Итак, на риск идти придется — Иван обреченно пожал плечами — не такого ли момента он ждал всю свою жизнь? Ну а то, что руководит операцией Моргунов, только радовало. Он мужик умелый и на риск зря не пойдет. Зато если уж за что-то взялся, значит будет переть напролом. Его же, Рогова, место в тени вполне устраивало. По натуре он не герой и не любитель красивых жестов. Он дипломат — Иван усмехнулся: да, сказывается образование — и предпочитает закулисные интриги. Получить свою долю, немного переждать пока всё уляжется и тихонько смыться куда-нибудь, куда — Рогов ещё не решил, да и не считал это важным. Главное, что можно будет позволить себе всё. А если будет всё тихо, можно будет даже и не сбегать, а спокойно выйти в отставку и отправиться на заслуженный отдых в дальние страны. И это, пожалуй, стоит того умеренного риска, на который придется пойти…

Рогов поднялся и отряхнул запыленный костюм. В ушах свистел сухой и горячий ветер близкой пустыни, солнце медленно приближалось к горизонту, впитывая с каждым пройденным отрезком пути всё более насыщенный багровый цвет. Иван сел в машину и развернувшись неспешно вернулся в город. „Что бы там ни было, свою часть пути я пройду“ — думал Рогов, приближаясь по узким улочкам столицы к своему дому — „оно того стоит.“

После этого Рогов позвонил в Мадрид. По молчаливой, но завороженной реакции Моргунова он понял, что тот воспринял его звонок как руководство к действию. Что там дальше предпринял Василий, Рогов не знал, да и не очень этим интересовался. „Много будешь знать, скоро состаришься“, как говорит русская народная мудрость. Но что его друг будет готов предложить ему нечто конкретное к моменту их следующего выхода на связь, Иван не сомневался. Все те недели, что он предоставил Моргунову на подготовку, Рогов старался вести себя как можно более незаметно. Он вообще бы предпочел, чтобы эта провинциальная столица, лежащая далеко в стороне от главных перекрестков мировой политики и лишь редко попадающая в заголовки репортажей информационных агентств, полностью забыла о нем. Под разными предлогами он уворачивался от участия в посольских приемах и даже не проехал ни одного перекрестка на красный свет. Звоня ночью Моргунову из уличного телефона, он уже примерно представлял, какое следующее задание поручит ему напарник.

Василий Петрович снял трубку как и договаривались, после первого же гудка.

— Ну, что у тебя? — нетерпеливо спросил Иван.

— У меня порядок — спокойно ответил Моргунов — у тебя ничего не поменялось?

— К счастью нет.

— Действительно, к счастью. — спокойно согласился он. Давать маленькие успокоительные инъекции своему нервному напарнику являлось частью его поведения — В общем, так. Технически я готов начать операцию в любое время…

— Ну ты даешь… — перебил его пораженный Рогов.

— … но как известно, желание клиента закон и мы должны знать, что он конкретно запросит. Наиболее интересны с моей точки зрения импрессионисты с той выставки, что открывается первого мая. Покажи клиенту каталог, пусть выбирает что угодно, но не больше десятка работ. Если мы упрем всю выставку, это может привлечь излишнее внимание. Далее — Моргунов секунду помолчал и вновь подал голос — наша цена не менее пятидесяти миллионов марок наличными. Подчеркиваю, именно марок, потому что они есть в купюрах самого большого достоинства, по тысяче. Если твой клиент серьезный, то дней за двадцать он эту сумму соберет, к тому же наша цена много ниже каталожной, просто демпинг.

— Да и кто ему продаст… — хмыкнул в трубку Рогов.

— Вот именно — продолжал Василий Петрович — так что пусть пошевеливается. И ещё. Нам понадобится надежное укрытие, хотя бы на первое время.

— Это не проблема, я уже присмотрел один тихий домик — решившись на операцию, Иван тоже не терял времени зря.

— Молодец, но будь осторожен…

— Это ты мне говоришь? — иронично переспросил Рогов.

— Да, действительно — с сарказмом в голосе согласился собеседник — но главное, нам понадобится самолет. Причем не какая-нибудь „Ссесна“, а маленькая скоростная машина, бизнесс-джет. И как ты верно в своё время заметил, мы действительно её угробим.

— Ты спятил? — нарочито спокойно переспросил Рогов.

— Отнюдь — в тон ему возразил Моргунов — но машина будет засвечена и если клиент не хочет, чтобы потом по приметам самолета добрались и до него, то пусть не мелочится и изменит регистрационный номер. Не забывай, что даже каталожная стоимость картин в три раза выше. Это ему пять таких самолетов окупит.

— Ладно — нехотя согласился Иван — поговорю. Как делим деньги?

— Десять лимонов человеку, который делает для нас основную работу…

— Взломщику, что ли? — с усмешкой перебил его Рогов.

— Можно сказать и так — невозмутимо согласился Моргунов — двести тысяч посреднику, остальное делим поровну. Я не жадный, правда — пошутил он.

— Договорились — поспешно согласился Рогов.

Он не рассчитывал на то, что напарник предложит ему долю равную со своей и поспешил выразить своё удовлетворение. Моргунов меж тем прекрасно понимал, что роль и риск Ивана несопоставимы с его собственными, не говоря уже о летчике, однако выделяя вознаграждение как равноправному партнеру, избавлял себя от многих неприятных случайностей, причиной которых суть человеческая жадность и зависть. А денег действительно хватит на всех…

— Теперь слушай программу представления — иронично начал Василий Петрович — ты найдешь надежное место для приземления, где можно припрятать раз и навсегда самолет, но недалеко от нашего убежища. Ты и клиент с деньгами будете меня там ждать. Самолет с пилотом за день до операции должны быть в Испании, на любительском аэродроме Санта-Розита. Я его там встречу. На следующий день я прибуду с картинами и мы как частный рейс, не привлекая ничьего внимания должны уйти. Преследования не будет, я гарантирую.

— Ты действительно можешь это гарантировать?

— Если я говорю, — Моргунов немного повысил голос — то, очевидно, так оно и есть.

— Окей, окей — поспешно согласился Иван — но запомни, ты либо псих, либо гений.

— По исходу операции это станет ясно — улыбнулся его сообщник.

— И что дальше? — невольно вырвалось у Ивана и он тут же выругал себя за глупый вопрос.

— Дальше переждем и разъедемся — посвящать Рогова в подробности своих планов он совершенно не считал необходимым — огласки быть не должно.

На языке у Рогова вертелась ещё масса вопросов, но задавать их в телефонной беседе он счел неуместным.

— Хорошо — решительно сказал он — я выйду на связь через неделю в это же время.

— Жду — бросил Моргунов и повесил трубку.

Когда Василий Петрович выходил из телефонной будки, прямо навстречу ему, слепя фарами, вывернула полицейская машина. Он на секунду замедлил шаг и нарочито сделал его покачивающимся и нетвердым, пусть думают, что подзагулявший прохожий запоздало возвращается домой. Конечно, документы надежны и „Браунинг“ предусмотрительно оставлен дома, иметь его сейчас, в канун такого предприятия при себе представляло неоправданный риск, но из тысяч непредвиденных, однако реально существующих случайностей, губительной могла оказаться каждая. Не замедляя хода автомобиль проехал мимо и Моргунов поспешил домой. Там он бесцельно прошелся по комнате и включил телевизор. Просмотрев в него десять минут ничего не видящими глазами, выключил снова. Мысли Василия Петровича были далеко от этой реальности. Он прошел на кухню, налил полный стакан водки и залпом выпил.

— Ну что ж, летчик, звони! — усмехнувшись, он вытер рукавом губы и отправился спать.

Радиотелефон, без которого Моргунов в последнее время не ходил даже в туалет, занял своё место рядом с подушкой.

…Но и эти недавние события уже отошли в прошлое, стали просто воспоминанием. Ему оставались последние часы для того, чтобы провести их в своем любимом ресторане и в его убаюкивающей атмосфере сознательно избавиться от всего, что привязывало к той жизни, которую он так стремился покинуть. Собственно говоря, уже пора было паковать вещи, буквально подстать человеку, отправляющемуся в отпуск. И эта мысль забавляла Моргунова на всём пути домой.