— Отец Василий пожаловал. Пустить? Серый подошел к столу и молча кивнул.

— Эй, Валет! — крикнул из коридора Хват. — Иди сюда, подмогни мешок дотащить.

— Сейчас устрою старому хрычу баню, — тихо сказал Серый, — раз с мешком, значит, не один.

Неожиданно он почувствовал резкую боль в руке, наган выпал на землю и от удара чьей-то ноги отлетел в сторону. Сильные руки схватили Серого за плечи, в поясницу уперлось что- то твердое. Сквозь фрак он почувствовал мертвящий холод нагана.

Он все понял, сник и втянул голову в плечи. В темном проходе мелькнул свет, Валет и Хват вернулись. Они появились с поднятыми руками. Серый осторожно скосил глаза. Климов ткнул его наганом в бок и равнодушно сказал:

— Не вертись, гражданин.

Наган Серого лежал на земляном полу. Нога в дорогом хромовом ботинке наступила на него и потащила в сторону. Пашку толкнули, но он не шевельнулся. Рядом с ногой появилась рука, и наган пополз по полосатой брючине. Надо было крикнуть, но Пашка не мог. Он был живой, этот наган. Пашка закрыл глаза, упал и судорожно рванул ноги в дорогих хромовых ботинках. Он чувствовал, что сверху валятся люди, а рядом кто-то хрипит.

Когда Пашка выполз из кучи и открыл глаза, то увидел придавленное к земле бешеное лицо Цыгана.

Потом раздался топот ног, и в подвал влетел рыжий Николай. Он взвизгнул, схватился за голову и повис на шее у Сержа.

— Мишка, друг! Живой!

Глава двенадцатая ОТЪЕЗД

— Выявив и арестовав предателя, мы стали готовиться к задержанию банды. Пока я разговаривал с Павлом Антоновым, Зайцев наводил справки о хозяине трактира. Почему я сразу не заинтересовался его личностью? — Климов чертыхнулся и оглядел руководящих работников управления и районных отделов уголовного розыска, собравшихся на его отчет о ликвидации банды. — Если бы вы его видели, товарищи! Просто в голову не придет, что за такой внешностью прячется матерый волчище. Истинная его фамилия Ржавин, и он разыскивался ЧК как агент царской охранки, провокатор и один из сподвижников попа Гапона. Но, как сейчас выяснилось, Ржавин сразу после революции исчез из Москвы и пристал к Махно, где и познакомился со Шленовым, который был у «батьки» оружейником. Потом Ржавин отсиживался на Тамбовщине и всплыл в Москве только в первые дни нэпа. Более подробно о «божьем» старикашке нам сообщат из ГПУ, куда утром забрали Ржавина. Владимир Николаевич, — обратился к заместителю Климов, — расскажите товарищам, как вы раскопали прошлое Ржавина.

Зайцев вышел из задних рядов и встал рядом с Климовым. Сегодня он был особенно подтянутый и вылощенный, и его элегантная фигура резко выделялась среди застиранных гимнастерок и мешковатых фигур собравшихся.

— Отхватил себе зама, Василий. А я все гадаю, что за птица сидит и конфетки сосет, думаю, иностранец какой пробрался.

Зайцев холодно посмотрел на говорившего, и тот спрятался за спину соседа. Все задвигались, зашумели и засмеялись.

— С таким зверьем и работаю, — сказал Климов, усаживаясь рядом с начальником.

— Поменьше бы у нас некоторые товарищи говорили о классовой сущности, сидел бы Зайцев в этом кабинете. Одна бы польза была, — шепотом ответил начальник.

А Зайцев стоял, заложив руки за спину, смотрел в окно и ждал, пока зал успокоится.

— Рассказывать, в сущности, нечего, — Зайцев потер подбородок и смущенно улыбнулся. — В первые дни работы я запросил ГПУ о проживающих в районе бывших сыскных полиции, а потом собрал на них подробную информацию. Зачем это сделал, сам не знаю. Так, на всякий случай. Когда стало ясно, что бандой руководит хозяин трактира, я рассудил, что этот человек должен быть с прошлым, начал думать, у кого можно о нем расспросить поподробнее, и вспомнил о бывших полицейских. Среди них я обнаружил некоего Калугина Алексея Ивановича, который отбыл наказание и в настоящее время характеризовался как человек порядочный. Я положил в карман фотокарточку хозяина трактира и вчера утром нанес Калугину визит. Он опознал Ржавина и рассказал о нем все то, что вы слышали.

— Ясно, товарищи? — спросил, поднявшись, начальник. — Нанес визит и нашел волка, которого искали восемь лет. Спасибо.

Все засмеялись и захлопали. Климов встал, снова занял свое место, посмотрел в порозовевшее лицо Зайцева и тихо рассмеялся, заметив, что соседи заместителя сосут леденцы.

— За Антоновым мы, естественно, установили наблюдение, выяснили место стоянки налетчиков и перекрыли второй выход. Зайцев в это время арестовал Ржавина, изъял из его подвалов золото, меха и остальное награбленное добро, провел очную ставку со Шленовым, и старикан во всем признался. Сначала хотели брать налетчиков прямо на ограблении, но в этом случае стрельба была бы неминуема, — Климов сделал паузу и посмотрел на начальника. — Мы решили не рисковать людьми и дали налетчикам вернуться в их логово. Зайцев с группой товарищей подвели Ржавина к дверям подвала. Условный стук и голос старика дали возможность войти тихо. Я в это время прошел запасным входом. Повязали всех спокойно, один лишь Рюмин — Цыган пытался оказать сопротивление. Все. — Климов сел и сразу задремал.

После боя или окончания сложной операции Климов засыпал в самых неподходящих местах. Он даже жаловался на это врачам, те долго его выслушивали, щупали, хлопали по голой спине и объяснили, что он отчаянно здоров, а спать надо, так как это, видите ли, естественная реакция организма. Сейчас реакция проходила особенно бурно, и он то и дело «нырял» головой и два раза подряд уронил трубку.

— Климов, проваливай отсюда, — громко сказал начальник. — Товарищи, дайте Василию по шее и отберите у него стул. У нас совещание, а не мертвый час.

Климов встал и оглянулся.

— Давай, давай, — начальник вышел из-за стола, — Ребят обними и скажи, что представлены к именному оружию.

Климов махнул рукой Зайцеву, подталкиваемый друзьями, выбрался из душного кабинета и долго тер упорно закрывающиеся глаза. На улице стало несколько легче, а когда он вспомнил, какую шутку сыграли с ним Панин и Лавров, а он с ними еще не рассчитался, сон как рукой сняло. С криком «оборву уши» Климов зашагал в отдел.

Когда он, громко хлопнув дверью, вошел в кабинет, ребята прекратили разговор и встали.

— Так, голубчики, — сказал Климов, пытаясь придать лицу грозное выражение, сел за стол и потер руки, — сейчас я с вами поговорю.

Лавров стоял, опустив голову и потупив глаза, а Панин, наоборот, выставил вперед подбородок, и взгляд его был чист и невинен.

— Садитесь, — сказал Климов и неловко заворочался на своем прокурорском месте. — Разве можно так?

— Колька, оправдывайся! — зашептал Лавров.

— Верно, я виноват, — горячо заговорил Панин. — Но вы выслушайте, Василий Васильевич, — он встал и начал ходить по кабинету. Видно, его деятельная натура не могла находиться в состоянии покоя. — Подобрались мы к Серому вплотную, и заколодило. Он нас чувствует и на дело не идет. Тут еще Цыган Мишку узнал, и совсем неважно стало. Надо было или уходить, или атаковать, здесь Михаил и придумал, что если он меня «выдаст», то и себя реабилитирует и Серого успокоит, мол, сбежал мент, и Цыгана прижмет.

— А что ты здесь плел про Павла? — уже не скрывая улыбки, спросил Климов.

— Ничего я не плел. Когда Мишка кончил разговаривать с Павлом, встал и поправил прическу, что означало: сматывайся, я кивнул и пошел к выходу. Тут Павел подзывает, меня аж в пот бросило: неужто, думаю, задержать хочет? А он мне мелочь за пиво сует и шепчет: «Тебя Серж расколол, беги». Все так и было. Только по замыслу Мишки я должен был явиться к вам и все рассказать, а я испугался. Думаю, наверняка вы догадаетесь, что дела у Михаила плохи, раз мы такой ход сделали. Наказывайте, — Панин развел руками.

— А у меня все было просто, — сказал Лавров и смущенно улыбнулся. — Николай принял огонь на себя и скрылся, дальше все было, так сказать, дело несложной техники. Я полностью реабилитировал себя и скомпрометировал Рюмина, то есть Цыгана. Но Серый оказался не так прост и мне до конца не доверял; играя на нашей с Рюминым обоюдной ненависти, он связал мне руки. Когда явился Павел, стало ясно, что вы за ним проследили и адрес вам известен. Моей единственной задачей стало удержать Рюмина до возвращения налетчиков и ждать вас.