Лабле вытащил из ушей пробки. Лицо его выражало волнение.

— Вы абсолютно правы, капитан! Они предлагают нам сделку. Предлагают все сокровища знаний этой планеты!

— Что? — В голосе Хобарта слышалось недоумение.

— Вот там… — ксенобиолог махнул рукой, указывая куда-то на восток, — там сокровищница знаний их расы. Она в самом сердце вражеской территории. Но враг пока о ней не знает. Наши хозяева уже дважды летали туда за разными материалами, и их корабль может совершить еще только один перелет. Они предлагают нам равную долю, если мы полетим с ними и поможем очистить склад…

В ответ Хобарт присвистнул. На худом лице Лабле появилось голодное выражение. Никакая другая взятка не могла бы так соблазнить его. Но Раф, вспоминая разорванное тело, сомневался.

«В сердце вражеской территории», повторял он про себя.

Лабле добавил еще кое-какую информацию.

— В конце концов враг силен только своим количеством. Эти животные…

— У животных не бывает копий! — возразил Раф.

— Экспериментальные животные, сбежавшие во время войны много поколений назад, — сообщил Лабле. — И как будто поднявшиеся до полуразумного состояния. Я должен их увидеть!

Хобарт не собирался торопиться.

— Подумаем, — решил он. — Нам нужно время для обдумывания.

7. Много глаз, много ушей

Не впервые стоял Дальгард перед ящером-дьяволом, жаждущим убийства. То, что произошло на арене, скорее исключение из правила, а не просто охотничья удача. И теперь, увидя в дальнем конце коридора присевшее животное, он был готов. Сссури, также следуя выработанному обыкновению, отделился от товарища и скользнул вдоль стены к чудовищу, готовый в нужный момент отвлечь его внимание.

Но в сознании Дальгарда оставалось одно сомнение. Этот дьявол действовал не так, как его безмозглые сородичи. А что если он способен разгадать простые маневры, которые всегда ставят в тупик других драконов, и нападет не на движущегося водяного, а на выжидающего лучника?

Ящер прижался к другой двери, закрытой, словно пытался найти за ней убежище или помощь. Но когда Сссури двинулся, длинная шея животного распрямилась, пока не образовала почти прямой угол с его узкими плечами, а из пасти послышалось ужасающее шипение, которое перешло в крик. Мышцы ног ящера напряглись, готовясь к прыжку.

Точно в нужное мгновение Сссури отвел назад руку, и его копье запело в воздухе. Невероятным поворотом шеи дьявол перехватил древко зубами и стер в порошок твердый, как железо, ствол. Но это движение обнажило его горло, и стрела из лука Дальгарда глубоко погрузилась в плоть.

Ящер-дьявол выплюнул копье и попытался поднять голову. Но мышцы его быстро слабели. Он сражался с ядом, сделал шаг вперед, его маленькие красные глаза полны были ненавистью. Он упал и лежал дергаясь. Дальгард опустил лук. Второй выпрел не понадобился.

Сссури с несчастным видом разглядывал обломки своего копья. Это не просто результат долгих часов напряженной работы. Ни один водяной не сочтет себя готовым к встрече с врагом без такого оружия в руках. Сссури взял острие и снял его с обломка древка, оставленного драконом. Завязав наконечник в пояс, водяной повернулся к Дальгарду.

— Посмотрим, что за этой дверью?

Дальгард пересек коридор и попробовал дверь. Она не поддалась на толчок, зато откатилась в стену, позволяя пройти.

По другую сторону оказалось помещение, поразившее разведчика. У колонистов была лаборатория, мастерские, они старались сохранить знания, которые пронесли их предки через космос, а также получишь новые. Но огромное помещение поражало количеством старых механизмов и машин, баков, ящиков, полок, уставленных многочисленными предметами, заваленных столов — псе это было непонятно без подробного и тщательного изучения.

— Мы здесь не первые. — Сссури почти не обратил внимание на эти предметы. Он нагнулся к потревоженной пыли в одном из проходов. Дальгард, присоединяясь к водяному, заметил, что на столах много пустых мест; видны следы в многолетнем слое пыли, которые говорят, что вещи недавно убрали. И тут он увидел, что заинтересовало Сссури: следы, напоминающие отпечатки босых ног, но всего с тремя пальцами!

— Они!

Дальгард, бывший следопытом и охотником до того, как стал разведчиком, нагнулся, чтобы разглядеть получше. Да, след недавний, сделан вчера или позавчера; на каждом отпечатке только тонкий слой пыли.

— Несколько дней назад. Теперь они не в городе, — уверенно заключил водяной. — Но придут снова.

— Откуда ты знаешь?

Сссури рукой указал на окружающее богатство.

— Они взяли кое-что, может, самое необходимое. Но не смогут отказаться от остального. Они обязательно вернутся, и не один раз. Много. Пока…

— Пока не останутся насовсем. — Дальгард мрачно закончил мысль друга.

— Этого они и добиваются. Эта земля когда-то была под их господством. Весь мир принадлежал им, пока они не погубили его, воюя друг с другом. Да, они мечтают вернуть себе все. Но, — в глазах Сссури вспыхнул такой же огонь, какой горел в глазах ящера-дьявола в последние мгновения его жизни, — но этого не должно случиться!

— Если они заберут землю, у вас останется море, — заметил Дальгард. Водяные могут спастись. А его соплеменники? Большие семьи неизвестны у колонистов-землян. Они чуть больше ста лет на этой планете, и за это время количество их выросло с сорока пяти переживших космическое путешествие до двухсот пятидесяти, из которых лишь сто двадцать не старики и не дети и могут сражаться. И никакого отступления, никакого убежища у них нет.

— Мы не вернемся в глубины! — В этом заявлении Сссури звучала решимость. Его племя долго преследовали, и лишь когда оно заключило союз с колонистами, осмелилось покинуть опасные океанские глубины, где живут чудовища, такие же свирепые и опасные, как ящеры-дьяволы, и поселить свои семьи в прибрежных пещерах и на маленьких островах вблизи берега, расплодиться и развить свою цивилизацию. Нет, зная упрямство этих мохнатых существ, Дальгард был уверен, что морской народ добровольно в глубины не вернется. Он не пойдет покорно под власть ненавистной расы.

— Не вижу, как мы сможем остановить их, — Дальгард заговорил вслух, словно обращаясь к самому себе. Он разглядывал заваленные столы, машины на основаниях у стен, богатства чуждой технологии.

Усвоенное с детства утверждение, что знания Иных не для его племени, что они опасны, вызывало беспокойное ощущение вины за то, что он стоит здесь. Опасность, опасность гораздо хуже физической, таится здесь. И он может оживить ее, просто протянув руку и взяв один из удивительных предметов, что лежат всего лишь в дюймах от него. И любопытство боролось в нем со строгим предупреждением старейших.

Когда Дальгард был совсем маленьким, он как-то заглянул в полевой мешок отца после предпоследнего исследовательского похода старшего Нордиса. И нашел чистый прямоугольный зеленоватый кристалл, в центре которого переплетались разноцветные линии, образуя странные узоры. Когда кристалл поворачиваешь в руке, рисунки меняются. Дальгард долго смотрел на кристалл, и ему стало казаться, что в его голове что-то происходит; он начал понимать значение отдельных чуждых слов, ловить обрывки чуждых мыслей, как обычно, когда общался с детенышем, которым был Сссури, или с прыгунами в поле. И так велико было его удивление, что он побежал искать отца с этим кристаллом, чтобы рассказать, что происходит, когда на него смотришь.

Но его не похвалили за открытие. Напротив, отвели в комнату, где лежал в постели глубокий старик, сын Великого Человека, задумавшего и осуществившего полет в космосе. И сам Форкен Кордов тихим старческим голосом разговаривал с Дальгардом; голос его был такой же хрупкий и тонкий, как худые руки, беспомощно лежащие на высохшем теле; старик простыми добрыми словами объяснял, что знание, заключенное в кристаллах и странной формы книгах, которые иногда отыскиваются в руинах, не для них. Что обнаружил это его собственный прапрадед Дард Нордис, один из первых мутантов, способных к восприятию мыслей. И Дальгард, под впечатлением слов Форкена, озабоченности отца и всех событий этого дня, никогда не забывал предупреждение.