Теперь уже трудно установить, какой космогонический образ древнее — утка (гоголь) или лебедь. Скорее, и тот и другой выступали тотемами различных родов или племен. Несомненно одно: древнейшие представления о сотворении мира на стадии недифференцированной культурной и языковой общности народов Евразии были связаны с водоплавающей птицей и первичным Океаном, который в конечном счете является космическим океаном. Для подтверждения сказанного приведем еще раз финский — теперь прозаический — вариант легенды о сотворении мира.
«Был гоголь на море; вместо воздуха был только туман. Дух сатана является гоголю: „Для чего ты здесь на море?“ Гоголь сказал: „Я птица водяная, ведь мое место на море“. — „Но что же ты здесь на море, когда нет земли?“ — „Где же взять землю, раз она вовсе не существует!“ — „Земля ведь находится на дне моря. Раз ты водяная птица, сходи за землею на дно“. Гоголь погружается на дно моря и несет земли в клюве. У него осталось ея мало, так как вода смыла часть ее. Дух сатана говорит: „Сходи еще раз, принеси побольше“. Гоголь принес еще. „Сходи еще и приучись носить побольше“. Гоголь сходил третий раз и принес еще больше. Они сделали себе участок земли на море и начали жить там.
Очутился дух Божий среди них. „Откуда у вас здесь земля?“ — „Гоголь сходил на дно моря“. — „Начнем вместе творить, раз у вас есть земля…“ Злой дух взял земли в рот, отделяя часть ее для своей земли. Бог все говорит: „Должно быть больше земли, так как здесь она еще не вся“. Злой дух клянется: „Больше нет“. Бог настаивает на своем и говорит: „Открывай рот“. Там и нашли землю. „Смотри, здесь ведь есть земля; для чего ты клялся, что ее нет?“ Тот выплевывает землю на север, где из нея стали расти камни, скалы, горы».
У других народов Евразии также распространен сюжет о нырянии на дно моря (океана) с целью сотворения земли, что лишний раз доказывает близость и былое единство верований и культур. У марийцев в этой роли выступают легендарные Юма (Бог) и Керометь (Сатана), у мордовцев — Чам-Пас (Бог) и Мастер-Пас (Шайтан), у алтайцев Бог принимает облик двух черных гусей, а на дно моря ныряет гагара. Хорошо известна обработанная для детей Виталием Бианки сибирская легенда о птице-чомге Люле, которая трижды ныряет в глубины океана, чтобы добыть земли: всем она достала, а себя обделила. Сюжет обретения земли птицей нашел отображение в древнем народном искусстве — как русского, так и сопредельных народов.
Космогоническое сказание о появлении земли из моря, откуда ее достают животные, чрезвычайно популярно среди народов мира. Евразийскому варианту, где главным героем выступает птица, противостоит американо-индейский вариант (ирокезское предание), где звери и птицы оказались бессильными, а землю со дна моря добывает жаба-лягушка. Всесилие лягушки наводит, кстати, на мысль о сходстве данного образа с известной русской сказкой о Царевне-лягушке. Но это отдельный разговор…
Глава 3. Тайными тропами волхвов
До наших дней дожило опоэтизированное имя языческих славянских жрецов-волхвов. С детских лет в памяти звучат бессмертные пушкинские строки:
Волхвами именовались славянские гадатели, прорицатели, пророки и одновременно — служители древних языческих богов. Нередко волхвы возглавляли разрозненные племена и роды, в случае необходимости становились военными предводителями, вершили суд и являлись главными хранителями тайного знания, культовых обрядов, тотемных традиций, передавая все это из уст в уста, как бесценное достояние, от поколения к поколению.
Волхвы пользовались непререкаемым авторитетом и безграничным доверием народа. Обладая экстрасенсорными и другими магическими способностями, они умели входить в контакт с ноосферой и получать оттуда дозированную информацию, а затем влиять на события или людей в нужном направлении. Для этого волхвы широко использовали различные приемы — например, музыкальную и танцевальную ритмику.
Давно замечено и эффективно используется магическое воздействие слова, музыки и песнопений, концентрируемых под сводами храмов всех без исключения религиозных культов. Здесь действует одновременно и чисто внешняя сторона (например, купол и стены в закрытых помещениях), и целенаправленное воздействие энергоинформационного поля, приводящее к таким психологически нетривиальным следствиям, как молитвенный экстаз, благодать, очищение (катарсис), успокоение и т. п. К аналогичным результатам приводят также ритуальные танцы, групповые радения, оргиастические игрища, карнавальные действа и т. п. Коллективные акции, вне всякого сомнения, усиливает эффективность контактов между впадающими в экстаз больших или малых групп людей, с одной стороны, и возбуждаемым ими энергоинформационным полем, с другой. В прошлом эта особенность энергоинформационного поля успешно использовалась индоевропейскими жрецами — ведийскими брахманами, иранскими магами, кельтскими друидами, эллинскими служителями оракула, римскими авгурами и, конечно же, славянскими волхвами.
Ноосферность особенно проявляется во время ритуальных песнопений. Здесь ноосферная магия достигается в первую очередь путем коллективного слияния с энергоинформационной реальностью. Верующим людям хорошо известно чувство молитвенного подъема и вдохновения, когда на них нисходит благодать. Но есть приемы, позволяющие многократно усиливать достигаемый ноосферный эффект. Историку и этнопсихологу Алексею Андрееву, посвященному в таинства архаичного мировоззрения русских офеней (коробейников), удалось наблюдать и самому прочувствовать эзотерическую глубину и сакральную мощь ритуальной песенной практики последних хранителей древнейшей традиции. Вполне вероятно, что самобытная культура офеней через скоморохов — их прямых предшественников — уходит своими корнями в глубочайшую древность Руси и еще дальше — в нерасчлененную этнолингвистическую историю первобытных индоевропейцев (о чем свидетельствуют корни многих слов их тайного языка, относящиеся к глубинным мировоззренческим понятиям; само же эзотерическое учение о Мироздание удивительным образом совпадает с некоторыми положениями древнеиндийской философии). Ученый поведал о впечатлениях своей молодости в исключительно интересной и содержательной книге «Очерки русской этнопсихологии» (СПб., 2000),[12] насыщенной ранее не известными этнографическими и фольклорными материалами:
«Впервые за шесть лет я услышал, как они поют. Их голоса вдруг начали сливаться, причем, вначале слились каким-то странным образом голоса тети Кати и Похани, хотя я не могу объяснить, что значит для меня „слились“. Но другого слова я найти не могу. Тети Шурин же голос, хоть и красивый, несколько дисгармонировал на фоне их совместного звучания. Потом вдруг что-то произошло, и он словно впрыгнул внутрь их совмещенного голоса и слился с ним. Какое-то время их совместное звучание осознавалось мною как слившиеся голоса, но произошел еще один переход, и общее звучание-голос словно отделилось от них и зазвучало само по себе, будто над столом, вокруг которого они сидели, появилось самостоятельно поющее пространство!.. У меня в теле началась мелкая дрожь, словно я трудился до изнеможения на голодный желудок, в глазах начало плыть. Изменились очертания избы, лица у стариков начали меняться, становились то очень молодыми, то жуткими, то просто другими. Я помню, что ко мне из кромешной тьмы пришли несколько раз очень важные для меня воспоминания, но это было почему-то страшно и больно, и я вдруг заметил, что боюсь глядеть на певцов. Я сумел выдержать это состояние только потому, что уже испытывают подобные раньше, при учебе у других стариков. Многие исследователи писали о том, что народная песня магична, но подразумевалось при этом, что она использовалась в магических обрядах. Это верно, но поверхностно. Народная песня — не только сопровождение обряда, она и воздействие. Она одно из магических орудий первобытного человека. <…> Вот так я впервые познакомился с древним русским Духовным пением, которое, если верить рассказам стариков, досталось офеням от скоморохов, а те, возможно, хранили его еще с того времени, когда по всей Руси Великой стояли другие Храмы!.. Около двух лет расспрашивал я потом о технических особенностях этого пения, не надеясь когда-нибудь запеть самому».
12
Вторая книга на ту же тему — «Магия и культура в науке управления» (СПб., 2000) — оказалась последней: автор ушел из жизни, не успев осуществить все намеченные планы, сделав однако главное — он ввел в научный оборот огромный массив ранее не доступных фактов, относящихся к самым истокам народной культуры. Алексей Андреев, получил по завещанию от своего деда, происходившего из офенского рода, записи, связанные с тайной практикой, языком и, главное, древним офенским мировоззрением, что, в свою очередь, дало толчок к общению с последними представителями этого загадочного слоя русского населения. Старики, проживавшие в глухих деревнях Верхневолжья (преимущественно Ивановской области), на протяжении нескольких лет открывали перед профессиональным исследователем Мир Тропы — давнюю философскую традицию и сакральную практику, восходящую, вне всякого сомнения к далекому индоевропейскому прошлому. Автор был допущен к святая святых лишь на том основании, что сам по материнской линии принадлежал к офенскому роду. Собранные и обобщенные им факты уникальны и поразительны. У меня есть своя интерпретация опубликованных материалов, но рассмотрение данного вопроса выходит за рамки настоящей книги. Скажу только, что укоренившееся мнение об языке офеней как об искусственном профессиональном арго (наподобие воровского жаргона) не имеет ничего общего с действительностью. Вполне возможно, что афинский (офенский) язык и магическая практика офеней (афинян — как их еще называли) восходит не к афинским грекам (такое истолкование предлагали некоторые лингвисты в XIX веке), а культу Афины Паллады, причем в ее первичном варианте — когда будущая покровительница Эллады была еще гиперборейской богиней. В этом случае афиняне могли быть служителями ее культа и хранителями таинств, а офени, дожившие до конца ХХ века, — наследниками традиции. Кстати, и «тайные тропы» офеней могли вполне совпадать с путями миграций древних индоевропейцев.