Дасти скатилась с постели и поднялась на ноги.

– Ты хочешь сказать, что поможешь мне искать отца, если я пересплю с тобой?

Улыбка Мигеля слиняла. Он прислонился к стене и скрестил руки на груди.

– Да, я хотел бы предаться любовным утехам с тобой, но не беру плату вперед за еще не оказанные услуги.

– Ах нет?

– Нет, – Он встал и оказался нос к носу с ней. Дасти вытянула спину, чтобы лишить его небольшого преимущества в росте. – Тебе нужна помощь, и я предложил тебе ее. При благоприятных обстоятельствах наше взаимное влечение естественно возрастет. Ты, однако, слишком неискушенна, чтобы слушаться желаний собственного тела.

Растянув губы в злую ниточку, он подхватил свою куртку, накинул ее на плечи и направился к двери.

– Можешь забыть о моем предложении. У меня нет времени на несерьезных женщин.

Дверь е грохотом захлопнулась за ним.

– Несерьезных? – яростно повторила Дасти.

Она схватила пустую банку из-под пива и с силой швырнула ее в дверь. Дверь открылась.

Мигель прислонился к притолоке, переводя взгляд с нее на валяющуюся на полу банку.

– Советую запереть дверь. Здесь не очень-то приличное соседство. – На этот раз он тихо притворил дверь.

Дасти некоторое время продолжала таращиться на то место, где он только что стоял, потом подошла к двери и задвинула засов. Его гнев не был притворным. Но чем он был вызван? Тем, что она раскрыла его стратегию соблазнителя, или тем, что была к нему несправедлива?

Нет, он Ромео от и до. Дасти вернулась к постели и задула лампу. Уж она-то не попадет в расставленные им силки. Обозвал ее неискушенной и несерьезной, чтобы она почувствовала свой промах и постаралась доказать, какая она женственная на самом деле. Дудки, ничего не выйдет. В подтверждение этого она врезала кулаком по подушке. Но в голове всплыло воспоминание о той реакции, которую вызвало у нее легкое прикосновение его губ, и она покраснела. Ее так влекло к Мигелю… И сильно. Может, ее реакция была чрезмерной. Слегка. Не очень-то она опытна в таких играх. А с вышедшим из строя «виллисом» она-таки нуждалась в помощи.

Должна ли она извиниться перед ним, когда они увидятся во вторник?

Дасти застонала. Извиняться она не любила. И во всем виноват отец. Если бы он, как прежде, держался своих руин в Стране Каньонов, она бы не попала в такое неприятное положение. Не оказалась бы в Пайнкрике.

Но оказалась. И ей предстоит новая встреча с Мигелем. Через два дня. Все-таки передышка.

Мигель припарковал свою машину у дома Дасти. Он и сам не знал, зачем тратит время на не расположенную к нему женщину. Из-за нее он плохо спал и проснулся очень рано. Из его памяти не изгладилось отчаяние в голосе Дасти, когда она говорила о пропавшем отце. Она сильно любит его. Мигелю хорошо было известно, что значит любить – и потерять отца. Она нуждается в помощи, но не знает никого в этом городке. Опасаясь, что завязает глубже, чем намеревался, он тем не менее не сдержался, позвонив своему постоянному механику, и договорился о ремонте ее джипа. Потом поехал к Кармен и подвергся ее насмешкам, поскольку она сразу поняла, что Дасти отказала ему.

Ее муж Хуан также не проявил сочувствия. Он с радостью согласился дать свой грузовичок-вездеход «тоету» в обмен на спортивную машину, но заставил Мигеля выслушать историю о том, как долго он ухаживал за Кармен и как понял, что именно на ней ему нужно жениться.

Отделавшись в конце концов от него, Мигель заехал в булочную и купил сладких булочек и кофе, чтобы облегчить примирение. Какой бы гордой, упрямой и самостоятельной ни была Дасти, он был ей нужен. Не мог он бросить ее без помощи.

Дасти собралась подскочить к «Маргарите» и посмотреть джип при дневном свете. Она уже была готова к выходу и потому открыла дверь, как только он постучал.

– Могла бы спросить прежде, чем открывать, или хотя бы накинуть цепочку, – укорил ее Мигель.

– Если бы знала, что это ты, ни за что бы не открыла. – Только сейчас она осознала, что откладывала поездку на стоянку при ресторане из нежелания наткнуться там на него.

В плотно обтягивающих джинсах он смотрелся даже привлекательней, чем в рабочем костюме, неохотно отметила она про себя. Вязаный пуловер обрисовывал его широкие плечи и мускулистую грудь. Короткие рукава не могли скрыть прекрасно развитые бицепсы. А темно-красный цвет пуловера выявлял смуглость его кожи и блеск черных волос.

Мигель улыбнулся.

– Я приношу дары. – Он протянул пакет с булочками и бумажные стаканчики с кофе. – Можно войти?

– Я собиралась проведать «виллис».

– «Виллис» уже забрали в гараж.

– Это я могла сделать сама.

– Разве я это отрицаю? Но проснувшись, я подумал, что лучше всего начать день, вызволив леди из беды. – Он хохотнул. – Если уж не проснуться в одной постели с ней, разумеется.

Дасти даже испугалась, не догадался ли Мигель, в какой роли выступал в ее снах, но он всего лишь шутил по поводу их размолвки накануне. Почувствовав облегчение и одновременно наслаждаясь ароматом свежесваренного кофе, она отступила, пропуская его в дверь. Он прошел через комнату, поставил стаканчики с кофе и пакет на холодильник и сел на пол, что свидетельствовало о его невинных намерениях и вроде как обмануло ее надежды.

Дасти опустилась на постель в ожидании объяснений.

– Мы оба устали прошлой ночью, – заговорил он, передавая ей стаканчик с кофе, – и нами овладело раздражение. Не простить ли нам друг друга и не начать ли все заново?

Дасти улыбнулась: он уберег от извинения не только ее, но и себя самого. Она согласно кивнула.

– Возьми, – предложил он, открывая бумажный пакет и передавая ей свежую булочку. – Колесница с четырьмя ведущими колесами ждет тебя. – Он сделал паузу. – И никаких условий, кроме одного: поведу я.

Дасти схватила кофе и сделала большой глоток, чтобы было легче вместе с ним проглотить и собственную гордыню. Прожевав половину пончика с шоколадом, она проронила:

– Спасибо за желание помочь.

– Я джентльмен даже в отношении свободной леди. – Он проглотил одну слойку с кремом и потянулся за второй.

– Разве эти термины не противоречат друг другу?

– Свободная леди? – Мигель покачал головой. – Это зависит от определения терминов.

– «Свободный» означает, что думаешь и действуешь самостоятельно. Не нуждаясь ни в ком. Независимость в противовес зависимости, – сказала она.

– А «леди»?

Выражение его лица подсказывало, что он готов схохмить, но Дасти продолжила:

– Леди всегда говорит тихо, сидит со скрещенными щиколотками, носит платья и – из-за высоких каблуков – не ходит, а семенит ногами.

– Ну, если ты так считаешь. – Мигель бросил пустые стаканчики в пустой бумажный пакет и скомкал его. – Поехали.

Дасти смотрела на него с открытым ртом.

– Ты, что же, согласен со мной?

– Не совсем. – Он ухватил ее за руку и поднял на ноги. – Но не спорить же целый день по этому поводу.

Его рука была гладкой в сравнении с ее грубой рукой, покрытой мозолями от летнего скалолазания. Дасти высвободила свою руку и подхватила рюкзак.

– А каково твое определение «леди»? – все же не удержалась она, выйдя вслед за ним и запирая дверь.

– Женщина, наслаждающаяся своей женственностью.

– Это не про меня. – Дасти поспешила за ним по коридору.

– Почему? – спросил он, открывая перед ней входную дверь, но она проскользнула мимо не ответив. Как объяснить, что она чувствовала себя отгороженной своим полом с того дня, когда отец сказал ей, что место девочки с ее матерью? – Спасибо, – поддел он, выйдя за ней на тротуар.

– Я не просила тебя открывать передо мной дверь.

– Но я сделал это из учтивости. Неужели свободная леди… женщина не может быть взаимно вежлива?

– Все это кажется мне вышедшим из обихода вздором.

– Значит, я старомодный мужик.

– Но я-то не старомодная женщина, нуждающаяся в заботе мужчины.

– Ну, разумеется. – Они подошли к красному пикапу марки «тоета». На его двери красовалась надпись: «Разбивка садов». – Поэтому-то и не тянет выручать дамочек в беде, ведь…