Пытаюсь снять фото ледника Медвежий, но погода в этом районе настолько испортилась, что снимать просто нет смысла. Может быть, погода изменится в один из следующих дней.
В 12:00 состоялся «поздравительский» разговор с Томи Холуэйем. Хорошо поговорили, просто, без особой патетики, хотя иногда мои коллеги этим грешат. Ну почему наши не найдут повода поговорить с экипажем, неужели можно говорить только о проблемах или после того, как что-то произойдет? Почти четыре месяца полета, а руководитель полёта Владимир Соловьев ни разу не пришел поговорить с экипажем. На «МИРе», помнится, он приходил несколько раз за полёт. Я уже не говорю о Ю. П. и т.п.
«И еще они борются за почетное звание»…
В 14:00 на связь пришли наши «Хьюстонские друзья» - Игорь Тополь, он сейчас работает в группе управления, Мила с девочками, Вера Станисловская, Мэри Санчес, Пэт Магинес и Лиза. Приятно видеть новые лица, чувствуется, что лиц нам не хватает. Джим, видимо, в подсознательном желании компенсировать этот дефицит распечатал фото американских операторов связи и флайтдиректоров и повесил на стене в Лэбe.
Хороший сегодня день, спокойный. Мы с Сюзан посмотрели бортовую документацию для завтрашней работы, прошлись, чтобы завтра не было вопросов. Поснимали фото и видео, совсем забыли, что хотели поиграть с водой и с теннисным мячом. Ну ничего доживем до выходных.
Подремонтировал педаль нашего велосипеда, рвется помаленечку. Это, пожалуй, самая полезная вещь сделанная сегодня.
А теперь пора готовиться ко сну и дочитать «Мастера».
7-8 июля 2001 г.
Начали «переворот» режима сон-бодрствование. Решили использовать субботу с воскресеньем, чтобы сдвиг был более плавным. Вчера легли чуть позже обычного - около 1 часа ночи, а сегодня уже 4, а мы еще не спим. И странное дело - спать пока не хочется.
Прошел перелом около 11-12 и сейчас все нормально. Должен наступить этот переломный и самый неприятный день и час, но я решил дать ребятам полную свободу, не давить и дать самим выбрать время сна и бодрствования, конечно, в определенных рамках и понимая конечную цель.
Сон вещь тонкая, и надо быть с ним осторожным. Неизбежно также «поплывет» физиология, и надо быть особенно внимательным друг к другу и не дай Бог сорваться или сделать какие-либо ошибки.
Сюзан должна быть в форме к предстоящей работе, и я должен всячески им помочь.
8-9 июля 2001 г.
С этим сдвигом теряешь ощущение дня и ночи - хорошо за окном каждые 45 минут «день». Сутки удлинились, субъективно конечно, хотя рабочее время экипажа увеличилось всего на 1 час. Сегодня выходной день, и мы вдоволь поснимали фото, и мы с Джимом сделали для меня экскурсию по станции. Я рассказывал, а Джим был оператором. Год назад, во время полета STS-101 мы остановились у люка ФГБ-СМ, а сегодня продолжили экскурсию с показом добавившихся служебного модуля и Лэба.
Заизолировали компрессор кондиционера - СКВ-2, работа внеплановая, но все равно придется ее делать или нам, или следующему экипажу. Работали опять с Джимом, кажется, неплохо получилось.
В ночном ТВ-сеансе (2:05) сбросили поздравление академику Прохорову с юбилеем - 85 лет! Мы не знакомы с ним, но приятно иметь возможность поздравить уважаемого человека. Оказывается он ветеран войны, Герой социалистического труда, Нобелевский лауреат и имеет много других наград и заслуг. Поздравляли всем экипажем. Мне хотелось сказать простые и теплые слова старику, без митинговщины. Сделали два дубля. Джим и Сюзан тоже сказали пару слов. Может быть приятно будет ему услышать и нас с орбиты в день рождения.
9 июля 2001 г.
Костя Глухов сегодня наш главный оператор связи - сразу после утренней конференции по планированию берет нас «в оборот». Сегодня его первая смена после отпуска, и нам приятно снова слышать его голос. По его просьбе мы контролируем состояние индикаторов на газоанализаторе углекислого газа, распечатываем и сверяем Форму 14 и еще отвечаем на множество мелких вопросов. Во время следующего сеанса связи будем перестыковывать разъемы на установленной во время «выхода» конусной крышке, мы их состыковали неправильно две недели назад. Это моя ошибка, я должен был более внимательно контролировать надписи не только на разъемах, но и на кабелях. Так вместо индекса А2, мы состыковали А1. Слава Богу, это ни к чему плохому пока не привело, но урок хороший для меня.
Джим и Сюзан почти весь день заняты тестом «Канад Арма» - почти «Команд Арма», перед полетом 7А Земля хочет быть уверена, что он готов к работе.
А у меня замены в системе регенерации воды из конденсата, забор проб воды перед заменой, наблюдения Земли и Воды - эксперименты «Диатомея» (по цветоконтрастным образованиям - планктону в Океане) и «Ураган» (по наблюдению за ледником Медвежий: изменений особых нет, а значит нет опасности схода селя или наводнения для низлежащих районов).
С этим смещением времени сна-бодрствования самыми трудными являются утренние часы - организм не обманешь, его можно только отвлечь крепким кофе или работой. А лучше сочетать эти две вещи.
Мы с Джимом занялись постройкой оранжерей. Работы по плану закончены и можно поработать для души. Экипаж 6А привез семян, а Джим «позаимствовал» питательной жидкости из эксперимента «Ад. ВЭСК». Каждый сделает свой «проект». Джим - свой, я - свой. Пытаюсь вспомнить, какой была наша оранжерея на «Мире», пытаюсь привлечь все, что знаю из жизни растений в Космосе, и из того, что у нас сейчас есть под рукой, сооружаю «кювету».
Посмотрим, что из этого выйдет.
10 июля
«Чебрец»
До чего же необычно смотрятся любые растения на борту станции. Так было с проросшей луковицей два месяца назад, то же самое происходит сейчас. Я смотрю на эти тоненькие стебелечки, тянущиеся к свету лампы, на эти маленькие листочки, выросшие, в прямом и переносном смысле, оторванными от Земли. И не перестаю поражаться силе и желанию жизни. Как из этих семян, вдвое меньше макового зернышка, выросли эти растения? Да, живую зелень не заменит никакая краска, живая она и есть живая.
Их всего семь, выросших в кювете растений. Свет, тепло и питательная жидкость из американской оранжереи «Астрокультура» сделали свое дело.
Извини меня, растение, но я должен проверить насколько надпись на пакете с семенами соответствует содержимому. Чебрец имеет свой, ни на что не похожий запах. Я знаю этот запах с детства, мы собирали чебрец - чибурок в степи и на буграх для заварки чая. Это запах далекого детства. Иногда, но очень экономно, я заваривал чебрец для бани, на даче. И всякий раз этот запах возвращал меня в детство. Вообще, запаховая ассоциация - великая вещь. Особенно это должно быть заметно здесь, на станции, где существует дефицит запахов. «Еще раз извини, маленькое растение», - и я отрываю один листочек. Подношу эту маленькую веточку к носу, пытаясь почувствовать «запах детства». Запах едва различим - то ли американский чебрец не так пахнет, то ли от того, что он рос в космосе. Растираю между пальцами веточку - листочек и запах усиливается. Этот ни с чем не сравнимый чебрец! Вдыхаю всей грудью - до чего же здорово! И почему я не попросил прислать на «Прогрессе» сушеного чебреца из Ростова.
Но все это произойдет через 2-3 недели, а пока семена чебреца аккуратно, палочкой с ваткой на конце, помещаются в марлевую складку. Складка накрывается еще одним слоем марли, чтобы семена не разлетелись, пока не прорастут. Марлевая салфетка, ставшая частью «оранжереи», помещается в пластиковую прозрачную кювету и закрывается прозрачной же крышкой. Джим делится со мной, вернее с моей оранжереей, питательной жидкостью из американского эксперимента «Астрокультура», где росли семена орабидопсиса.
Салфетка хорошо впитывает жидкость и скоро вся становится влажной, а значит, и семена тоже намокнут. Прикрепляю к крышке кюветы два кусочка велкро, чтобы можно было прикрепить ее к лампе. Семенам нужны тепло и свет. Где у нас практически все время горит дежурный свет? - в Переходном Отсеке Служебного Модуля. Здесь немного прохладно, но у лампы должно быть тепло. Так и есть. Ночью кювета будет здесь, а днем буду переносить ее в Служебный Модуль, там лампа помощнее и тепла от нее побольше. Ну с Богом, оранжерея! Теперь буду следить за кюветой и торопить семена, чтобы росли быстрее и были здоровыми и крепкими растениями. А через 2-3 недели будем любоваться этим клочком зелени и, может быть, решусь, извинившись перед растением, оторвать листочек, чтобы растереть его между пальцами и на мгновение очутиться в чебрецово-степном детстве.