел в автомобиль, продолжая мысленно перебирать многочисленные факты, раскладывать их по полочкам, выстраивать в цепочки и приходить к довольно поразительным заключениям.

– Кому это выгодно? – снова спросил он, а потом бессильно уронил голову на руль, поскольку ответ казался очевидным.

Совещание за высокими дубовыми дверями конференц-зала началось рано утром, но все приглашенные на него лица явились точно к назначенному часу и по первому требованию.

Во главе длинного стола стоял Хирам Слэйтер, Справа от губернатора сидел его первый помощник и организатор митингов Мартин Дэвин. Слева сидела Вилма Бентхофф, организатор избирательной кампании губернатора, а слева от нее Мэйсон Хартли и Юджин Роуэн, новаторская команда консультантов по рекламе.

Все прочие присутствующие являлись особыми гостями, выбранными Слэйтером и Дэвином, – людьми, имеющими решающее значение для осуществления тщательно продуманного плана, который собирались сейчас представить губернатор и помощник.

Первой из них была Тина Льюис – хорошая знакомая Мартина Дэвина и исполнительный директор программы новостей Шестого канала.

Справа от нее сидела Гретхен Рафферти – мрачнолицая, рыжеволосая феминистка, политическая активистка и глава движения за право женщин на аборт.

Рядом с ней сидела Кэндис Делано – закаленный седовласый столп радикального феминизма и председатель Объединенного фронта феминисток; женщина, которая ненавидела мужчин и никогда не боялась во всеуслышание заявлять об этом.

Напротив них разместилась привлекательная темнокожая женщина с хорошо поставленным голосом по имени Фанни Вулф – председатель и спикер Общества планирования семьи.

Рядом с ней сидел Мерфи Болен, немолодой мужчина с усталым лицом и гладко зачесанными назад редкими седыми волосами, – редактор отдела новостей крупнейшей в городе газеты «Ньюс Джорнал».

Они только что узнали правду о смерти Хиллари Слэйтер из уст самого Хирама Слэйтера, после чего прослушали короткий доклад Тины Льюис о сюжете, вызревающем в настоящее время где-то за кулисами Шестого канала.

Гретхен Рафферти покраснела и стиснула зубы крепче, чем обычно. Кэндис Делано без всякого смущения изрыгнула несколько непристойных ругательств. Фанни Вулф сразу принялась набрасывать в блокноте некоторые стратегические соображения. А Мерфи Болен поднял брови, подпер подбородок кулаками и длинно, печально присвистнул.

Первой заговорила Гретхен Рафферти:

– В конце концов, кому какое дело? Вовсе не обязательно всем знать это.

Кэндис Делано громко добавила:

– А как насчет права на тайну частной жизни? Разве не за него мы боролись все эти годы?

Тина подняла руку, прося возможности ответить, а потом коротко ответила давить собирались на нее, и она это знала:

– История получит огласку. С этим фактом всем нам необходимо смириться.

Кэнис Делано не собиралась смиряться с означенным фактом.