– Он представляет собой какую-нибудь ценность? Кэтрин пожала плечами.

– Зависит от того, насколько он древний. – Она взглянула на мужчину. – От того, о чем в нем идет речь.

– Вы можете прочесть его?

– Мне необходимо забрать его с собой в палатку и внимательнее рассмотреть. Чернила выцвели, и папирус местами прогнил. И здесь, внизу… В этом месте он оторван. Было бы неплохо отыскать оставшуюся часть.

– Так! – загремел Хангерфорд, отходя назад и надевая каску. – Давайте посмотрим, в каком месте вы нашли его. Ищите дальше. Аллах, ребята!

Рабочие принялись обыскивать место взрыва, усеянное булыжниками, которые большей частью состояли из известняка и глинистого сланца. И когда один из них увидел кусок бумаги, торчавший из-под камней, люди всей гурьбой начали разбирать завал.

Но это оказалась всего-навсего первая страница газеты «Интернэшнл Таймс» двухдневной давности, скорее всего, принесенная ветром из какой-нибудь гостиницы неподалеку. Кэтрин разглядела заголовок: «Тысячелетняя лихорадка». И подзаголовок: «Неужели через двадцать дней наступит конец света?» Ниже была помещена фотография площади Святого Петра в Риме, заполненная людьми, которые собирались дождаться момента, когда стрелка часов перенесет их из 1999 года в год 2000-й. Правда, до этого события оставалось чуть менее трех недель.

Наконец арабы обнаружили куски конопляной веревки и прогнившей ткани и принялись вытаскивать находку из-под булыжника. Кэтрин внимательно рассмотрела узор на ткани, и внутри у нее сжалось еще сильнее: это было нечто древнее.

Она снова взглянула на обрывок свитка. Перед ее глазами маячило одно слово: «Iesous».

Что же они нашли?

– Надо бы расчистить эту площадку, – заметила Кэтрин, и у нее вдруг бешено забилось сердце. Она вгляделась в лица рабочих, собравшихся вокруг нее, и в ее голове проскользнула мысль: «Они знают». Она чувствовала, что нервы ее напряжены до предела. Ей и Хангерфорду придется попридержать этих молодцев. Оброни она хоть одно лишнее слово – и не пройдет и двадцати четырех часов, как все бедуины, обитающие в радиусе пятидесяти миль, начнут устанавливать палатки на месте взрыва и лазить по скалам в поисках старинных предметов. Такое она видела и раньше.

– Доктор Александер!

Она обернулась к смотрителю площадки, египтянину по имени Самир, бежавшему к ней.

– Доктор, простите, – произнес он на прекрасном английском, которым овладел в Лондонском университете, – некоторые стены выдержали, а шестой ров обвалился.

– Но я же работала над ним целый месяц!

Она повернулась к Хангерфорду, который хитро улыбнулся:

– Прости, милая, но за успех надо бороться. Не позволяй прошлому стоять на пути у будущего.

Хангерфорд не понравился Кэтрин с той самой минуты, когда два месяца назад, прибыв со своей бригадой и оборудованием, она услышала, как он издевательски спросил:

– И чем же этакая красотка занимается здесь совсем одна?

Кэтрин вежливо объяснила, что она не одна, ведь с ней работают еще пятнадцать человек, не считая местных рабочих.

Но Хангерфорд не унимался:

– Ну ты же понимаешь, о чем я. Такой симпатяшке нельзя без мужчины. – И подмигнул ей.

Когда же она заметила, что приехала сюда работать, он ответил:

– Да мы все здесь не бездельничаем. Но это же не значит, что нельзя время от времени немного расслабиться.

«Расслабиться», как оказалось, означало «выпить с девушкой вина в гостинице «Айсис», что была неподалеку. В это весьма убогое заведение Кэтрин время от времени заходила с коллегами отдохнуть от повседневных дел. Но Хангерфорду так и не удалось заставить ее встретиться с ним: раздражали его постоянные ухмылки и его манера почесывать свое гигантское брюхо, свисающее тяжелым мешком над серебряной пряжкой ремня. Он только и делал, что пытался втянуть Кэтрин в разговор о ее раскопках, игриво спрашивая: «Ну как, нашла плиты с Десятью заповедями?» Девушка отвечала довольно уклончиво, не давая ему ни малейшего намека на истинную причину ее присутствия здесь.

Кэтрин не призналась в этом и чиновникам в Каире. «Поиск следов Моисея» – эту официальную версию знали все.

Она представляла, какой была бы реакция, если бы рассказала правду: она искала вовсе не следы Моисея. Она искала его сестру, пророчицу Мариамь.

– Итак, – сказал Хангерфорд с обычной ухмылкой, показывая пожелтевшим пальцем курильщика на папирус, – это имеет какое-нибудь отношение к тому, что ты здесь разыскиваешь?

Кэтрин смотрела на хрупкий обрывок, что был у нее в руках, и ощущала пальцами его жесткость. Цвет папируса выдавал возраст находки. Буквы были выведены чрезвычайно аккуратно. А вдруг этот удивительный документ поможет ей в поисках пророчицы Мариамь?

Кэтрин подняла голову, и в лицо ей дунул ветер, холодный и освежающий, несущий аромат древности, запах соленого залива и зловоние технического прогресса: смесь выхлопных газов с дымом от горящей мусорной кучи. Кэтрин попыталась представить воздух, которым дышали люди три тысячи лет тому назад, когда здесь проходили евреи; ей хотелось знать, каким тогда было небо, как ветер трепал покрывала и плащи в тот роковой день, когда Мариамь отважилась задать своему могущественному брату главный вопрос: «Разве Господь говорит лишь через Моисея?»

Кэтрин заставила себя вернуться к настоящему и, увидев, куда смотрит Хангерфорд, поняла, что, одеваясь утром, в спешке забыла застегнуть верхние пуговицы блузки.

– Я должна более внимательно изучить находку, – ответила она и отвернулась. – А пока прикажите своим рабочим продолжать поиски.

– Есть! – ответил Хангерфорд, и его смех эхом разнесся по горам.

Она повернулась к нему.

– Хангерфорд, держу пари, вы зашевелите губами, когда будете читать знак «Стоп».

Он рассмеялся еще громче, повернулся и ушел.

Кэтрин пошла к своему лагерю и увидела, как студенты и волонтеры-американцы из ее бригады восстанавливают котлован, поврежденный при взрыве. В этом сезоне у нее была неплохая бригада, но, к сожалению, большинство из них уезжали через несколько дней домой на Рождество, и, что еще хуже, она не была уверена в их возвращении. Приближающийся Новый год был не совсем обычным, и это ее беспокоило. Новое десятилетие, новый век, новое тысячелетие. Кэтрин опасалась, что, возможно, ей придется прекратить раскопки.

Мир нуждается в том, что ты ищешь.

Ну почему ей никак не удавалось вбить это в голову начальства фонда? Люди жаждут духовной пищи, им не хватает Послания, которое вернет смысл жизни. «Если я найду родник и докажу, что Мариамь та, кем я ее считаю, тогда наступит эра возрождения силы книги, которую кто-то считает устаревшей, – Библии», – повторяла она про себя.

Прежде чем зайти в палатку и заняться изучением папируса, Кэтрин умылась холодной водой и посмотрела на свое отражение в зеркале, что висело над умывальным тазом.

Ей было тридцать шесть, и в уголках ее глаз обозначились морщинки. Эти гусиные лапки являлись следами напряженного труда под палящим солнцем Израиля и Египта – следствием прищуривания, характерного для археологов. Устойчивый загар, как ни странно, придавал ей здоровый вид женщины, проводящей дни на теннисном корте и у бассейна. Кэтрин вдруг вспомнила старый анекдот, в котором рассказывалось, каким образом археолог понимает, что его работа затянулась: турист заходит в гробницу и спрашивает: «И которая же из вас мумия?»

– Кэти, девочка моя, – прошептала она, похлопывая себя по лицу и втирая увлажняющий крем, – лет через десять на твоем лице, чтобы сдать экзамены, будет тренироваться ученик какого-нибудь пластического хирурга.

Расчистив место на своем рабочем столе, заваленном бумагами, Кэтрин подняла оконную сетку, и лучи утреннего света ворвались в комнату. Первый луч упал на фотографию, висевшую над столом, и она увидела, как Джулиус улыбается ей, как будто только подготовил отчет по проделанной работе.

Доктор Джулиус Восс, красивый брюнет с аккуратной черной бородой и пронизывающим взглядом темных глаз, стал частью ее жизни два года назад. Они познакомились на конференции по археологии в Окленде, где Кэтрин делала доклад. Джулиус, врач, специализирующийся на болезнях Древнего мира, выступал перед ней с работой, в которой говорилось о том, насколько часто у скелетов египтян обнаруживается перелом предплечья и что это характерно для женщин. Его гипотеза заключалась в том, что так нападавший ломал руку жертве, когда она пыталась защититься от него. Кэтрин и Джулиус встретились во время обеденного перерыва, и взаимная симпатия не заставила себя ждать.