- Им нравится это место.

- Я ищу африканца с весьма особой приметой.

- Какой же?

- У него не хватает пальца. На левой руке.

Валландер ожидал чего угодно, но только не смеха. А бармен расхохотался.

- Что здесь смешного?

- Вы второй, - сказал бармен.

- Второй?

- Про него уже спрашивали. Вчера вечером заходил один хмырь, тоже пытал, не видел ли я африканца с покалеченной рукой.

Валландер на миг задумался, потом задал следующий вопрос:

- Что вы ему ответили?

- Нет.

- Нет?

- Я не видел человека без пальца.

- Точно?

- Точно.

- А кто спрашивал?

- Никогда раньше его не видал. - Бармен принялся протирать стаканы.

Валландер почувствовал, что он врет:

- Спрашиваю еще раз. Но только один раз.

- Мне больше нечего добавить.

- Кто это был?

- Я же сказал. Незнакомец.

- Он говорил по-шведски?

- Вроде как.

- Что вы имеете в виду?

- Ну, не так, как мы с вами.

Уже лучше, подумал Валландер. Только бы не сорвалось.

- Как он выглядел?

- Не помню.

- Если я не получу ответа, пеняйте на себя.

- Обыкновенный. Черная куртка. Светлые волосы.

Валландер вдруг почувствовал, что бармен боится.

- Нас никто не слышит. Даю слово, о том, что вы мне сказали, никто не узнает.

- Кажется, его зовут Коноваленко… Пиво за мой счет, если вы сейчас уйдете.

- Коноваленко? Вы уверены?

- Разве в этом мире можно быть в чем-то уверенным?

Валландер вышел из дискотеки и, на счастье, сразу поймал такси. Сел на заднее сиденье и назвал адрес гостиницы.

В номере он хотел было сразу позвонить дочери. Но передумал. Лучше завтра утром.

Потом он долго лежал без сна.

Коноваленко. Имя. Приведет ли оно куда нужно?

Сколько же всего произошло с того утра, когда Роберт Окерблум появился у него в кабинете.

Заснул он только на рассвете.

16

На следующее утро, придя в управление, Валландер узнал, что Лувен уже совещается с оперативниками, занятыми розыском убийцы Тенгблада. Он взял в автомате чашку кофе и из кабинета Лувена позвонил в Истад. Немного погодя Мартинссон снял трубку и спросил, как дела.

- Я сейчас сосредоточился на одном человеке, видимо русском, по фамилии Коноваленко, - ответил Валландер.

- Ты никак отыскал еще одного прибалта? - спросил Мартинссон.

- Пока неизвестно, настоящая ли это фамилия. И вправду ли он русский. Может, и швед.

- Альфред Ханссон, помнится, сказал, что человек, который снял дом, говорил с акцентом.

- Вот именно. Но я не уверен, что это был Коноваленко.

- Почему?

- Такое у меня ощущение. Все это дело переполнено ощущениями. И мне это отнюдь не нравится. Вдобавок Ханссон говорил, что тот человек был очень толстый. Внешность не сходится с описанием убийцы Тенгблада. Если это одно лицо.

- А как сюда вписывается африканец без пальца?

Валландер быстро рассказал о своем вчерашнем визите в «Аврору».

- Может, тут все же кое-что есть, - сказал Мартинссон. - Как я понимаю, ты пока задержишься в Стокгольме?

- Да. Задержаться необходимо. По крайней мере еще на день. В Истаде все спокойно?

- Роберт Окерблум через пастора Туресона спрашивал, когда можно похоронить жену.

- Но ведь, кажется, никаких препятствий нет?

- Бьёрк велел спросить у тебя.

- Вот ты и спросил. Как там погода?

- Как положено.

- В каком смысле?

- Апрельская. Капризная. И, увы, далеко не тепло.

- Ты не мог бы позвонить моему отцу и сказать, что я еще в Стокгольме?

- Последний раз, когда я ему звонил, он пригласил меня заехать. Но у меня не было времени.

- Позвони, а? Не в службу, а в дружбу.

- Конечно. Прямо сейчас и позвоню.

Валландер попрощался и сразу набрал номер дочери. Когда Линда сняла трубку, он понял, что она еще не вполне проснулась.

- Ты же хотел позвонить вчера, - сказала она.

- Заработался допоздна.

- Я могу встретиться с тобой в первой половине дня.

- Не получится. В ближайшие часы я буду чертовски занят.

- Ты что, не хочешь повидаться?

- Ты отлично знаешь, что хочу. Я позвоню попозже.

Валландер быстро положил трубку, потому что в кабинет тяжелой походкой вошел Лувен. Дочь наверняка обиделась. Почему, собственно, ему не хотелось, чтобы Лувен слышал его разговор с Линдой? Он и сам этого не понимал.

- Ну и вид у тебя, - сказал Лувен. - Ты что, ночь не спал?

- Наоборот, переспал, - уклончиво ответил Валландер, - а это ничуть не лучше. Как дела?

- Пока ничего нового. Но мы прорвемся.

- Есть вопрос, - сказал Валландер, но решил до поры до времени помалкивать о вчерашнем визите в «Аврору». - Коллеги в Истаде получили анонимное сообщение, что в убийстве Тенгблада, возможно, замешан русский по фамилии Коноваленко.

Лувен нахмурился:

- Думаешь, стоит отнестись к этому всерьез?

- Пожалуй. Тот, кто передал сообщение, как будто бы хорошо информирован.

- Вообще-то, - помолчав, сказал Лувен, - у нас хватает неприятностей с русскими преступниками, которые в последнее время валом валят в Швецию. И понятно, что с годами эта проблема вряд ли упростится. Поэтому мы попробовали составить что-то вроде картотеки. - Некоторое время он перебирал папки в шкафу, наконец нашел, что искал. - Вот, Рыков. Если в городе есть некий Коноваленко, Рыков должен его знать.

- Почему?

- По слухам, он превосходно информирован обо всем, что происходит среди иммигрантов. Давай съездим к нему. - Лувен протянул папку Валландеру: - Возьми почитай. Очень любопытно.

- Я могу и один съездить, - сказал Валландер. - Вдвоем совсем не обязательно.

Лувен пожал плечами:

- Мне же лучше. Что ни говори, в деле Тенгблада есть и другие зацепки, хотя следствие продвигается не быстро. Кстати, криминалисты считают, что вашу женщину в Сконе застрелили из того же оружия. Но вполне однозначно, конечно, утверждать нельзя. Предположительно из того же. С другой стороны, неизвестно, находилось ли это оружие в одних и тех же руках.

До Халлунды Валландер добрался только в первом часу. К тому времени он успел пообедать в каком-то мотеле, а заодно прочитал лувеновские материалы о человеке по имени Владимир Рыков. Отыскав в Халлунде нужный дом, он немного постоял, осмотрелся. И сразу же заметил, что почти никто из прохожих не говорит по-шведски.

Вот здесь зарождается будущее, подумал он. Ребенок, который здесь вырастет и, возможно, станет полицейским, накопит совсем иной опыт, чем я.

Он вошел в подъезд, нашел в списке жильцов имя «Рыков» и вызвал лифт.

Открыла ему женщина. Валландер тотчас заметил настороженность в ее глазах, хоть она и не знала еще, что он из полиции.

- Рыков, - сказал он, предъявив удостоверение. - У меня есть к нему несколько вопросов.

- О чем?

Говорит с акцентом. Вероятно, родом откуда-то из Восточной Европы.

- Об этом я поговорю с ним.

- Он мой муж.

- Он дома?

- Я скажу ему.

Женщина скрылась за дверью, вероятно в спальне. Валландер огляделся. Обстановка дорогая, а все же оставляет впечатление временности. Словно живущие здесь люди готовы в любую минуту сняться с места.

Дверь отворилась, вышел Владимир Рыков. Он был в халате, опять-таки явно дорогом. Волосы у него были спутаны, и Валландер подумал, что он, наверно, спал.

В Рыкове тоже чувствовалась настороженность.

Внезапно Валландер осознал, что наконец-то к чему-то приблизился. И это что-то сдвинет с мертвой точки следствие, начавшееся без малого две недели назад, когда Роберт Окерблум пришел к нему и сообщил о пропаже жены. Следствие, до сих пор тонувшее во множестве разрозненных путаных следов, которые пересекали друг друга, не давая ему продвинуться вперед.