1992
(Пер. Нодар Джин)
ЗА ЧЕРТОЮ ВИДИМОСТИ
Не желай всего того, что хочешь,
пожалей хотя б одно желанье.
Размечтавшись одинокой ночью,
не мечтай хоть одного мечтанья.
Не твори всего, к чему готова.
И не всем позволь надеждам сбыться.
И несказанным оставь хоть слово.
И не все вяжи узлы на спице.
Не-существование прекрасно:
то, что быть пришло, — пришло уйти.
И присутствием своим напрасным
тех, кто свят, — уйди — не тяготи.
Не желай всего, что есть, поскольку
всё, что существует в эти дни,
есть не всё. Глотая слёзы, толику
не таи: одну хоть урони.
1991
(Пер. Нодар Джин)
СУМЕРКИ
К окончанию дня навещает меня
ощущенье, что я — это вовсе не я,
а старик в девятом десятке.
Или женщина после схватки
родовой. Или поступью шаткой
уходящая в стойло лошадка.
Или воин, уставший от схватки
боевой. Или солнце, украдкой
проглянувшее сквозь накладки
из густых облаков. Или гадкий,
на затёртой открытый закладке,
межсупружеский спор. Или гладкий
пацифист, неприемлющий падкий
на насилие мир. Или краткий
вечер, — ночи желанной зачатки.
(Пер. Нодар Джин)
КОГДА БЫ Я МОГЛА…
Когда бы ночь умела делать я из дня,
а из воды — вино… Когда бы я
умела тех, кто умер, оживить
и всех потом на танец пригласить,
то разве ты не стал бы утверждать:
Она весь мир способна заново начать!
Для каждой женщины мужчину сотворить,
и каждую болезнь заговорить,
и каждого уговорить не лгать
когда б могла — тебе осталось бы сказать:
Она весь мир способна заново начать!
Когда бы явью оборачивать мечты,
а скуку — праздником весёлым красоты
могла я, и предчувствие беды
прогнать глотком живительной воды,
то разве ты не стал бы повторять:
Она весь мир способна заново начать!
(Пер. Нодар Джин)
КАЛЕЙДОСКОП
Отцу
Я в будущее шла — не странствовала — всегда
кратчайшим из путей
и битву времени с пространством звала пустейшей из затей.
Но что ни путь туда — всекратно в тупик сбегался он. А там
одна дорога лишь — обратно в прошлое, к годам
в моём калейдоскопе. В нём былое сложено в надежду.
Воспоминания — в узор зелёных троп, бегущих между
резцами скал, рассёкших в небе синие его теченья.
В морскую гладь, неосквернённую, как словом —
помышленье.
Пусть небоскрёбы Рима Нового, Нью-Йорка,
так надменны, —
в калейдоскопе зримых чувств былого выцветшие стены
им не подмять, как невозможно перещеголять простое,
как вне сиреневого царства правды не найти покоя…
На куполе на золотом воркует утром голубица:
«Возрадуйтесь! Мессия соизволил объявиться!»
Не в Рим, — в былое что ни путь. К сиреневым его
границам.
(Пер. Нодар Джин)
ЭКСПРОМТ
Представь себе улицу,
на ней — деревья,
деревьям определений нет.
Представь себе слякоть, —
как постепенно
в слякоть превращается снег.
Представь себе время, —
его измеряешь
эхом собственных шагов.
Слова, — как они не сказаны мимом.
Шепот — как в крик превратился незримый.
Страх, улетучившийся во сне.
Представь бесконечную линию точек.
Себя — неожиданной рифмою точной.
Двое в комнате.
Зимний полдень.
В природе мятою пахнет вроде.
Двое в комнате.
Зимняя полночь.
Пианино в воде. Чёрно-белые волны.
Представь пустую, пустую улицу.
Тихий, тихий ноябрь сутулится.
Представь себя опавшим листиком,
Который не вспомнится даже мистикам.
Во мраке слова обретают вес.
Мысль оползает — за коркою корка.
Верхний, самый летучий срез
Стал молитвой-недоговоркой.
В отчий, уже позабытый дом
Не возвращается Блудный Сын.
В помышленьи беспечном своем
Уходит дальше в бескрайнюю синь.
(Пер. Нодар Джин)
ПЕСНЯ О НЕПРИКАЯННОСТИ
Жить бы — как на японской гравюре:
чёткий рисунок и цвет.
Роса. Прохлада. Жить не щурясь.
Не тем, чего нет.
Время от времени,
время от времени
я никакого не знаю бремени,
но иногда — беда ли, вина —
мне уже не хватает вина.
Жить — как среди чумы или пира
жили герои в пьесах Шекспира.
Из клетки глядеть на непойманных птиц.
Из глины лепить солдат-неубийц.
Время от времени, время от времени
всё у меня в порядке.
Но порой мне этот порядок
кажется гадким.
Жить — как среди взрослых людей:
мелкие сделки с совестью.
Завидовать прямодушью детей.
«Нет печальнее повести…»
Время от времени, время от времени
мне хорошо с человеческим племенем,
хоть и ночью помню, и днём —
медленно с племенем и гниём.
Жить в золотых песках у моря
синего, рядом — седые горы,
перебирая волну за волной:
чёт ли — придёшь — или жить одной?
Время от времени, время от времени
вспомню — умею ждать,
но порой не хватает времени
уметь или вспоминать.
Жить бы как птицы живут и звери, —
без иллюзии, без веры,
будто радость способна длиться,
а конец — не объявиться.
Знаю, бывают и исключения:
платье кружевного плетения,
сапоги из кожи дублёной,
запах белоснежных пионов,
и одна — сквозная, как нить, —
мысль: кого бы теперь пристрелить?
Жить — как когда-то жили цыгане.
Ночь. Костёр. Туман.
Сладостное самоотрицанье.
Несходящий дурман.
Желание петь: песнею стать бы.
Плакать со слабой будучи храброй.
Время от времени, время от времени
дробь барабанная — да по темени.
Чаще же — как бывало встарь —
только стоны пьяных гитар.
Жить — как узоры в калейдоскопе:
пребражения.
Кто я — белая, чёрная? Обе.
Сон мой — снов спряженье.
Хамелеон мне настроение
дал бы своё, а кошка бы — зрение.
И добыть бы ещё сновидение,
которое мне не снилось.
Время от времени, время от времени
суетливых боюсь сомнений.
А иногда — нагого стыда
неодолимой силы.
Жить в неприкаявшемся пространстве
меланхолией вечных странствий,
стремлением всех полюбить, — любого,
в старом времени или новом.
В самую грязную яму свалиться,
к самому чистому свету пробиться…
Вяжет язык вино шампанское —
привкус стронция.
Слепнут глаза от платья цыганского
днём у солнца.
Ночью же старики о погибели шепчут по-прежнему —
под шелест волны, отраженье луны ласкающей нежно.