Лэнни носил длинный конский хвост. С этим хвостом, в очках, в строгом чёрном фраке и с лесбиянкой Сарой подмышкой он исполнил новогоднее танго. Узбеки валялись и дружно хлопали в ладоши.

Из ресторана вышли в 3 часа ночи. Такси было брать неохота — до гостиницы «Москва» и пешком не так уж далеко.

Шан и я шли сзади всех, болтали о своём, о девичьем. Вдруг Шан захохотала: «Смотри, Сара несёт Лэнни!» Впереди кто-то кого-то нёс на спине…

Я спросила, удивившись:

— Может, это он её несёт?

— Нет, внизу Сарины ноги, я их отлично знаю, эти ножки-бутылочки… — ответила Шан.

Потом добавила, что они с Лэнни собираются разводиться. Это их последняя совместная поездка. Лэнни нашёл себе хорошего жениха.

Дойдя до гостиницы, я вдруг вспомнила, что не уточнила время завтрака. Пришлось позвонить в номер к турлидеру. К счастью, они с женой и дочкой ещё не легли.

Жена опять сказала, что, скорей всего, подарит мне красный шарфик. Атмосфера в группе, вроде бы, налаживалась… Тут она поспешила.

Остальная, «некиношная», часть группы в девять утра построилась на экскурсию. Но автобус не пришёл. Они его сами же накануне отменили, ссылаясь на дикую усталость. Однако узнав, что «кто-то» без их ведома плясал ночью в Доме Кино, решили срочно поменять программу назад и настоять на первоначальном варианте, придуманном ещё в Англии.

Пожилой турлидер не выдержал и залёг в номере с сердечной хворью. Жена с дочкой остались при нём. Журналюги, все 10 человек, пошли отмокать в турецкую баню. Так что выяснять отношения с остальной братией выпало мне.

Выяснение длилось пару часов. Среди прочего мне была выдана тирада: «Вы, Наталия, разделяете группу на фракции и неправильно понимаете марксизм».

К счастью, рыжий Лэнни вернулся из бани раньше — снова поругался с Шан. Услышав несправедливые обвинения, он встал на мою сторону:

— Наталия! У нас в Англии есть партия. Называется «ленинцы». Это очень маленькая партия — всего 16 человек, и все они, к несчастью, оказались в нашей группе!

За эту выходку ему досталось от водопроводчика. Автор фразы про марксизм вцепился ему в рыжий хвост…

*****

В Шереметьево-2 ехали раздельно. Почти вся группа в «Икарусе», а четверо журналюг — параллельно на такси. Из принципа…

Пожилой турлидер сначала ехал молча на заднем сидении, но потом, не выдержав зрелища за окном, помчался по проходу вперёд, выхватил у меня микрофон, кивнул в сторону такси и произнёс:

— У нас в Англии девять солидных газет, но лишь одна правду говорит — «Морнинг Стар», газета коммунистов. Остальные журналисты отъявленные вруны…

В аэропорту ко мне подбежала Шан, сунула аудиоплеер — подарок от журналюг — и показала список из 10-ти фамилий. Рядом с фамилиями стояли подписи. То была благодарность на моё имя. На тот случай, если из Англии на меня телега прикатит.

Телега не пришла, но и шарфик не подарили…

Женщина-гэбист, читавшая в гостинице отчёты гидов, долго смеялась над этой историей, а потом слегка меня пожурила:

— Хули ты, жопа, англичан брала? Все нормальные люди берут американцев!

Недовысказанность портит

В понедельник утром настроение — как у кого. Хорошо провёл время накануне — настроение «нет слов!» Ходишь неозвученный, всем подряд улыбаешься, гадости не говоришь. Потому что, во-первых, выспался, а, во-вторых, было с кем.

Во вторник уже совсем другое настроение, хотя всего лишь одни сутки прошли. И сказать хочется, и много.

Среда — день, когда хочется сказать матом, но ещё неудобно как-то.

Четверг — уже всё удобно говорить, но, почему-то, никто особенно не слушает.

Пятница — постный день, нельзя ругаться. Молчим, копим материал…

Суббота — поиски свободных ушек. Их желательно найти поскорей, ибо материала накопилось порядочно.

Не знаю, как кому, а Вовану в субботу к вечеру всегда везёт. Ни разу ещё не было, чтоб не повезло… Нашёл он и ушки, и к ним неплохого человечка впридачу. Стал высказываться. Человечек слушал-слушал, а потом и говорит:

— Вов, а пошли ко мне, у меня родители уехали… Музыку включим, под неё всё и раскажешь… Я кальмаров купила — отварим, салатик сделаем…

Как тут не согласиться? И пошёл, и уже там всё рассказал, и на следующий день остался… Кстати, и выспался тоже неплохо. Поэтому за понедельник Вован всегда спокоен, а дальше — как карта ляжет!

Неубитые

Живёшь, крупно прозябаешь, интересного вокруг себя не замечаешь.

Неожиданно приходит озарение — квартира-то убитая!

Непорядок, сам живой, а квартира убитая. Дисгармония.

Раз не выдержал, убиваться пошёл. Выбрал этажик повыше, глянул вокруг — никого.

В смысле, удерживать некому.

Глянул вниз — тоже, вроде, никого. Может, кому-то пока убиваться не надо, может, квартирка у них пока ещё ничего.

Кинулся раз — не убился. Козырёк над подъездом наклонный, срикошетил малехо.

Кинулся два — снова не повезло. Внизу оказался слесарь.

«В принципе, ничего страшного», — думаю я в полёте, — «слесарь тоже говорил, что квартира у него убитая. Хоть у кого-то что-то получится, хоть кто-то кого-то…»

Единственное, что расстроило: слесарь увернулся. Я упал на кучу тряпок с мусорки, забракованных бомжами.

Ничего, в другой раз повезёт. А так смотришь — сколько ещё народу неубитого!

Дисгармония.

Отформатированные Небеса

Что касается притока информации «оттуда», то есть из ноосферы, из общего околоземного информационного пространства, то часто приходится слышать:

1) «Мне всё оттуда валится, печатаю почти без правок…»

2) «Когда пишу, то ощущаю, что КТО-ТО водит моей рукой…»

3) «Если тебя свыше избрали инструментом, будь добр, продолжай писать, рисовать и т. п. (т. е. творить), а если ослушаешься, то и умереть не долго. За невозможностью дальнейшего использования тебя как инструмента…»

Особенно интересно последнее утверждение.

К чему это я? А вот к чему:

Если нами действительно руководят, «водят нашими руками», задают РАЗМЕР И РИТМ произведения, то… зачем же эти небесные потоки потом загонять в какой-то «формат», диктуемый «читательским спросом» или «зрительскими предпочтениями»?

На минуточку представьте Ван Гога, отформатированного под Веласкеса, или Вивальди — под Баха. С музыкой и живописью так не поступишь, а с прозой почему-то можно…

Где-то один-два раза в год, в ходе делёжки литературных премий, дабы хоть как-то облагородить мероприятие, пузатый дяденька-издатель брякнет:

— Я всегда говорю своим редакторам: «Когда редактируете кого-то, не забывайте, что произведение НЕ ВАШЕ»…

Очень благородно звучит, но один-два раза в год, не больше. И не в форме приказа это говорится, и не редакторАм вовсе, и уж тем более не «неграм». Те аккурат сидят, нахохлившись, у себя дома за компьютерами и форматируют, форматируют…

СЕБЯ, между прочим, переделывают под-кого-то, СВОЙ талант зарывают в землю (и ещё «спасибочки большое» говорят дяденьке-издателю)…

И вот ещё что. Если свыше всё давно просчитано, типа «чего-куда», зачем проводить глупые маркетинги? «Там» и без маркетинга в состоянии определить, чего нам «здесь» надо и в какой конкретной точке какого писателя, художника или композитора родить, сделать популярным…