В это субботнее утро 9 мая Ян Клейн, лежа в постели, размышлял обо всем об этом. Вечером он, как всегда, навестит домик в Безёйденхаут-Парке. Он прямо-таки свято чтил эту свою привычку. Единственное, что могло помешать, - дела, связанные с работой в разведке. И он знал, что сегодня доберется до Безёйденхаут-Парка довольно поздно. Предстояла важная встреча с Францем Маланом. Откладывать ее нельзя.

Он вспомнил телефонный разговор, состоявшийся ночью, в самом начале первого. Коноваленко наконец сообщил долгожданную весть. Виктор Мабаша мертв. А значит, не просто устранена некая сложность. Исчезли и сомнения насчет способностей Коноваленко, которые возникли у него в последние дни.

В десять он встретится с Францем Маланом в Хамманскраале. Пора решать, когда и где будет совершено покушение. Преемник Виктора Мабаши уже назначен. Ян Клейн был уверен, что и на сей раз сделал правильный выбор. Сикоси Цики выполнит все, что требуется. Выбор Виктора Мабаши тоже не был ошибкой. Ян Клейн отлично знал, что у всех людей есть тайные струны, даже у самых непреклонных. Потому-то он и велел Коноваленко хорошенько проверить выбранного кандидата. Коноваленко взвесил Виктора Мабашу на своих весах и признал его чересчур легким. Сикоси Цики тоже пройдет такую проверку. И очень маловероятно, чтобы два человека кряду оказались слабаками.

Около половины девятого он вышел из дома, поехал в Хамманскрааль. Африканские трущобы возле автострады окутаны густыми клубами дыма. Ян Клейн попытался представить себе Миранду и Матильду среди этих убогих лачуг и бездомных собак, у костра, с вечно воспаленными от едкого дыма глазами. К счастью, Миранда избежала этого трущобного ада. Ее дочери Матильде тоже выпала удача. Заботами Яна Клейна, преданностью его запретной любви обе они были избавлены от беспросветной жизни своих африканских братьев и сестер.

Его дочь унаследовала материнскую красоту, думал Ян Клейн. Правда, с некоторым отличием, которое давало надежду на будущее. Кожа у Матильды была светлее, чем у матери. Если когда-нибудь у нее появятся дети от белого мужчины, процесс продолжится. И в будущем, уже за пределами его собственной жизни, его потомки будут рождать детей, по чьей наружности никогда не скажешь, что в них течет кровь черных африканцев.

Сидя за рулем, Ян Клейн любил думать о будущем. Он никогда не понимал тех, кто твердил, что невозможно предвидеть, как все будет. Для него будущее создавалось в этот самый миг.

Франц Малан поджидал его на веранде Хамманскрааля. Обменявшись рукопожатием, они сразу же уселись за стол, крытый зеленым сукном.

- Виктор Мабаша мертв, - сказал Ян Клейн.

Лицо Франца Малана расплылось в широкой усмешке.

- А я было начал беспокоиться, - сказал он.

- Вчера Коноваленко прикончил его. Шведы всегда выпускали превосходные гранаты.

- У нас тут они тоже есть, - сказал Франц Малан. - Правда, достать их очень трудно. Но для наших посредников это не проблема.

- Только за это и можно сказать спасибо родезийцам, - отозвался Ян Клейн.

Ему вспомнилось, что произошло в Южной Родезии почти три десятка лет назад. Готовясь к работе в разведке, он слышал от одного старого офицера, как белые в Южной Родезии ухитрились тогда обойти санкции, которым страну подвергла ООН, и сделал вывод, что у политиков всегда грязные руки. Те, кто ведет игру за власть, устанавливают правила и сами же их нарушают в зависимости от того, как развивается игра. Невзирая на санкции, которые поддержали все страны, кроме Португалии, Тайваня, Израиля и ЮАР, Южная Родезия никогда не страдала от нехватки необходимых импортных товаров. Экспорт фактически тоже не сократился. И в немалой степени это было связано с американскими и советскими политиками, которые тайно бывали в Солсбери, предлагая свои услуги. Американские политики, в основном сенаторы из южных штатов, считали своим долгом поддерживать белое меньшинство в стране. Благодаря таким контактам греческие и итальянские бизнесмены, срочно создав новые авиакомпании и хитроумную сеть посредников, взяли на себя задачу тайно нарушать санкции. Советские политики подобным же образом обеспечили себе доступ к определенным родезийским металлам, необходимым для их промышленности. В итоге изоляция очень скоро превратилась в чистую фикцию. Но во всем мире политики продолжали с трибун клеймить расистский режим белого меньшинства и отстаивать действенность санкций.

Впоследствии Ян Клейн понял, что и белая ЮАР таким же манером имеет множество друзей по всему миру. Поддержка, какую она получала, не столь бросалась в глаза, как та, что предоставлялась черным. Однако Ян Клейн не сомневался, что происходящее в безмолвии ничуть не менее важно, чем содействие, о котором кричат на всех углах. Шла борьба не на жизнь, а на смерть, и в этой борьбе все средства хороши.

- Преемник? - спросил Франц Малан.

- Сикоси Цики, - ответил Ян Клейн. - Значится в нашем списке под вторым номером. Двадцать восемь лет, родился в окрестностях Ист-Лондона. Таких подвигов успел натворить, что был исключен как из АНК, так и из движения Инката. В обоих случаях по причине недостаточной лояльности и за кражи. Теперь он прямо-таки фанатически ненавидит тех и других.

- Фанатик, - сказал Франц Малан. - В фанатиках всегда есть что-то не поддающееся контролю. Они презирают смерть. Но не всегда следуют разработанным планам.

Назидательный тон Франца Малана вызвал у Яна Клейна досаду. Но он и виду не подал, сказал только:

- Да, я называю его фанатиком. Но это вовсе не означает, что он и вправду таков. Хладнокровия у Сикоси Цики не меньше, чем у нас с тобой.

Франц Малан удовольствовался этим ответом. У него не было причин не доверять Яну Клейну.

- Я потолковал с остальными членами Комитета, - продолжал Ян Клейн. - Потребовал повторного голосования, ведь, что ни говори, речь шла о выборе нового кандидата. Проголосовали единогласно.

Франц Малан как наяву видел перед собой членов Комитета. Как они сидят вокруг овального орехового стола и медленно, один за другим, поднимают руки. Тайное голосование проводилось редко. Открытость в решениях необходима, чтобы не пошатнулось доверие. Отвлекаясь от стремления любыми, даже самыми жестокими способами защищать права буров и вообще всех белых в ЮАР, члены Комитета были практически не связаны друг с другом. Фашистский лидер Террас Бланш смотрел на большинство остальных с плохо скрытым презрением. Но без него здесь было не обойтись. Представителя алмазных королей де Бирсов, пожилого господина, который никогда не смеялся, окружало настороженное почтение, какое часто вызывает огромное богатство. Судья Пелсер, представитель «Союза братьев», славился своим презрением к людям, однако пользовался огромным влиянием, и мало кто смел ему возражать. Наконец, генерал Стрессер из верховного командования ВВС вообще избегал общества гражданских чиновников и землевладельцев.

Но все они поддержали кандидатуру Сикоси Цики. А стало быть, они с Яном Клейном продолжат осуществление плана.

- Сикоси Цики выезжает через три дня, - сказал Ян Клейн. - Коноваленко готов принять его. Он летит через Амстердам в Копенгаген, с замбийским паспортом. А затем на пароме переправится в Швецию.

Франц Малан кивнул. Теперь его очередь. Он достал из портфеля несколько больших черно-белых фотографий и карту. Фотографии он сделал сам и проявил в лаборатории, оборудованной у него дома, а карту скопировал на работе, когда никто не видел.

- Пятница, двенадцатого июня, - начал он. - Местная полиция предполагает как минимум сорок тысяч участников. Многое говорит за то, что для нас это вполне удобный случай нанести удар. Во-первых, с южной стороны к стадиону примыкает холм, Сигналхилл. Расстояние до трибуны оратора составит около семисот метров. Холм не застроен, но по южному склону к вершине ведет проезжая дорога. Таким образом, Сикоси Цики легко доберется до вершины и так же легко уедет оттуда. При необходимости он может спрятаться наверху, а потом спуститься вниз и смешаться с черными в возникшей сумятице.