— Только часть ответа! — рявкнул Маковец. — Но не весь ответ. У кого-нибудь еще есть версии?

Гарроуэй поднял руку, и Маковец кивнул.

— Ты!

— Сэр, — произнес Джон, — согласно политике Корпуса, считается желательным, чтобы все рекруты начинали с одного и того же уровня. Чтобы ни у одного не было преимущества, сэр!

— Снова только часть ответа. И не самая важная. Кто еще хочет ответить?

Но никто не шелохнулся.

— Хорошо, тогда я вам кое-что расскажу.

Маковец указал вверх.

— Прямо сейчас в околоземном пространстве находится две тысячи четыреста девяносто один спутник. От крохотных передатчиков размером с большой палец, которые болтаются на низких орбитах, и до больших библиотечных станций на L-4 или L-5. Все они непрерывно связываются друг с другом и с наземными станциями — такие есть в каждом крупном городе. В итоге воздух вокруг нас наполнен информацией, потоками данных, передающимися от узла к узлу, зонами доступа, пакетами, которые откуда-то выгружаются и куда-то загружаются. Если все это станет видимым, вы решите, что попали в снежный буран. Когда у вас в голове находятся соответствующие устройства — какие были у всех вас, — где бы вы ни находились, достаточно просто мысленно задать ответ. Задействуется соответствующий код — и вот он, ответ. Захотелось с кем-то поговорить — неважно, где этот человек находится, на Земле, на Луне или где-то между ними — вы думаете о нем и бац! Вы видите его и слышите его голос у себя в голове. Пока все ясно?

Теперь, допустим, вы отправились на Марс. Там четыреста двенадцать спутников связи на орбите, плюс крупные станции на Фобосе и Деймосе. Та же ситуация. Да, каналов связи поменьше, выбор баз данных невелик. Но и здесь вы получите ответ на все свои вопросы, найдете любую точку на поверхности планеты с погрешностью в полметра и сможете поговорить с кем угодно, просто подумав о нем. Даже если вы полетите на Ллаланд 21185, к луне Иштар, вы найдете там несколько дюжин спутников связи на орбите плюс транспорт миссии. Соответственно. Сеть Ллаланда еще меньше, чем марсианская — значительно меньше. Это очень узко специализированная сеть… но она есть и там. А теперь вопрос: что произойдет, если вы окажетесь в каком-нибудь богом забытом навозном шарике, где Глобальной Сети просто нет?

Он оставил слова висеть в воздухе, дожидаясь, пока до Гарроуэя и остальных новобранцев дойдет смысл сказанного.

Глобальная Сеть есть. Везде и всегда. Куда бы человек не отправился, его имплантанты всегда с ним… и это подразумевает, что сеть тоже всегда с ним, обеспечивая ему мириады преимуществ постоянного пребывания в «подключенном» состоянии. Жизнь без сети так же невозможна, как… как без медицинских нанотехнологий, без золлар-фильмов, одежды или… пищи. Здесь, на острове Пэррис-Айленд, доступ к сети был ограничен. Но подлинный смысл этого стал ясен лишь теперь, когда прозвучали мрачные слова инструктора.

— Не надо делать большие глаза, дети мои, — продолжил Маковец. — Человек может прекрасно прожить без постоянного доступа к сети. Жили же люди до того, как научились забивать себе мозги наноимплантантами. И вы тоже сможете. Поверьте мне. Внимание! Напр-ра-а-а… ВО!!! Шагом… МАРШ!!! Левой! Левой! Раз, два, три!

Джон Гарроуэй искренне желал принять идею подобного примитивного существования — хотя бы чисто теоретически. Он был готов к чему-то вроде путешествия в экстремальных условиях Он был уверен, что будет учиться добывать огонь, ориентироваться на болотах острова Пэррис-Айленд, самому добывать себе пищу, готовить ее и заговаривать укусы змей. Морские пехотинцы славились своими способностями выживать в нечеловеческих условиях, и делать почти все из почти ничего. У него не было ни малейшего представления о том, насколько его жизнь будет напоминать жизнь первобытных людей. Однако в полдень, после обеда, Долби снова отправил половину новобранцев лазарет, чтобы им подобрали очки.

Очки!

Он никогда о таком не слышал, но теперь понял, что несколько раз видел это приспособление — на картинах и в фильмах на тему истории позапрошлого века. Два кусочка полированного стекла со строго определенными оптическими характеристиками, оправленные в пластмассу, закрепляются перед глазами при помощи крючков, цепляющихся за уши, и балансируют на переносице… Возможно, когда-то носить очки считалось очень престижным. Но потом появились контактные линзы, а вслед за ними — методики генной инженерии и визуальной нано-коррекции, и очки перекочевали в разряд антиквариата, вместе с корсетами из китового уса и шелковыми галстуками.

Половине рекрутов повезло: их родители позаботились о зрении своих детей еще до их рождения. Но остальным пришлось обзавестись корковыми сетями со специальными наноимплантантами — субмикроскопическими структурами, которые одновременно позволяли проектировать образы и слова прямо на сетчатку, а заодно слегка изменяли форму роговицы и глазного яблока, улучшая фокусировку зрения. Контактные линзы — более древнее изобретение — были слишком опасны. Один удар кулаком во время тренировки по рукопашному бою или падение на полосе препятствий — и они могут вылететь или, что хуже, повредить глаз. Очки с небьющимися транспластиковыми «стеклами» могут свалиться с носа, но это самое скверное, что может произойти — даже при несчастном случае. К тому же, в отличие от контактных линз, очки можно было протереть и тут же одеть снова.

Но это выглядело уродливо, как смертный грех… и глупо, что вдвое хуже. Богиня, ну почему нельзя просто вводить рекрутам специальные препараты, которые не отражаются на работе центральной нервной системы, но улучшают зрение?

Кто-то говорил ему, что существует три возможности делать что-либо — правильный путь, неправильный путь и путь, которым идет морская пехота.

Что ж, решено. Разумно это или неразумно, но он заставит себя привыкнуть к этому, примет это как совершенно нормальную часть своей новой жизни.

Иначе… можно просто сойти с ума.

Штаб-квартира командования космических войск морской пехоты

Куонтико, Вирджиния

Объединенная Федеральная Республика, Земля

14:15 по восточному времени

Любопытно, кто писал эту программу. Полковник Ти Джей Рэмси сильно подозревал, что парень страдал манией величия.

Двенадцать офицеров морской пехоты парили в пространстве, подобно богам. У их ног мерцала пурпуром, золотом, бурыми и фиолетовыми переливами сияющая сфера — изображение поверхности Иштар, созданное на основе орбитальных снимков. Окно действительно напоминало гигантский иллюминатор с видом на окрестности Нового Шумера и северное побережье континента, получившего название Евфратея. Ощущение присутствия колоссальной мощи почти гипнотизировало.

Полковник Рэмси завершал свой доклад на брифинге.

— Вот оно, — он сделал жест, и карта покрылась сетью светящихся изумрудных линий, которые обозначали внешние периметры, зоны огня и зону высадки десанта. — Первая десантная группа захватит контроль над Новым Шумером, включая и ближайшие окраины города, но особое внимание уделит Пирамиде Ока. Здесь будет размещен штаб Полковой десантной группы.

На экране открылось еще одно окно — карта большего масштаба, показывающая территорию вокруг заметной возвышенности к западу от города.

— Однако прежде всего необходимо любым способом нейтрализовать гору Ан-Кур. Это спецзадание для вашей Наступательной Разведывательной Десантной Группы, капитан Уорхерст.

Все, что происходило в конференц-зале — если это помещение можно было так назвать, — проецировалось напрямую в сознание каждого из участников брифинга. Кто-то из них действительно находился здесь — на Земле, в Куонтико, кто-то — на борту «Дерны», на высокой околоземной орбите. Еще в одном окошке появилось изображение капитана Мартина Уорхерста в серой униформе морпеха, безнадежно устаревшей по меркам нынешней военной моды. Впрочем, за три недели, с момента возвращения из Египта, у капитана не нашлось времени даже обновить собственное программное обеспечение. Бесконечные заседания, доклады… и масса работы, которая навалилась в связи с его новым назначением в НРДГ Ллаландской Экспедиции. Напротив, большинство офицеров морской пехоты — по крайней мере в виртуальном представлении — щеголяли парадными мундирами последнего образца: белые с золотом мундиры и синие брюки, все срезы отделаны красным кантом, слева на груди — голографическое изображение глобуса и якоря. Интересно, многие ли действительно носят эту форму, усмехнулся Рэмси. Конференц-зал напоминал вольер, где вывешены клетки с павлинами. Впрочем, полевые командиры обычно не слишком гонялись за модой — этой игрой больше увлекались большие шишки, которые не вылазят из своих кабинетов.