ОГНЕННЫЙ НЕВОД
Учись у пламени живого,
Как в час ущерба вспыхнуть снова,
И в гранях полноты заметь,
Как в пепле часа должно тлеть…
Чтоб было время снова ало,
Исполни жребий искры малой,
И, пав на трут, обманешь тень,
И будешь весь — как красный день…
И в сонных гранях тьмы полночной,
Koгдa приспеет час урочный,
Змеись к дубраве в тишине,
И встанет дерево в огне…
А там, с шипеньем, в беге метком,
Струясь, звеня, по сучьям, веткам,
Сжигая боль твоих оков,
Ты расцветешь до облаков…
И дрогнув вдруг, над сном и тенью,
В просторе, преданном смятенью,
Земле поведает набат,
Как ты прекрасен и богат!
РАЗДУМЬЕ
Ты принял крест земного ига,
Весь свет и боль его постиг,
Когда впервые к чаше мига
Устами бледными приник…
Отведав сладости короткой,
Ты сеял слезы, пролил кровь,
И сам влачил невзгоду кротко,
Чтоб бледный призрак встретить вновь…
Безумным сном о капле блага
Ты был в степях земли гоним,
Не замедлял над бездной шага,
Спускался в рудники за ним…
Тянись, спеши с тоской и дрожью
За зыбкой искоркой во мгле,
Что смертной истиной и ложью
От века стала на земле,
И, миг познав, плетись от пира
Своей неверною тропой,
Как мудрый царь с державой мира
И прозревающий слепой…
РАЗДУМЬЕ
Жар снов людских — как маков цвет,
Вес дел — горчичное зерно,
И быть их часу в славе лет
Не суждено.
Плывет сквозь бред в земном плену
Рассветно-стройный звон веков,—
Но сердцу, преданному сну,
Чуть слышен зов.
Где вечный жребий завещал
Упорству плуга шелест нив —
Хоть длинен стебель, колос мал,
И жнец ленив…
Где гнет пыланье мести взрыл,
Рука восставшая слаба,
И свет лишь сказкой мига был
В груди раба…
Просторен парус, ветер тих —
И у руля — всечасный страх,
И водит душу смертный миг
Из праха в прах…
ХВАЛА РАБАМ
В борьбе веков велик ваш долг суровый,
Влачащие ярмо земли сердца,
Бездольные избранники христовы,
В цепях труда — сподвижники Творца!
Невольник нивы, древний Божий воин,
Чей каждый миг — лишь дрожь и дрожь в пыли,
Ты средь людей один венца достоин,
Что вырыл плугом солнце из земли.
Раб молота, кующий месть в кинжале,
Как в славе часа жребий твой ни мал,
Свое упорство слив с упорством стали,
Ты строил век и мудрость дня ковал…
И ты, пастух, что меришь в жизни сроки
Безлюдием звериного пути,
Благословен твой жребий одинокий,
Твой Посох будет в вечности цвести!
И пусть ваш долг в кругу неволи цепкой
И сир, и строг, как ваша скорбь строга,
Но на земле лишь вами время крепко,
Из ваших слез возникнут жемчуга.
Свершится мера трепета и бега,
И вы, изведав тень земной зари,
Войдете в свет на брачный пир Ночлега —
Поденщики, жнецы и косари!
«Средь яви пепла и огня…»
Средь яви пепла и огня
У сердца смертного — две доли,
Как есть и цвет, и жатва в поле,
Как две зари — у дня…
Светает тишь, редеет тень,
Взрывая звон и гул нестройный,
Объемлет землю полдень знойный —
Вот первая ступень!
И вновь у дымной грани сна
Уходит пламя, догорая
В безмолвных далях — вот вторая
Всевластная волна!
Так будет утро вновь, и так
На смену солнцу многократно
Прольется дым поры закатной
И новый звездный мрак.
Так вновь придется грудь открыть
Тому же миру и тревоге,
В чей вечный круг, в чей трепет строгий
Вплетен, — и час не быть…