— А вы не допускаете такую возможность, что этот захват может быть всё же провокацией русских? У них есть масса причин недолюбливать сенатора.

Директор ухмыльнулся. У ЦРУ тоже была масса причин присматривать за сенатором и его миссии отнюдь не были Управлению безразличны.

— Джон, вы должны лучше разбираться в политике. Они сейчас слишком ослаблены и трусливы, чтобы решиться на такую демонстрацию силы. Но дело не в этом — директор снова повысил голос, самоконтроль ему явно изменял — По большому счету мне безразличен и сенатор, и самолет. Ни то, ни другое не относится к зоне ответственности нашей с вами организации — директор опять слукавил, но сейчас действительно не это являлось главным — сумашедший летчик есть проблема самих русских и они могут решать её как угодно, а если совершат ошибку, мы подумаем как её получше использовать. Но! Швеция не Восточная Европа. Это сфера нашего разведывательного доминирования! И самая большая наша проблема в том, что мы оказались не в состоянии её контролировать. Русские узнали о полете сенатора одновременно с нами, а может быть и раньше. И именно это выводит меня из себя! — директор закончил свою длинную речь тяжело дыша. Он выглядел действительно глубоко задетым.

— Это ещё не вся проблема, сэр — начальник отдела предвкушал начало самой неприятной части беседы — сенатор не единственный американский гражданин на борту этого рейса.

— Кто же эти другие? — очень заинтересованным директор не выглядел. „Ну погоди, сейчас ты запоешь“ — злорадно подумал начальник отдела.

— В этом же самолете направляются в Токио два наших агента, которые уже почти пять лет курируют группу китайских диссидентов, имеющих хорошие связи на материке. Должен вам сказать, сэр, что большая часть разведывательной информации о Китае, полученной нами за последнее время, пришла от них. Это действительно уникальный источник, обладающий огромной ценностью.

— Итак, эти два агента действительно ценные люди?

— В высшей степени, сэр.

— А не ведут ли они двойной игры? — директор откинулся на спинку своего кресла — летят в одном самолете с сенатором, который известен своими прокитайскими настроениями…

— Я тоже подумал об этом, но речь идет скорее о совпадении, сэр. С обоими я лично знаком и хорошо знаю их работу. „Китайская сеть“ о которой мы говорим, есть их собственное творение, плод гигантской многолетней работы. Не думаю, чтобы нашелся какой-то соблазн, который побудил бы их пойти на сотрудничество с сенатором и его бандой. Чисто по-человечески они должны его ненавидеть. Так что я предполагаю лишь совпадение.

Прокитайскую политику сенатора в коридорах ЦРУ явно недолюбливали и не давали себе труда скрывать это.

— В нашем бизнесе редки совпадения, Джон — мягко возразил директор.

— И тем не менее, они не исключены, сэр! — когда дело касалось его людей, начальник отдела умел проявлять настойчивость.

— Хорошо — на столь малозначительную сейчас тему директор отвлекаться не хотел — итак, ваши два агента крайне для нас важны как контактеры с китайской агентурой, насколько я понял.

„А то, что они просто важны для своих жен и детей, ты не подумал“ — мелькнуло в голове у начальника отдела, но вслух он сказал иное:

— Направляясь в Токио, они имеют особую миссию. С собой у них наличные деньги, документы и самое главное инструкции, которые должны быть переданы в Китай. Все эти бумаги могут пережить катастрофу самолета и то, что было тайным, станет явным. Вспомните Локерби — начальник управления нарочито коснулся крайне неприятной для директора темы. Именно он тогда был ответственным за расследование инцидента.

— Итак, мы рискуем провалом операции, международным скандалом, гибелью всей агентурной сети и потерей невинности диссидентского движения в Китае… — задумчиво проговорил директор.

— Совершенно верно, сэр. Конечно, в случае, если „Боинг“ будет сбит, мы можем попытаться надавить на русских, чтобы они не поднимали шума…

— Бросьте это, Джон — директор посмотрел на него насмешливо — вам действительно нужно больше интересоваться политикой, а не только оперативной работой. Китай сейчас для русских много важнее, чем мы. Он их сосед, так сказать, естественный союзник, главный торговый партнер и тоже обижен западной демократией — лицо директора исказилось гримасой — если эти документы только окажутся у русских, они уж не упустят случая лишний раз набрать себе побольше очков.

— Я понял вас, сэр.

— Итак, что мы можем в этой ситуации предпринять?

— Немного. В нашем распоряжении осталось — начальник отдела взглянул на часы, прикидывая разницу во времени — около шести с половиной часов.

— Откуда такая точность? — удивленно спросил директор.

— Мне известен маршрут, по которому самолеты из Скандинавии летят в Японию и Южную Корею. Это примерно семь с половиной тысяч километров над Россией. Через шесть с небольшим часов лайнер должен пересечь границу с Китаем и решиться всё должно до этого момента. Китайцы принципиально не имеют дела с воздушными пиратами и неоднократно подтверждали это на практике. Они атакуют террориста вне зависимости от последствий для гражданского рейса.

— Почему они так презирают человеческую жизнь? — невольно вырвалось у директора, знавшего, что его собеседник прав.

— Их более миллиарда, сэр — начальник отдела выразительно улыбнулся. „А ты её не презираешь?!“

Несколько минут царило молчание.

„Жаль, что „Боинг“ не летит над океаном в территориальных водах России. Наша главная проблема — секретность миссии агентов. Так что уж если чему быть, того не миновать, лучше, чтобы это случилось над водой. Она скроет всё. Да и сенатор там очень кстати…“ — эта мысль показалась директору чудовищной и кощунственной, он старательно пытался гнать её от себя, но она приходила снова и снова.

— В Мадриде у нас Мак Рейнолдс, не правда ли, Джон? — возобновил он разговор.

— Совершенно верно, сэр — начальник отдела хорошо понимал ход мыслей своего шефа.

— Что, если мы подключим его к работе с террористом, который хочет забрать картины? Я имею ввиду, чтобы он сотрудничал с русскими в этом вопросе?

— Тогда мы должны сформировать его линию поведения, сэр.

— И каковы могут быть наши действия?

— Очевидно, самое разумное надавить на русских, чтобы они выполнили требования террористов.

— Вы полагаете, это полностью обезопасит самолет?

— Нет сэр — начальник отдела кисло улыбнулся — полностью его ничто не обезопасит. Летчик рискует слишком многим и мы не можем предсказать его действия. Честно говоря, я понятия не имею, как он собирается выбираться из этой ситуации. Русские сопровождают его четырьмя перехватчиками и я уверен, что у них есть приказ сбить его при первой же возможности — он подошел к большой карте мира, висевшей на стене — сейчас они где-то здесь — палец уперся в середину бескрайних российских просторов.

— Вряд ли русские с легкостью отдадут картины — задумчиво пробормотал директор.

— С легкостью нет. Мы бы отдали с легкостью? — начальник отдела пожал плечами — но это единственный шанс для всех. Можно пригрозить им скандалом.

— Уж они его получат — подтвердил директор.

„Вместе с нами“ — откомментировал про себя его собеседник. Он не сказал шефу, что специфика передачи китайским информаторам предназначающегося им багажа подразумевала столь надежную упаковку, что она способна пережить любую катастрофу. Когда об этих документах зашел разговор, он счел за благо промолчать. „Что будет, то будет.“

— Это самый простой выход, — продолжал начальник отдела — а одновременно, если русские будут упрямиться, или, что самое опасное и самое вероятное, будут тянуть время, попытаемся решить проблему оперативными методами…

— Что вы имеете ввиду? — поинтересовался директор. На его взгляд, ситуация была безвыходной. Конечно, он более политик, нежели полицейский, но — куда ни кинь, везде клин… Решения он не видел.

— Видите ли, сэр — начал осторожно начальник отдела, ясного представления о возможных мерах у него ещё не было и он просто пытался объяснить шефу ход своих рассуждений — тот план, что пытаются реализовать террористы, стоит огромных денег, я не говорю уже о риске, который должен по их замыслу многократно окупиться. Картины это не деньги и не кредитные карточки, на них впрямую не приобретешь того, ради чего люди идут, в конечном счете, на подобное преступление. Но абстрактная стоимость полотен многие миллионы долларов, точнее я пока сказать не могу. Значит, у террористов должен иметься заказчик. Представляя отвлеченно, таких заказчиков может быть великое множество, но наш — начальник отдела задумчиво сделал паузу и продолжил — обязан отвечать некоторым требованиям, о которых мы кое-что знаем…