Он добрался только до двери, на пороге упал в лужу своей же крови. Ему было достаточно несколько секунд постоять на месте, чтобы её натекло так много. Эхо гоняло крики Виктора по всему подземелью, их должны были услышать люди, находившиеся в замке, но им было всё равно, к человеческим страданиям тут давно привыкли, ещё со времён предыдущих правителей.

Ранений становилось столько, что казалось, на теле почти не осталось кожи, везде кость, мясо и ожоги.

Должен быть способ убить себя…Там, у обрыва, случилась передышка, прекратились и болевые приступы. В любой алхимической и некромантской лаборатории всегда полно ядов, вспомнил он. Колдун только встал на колени (больше не мог), как побоище возобновилось, отражаемые страдания охватили его снова, и проникая внутрь, и терзая снаружи. Не разбирая мыслей из-за собственных воплей, стремительно теряя разум, но выискивая остатки сил, Виктор опрокидывал в себя содержимое всех сосудов, попадавшихся ему под руки. Хуже, кажется, не становилось, по крайней мере, он этого не замечал. Сознание постоянно оставляло его, возвращаясь на полминуты, за них умирающий маг успевал сделать по нескольку глотков одного или двух зелий. Перерывов между обмороками не чувствовалось, боль ослепляла, действовал он на ощупь, забывая каждую предыдущую секунду. Своей цели Виктор добился через десять минут, показавшихся ему часами.

Маленькая, тонкая царапина осталась на предплечье Эвиланы от пролетевшего клинка. Никто бы не углядел, но ведьма, повернув голову, не смогла сразу отвести взгляда от предательской красной линии.

От двух сгустков магии, Клариссы и Томаса, от стрелы Тины и ещё одного клинка Николаса, брошенных в неё, Эвилана защититься не смогла бы. Не думая, ведьма пригнулась, забыв, что за её спиной уже пустота, обрыв…

Пусть она и умрёт, но не сейчас…

Только бы мгновение, чтобы попрощаться с ней…

Дима, оттолкнув стоявшую рядом Теону, кинулся к обрыву, чувствуя, как за спиной делают взмахи крылья, как всё демоническое, внесённое в него Эвиланой, не искоренённое, а запрятавшееся, опять побеждает человека. Вниз парень соскочил уже демоном. В полуметре от земли он настиг и подхватил ведьму.

— Более верного слуги у меня, кажется, не было, — прошептала Эвилана, приблизив своё лицо к нему. — Желаю тебе выжить сейчас и надеюсь увидеться с тобой снова, Дмитрий. А я ухожу.

— Надолго? — спросил он, но прозвучала не человеческая речь, а рык демона. Но Эвилана поняла.

— Как только новый план созреет. Это тебе на память, — красавица прижалась губами к его пасти, не на мгновение и не на два.

Так и не отведя головы, она рассыпалась в чёрный пепел, который не падал вниз, а поднимался к небу, образовывая силуэт демонессы с расправленными крыльями. Изображение ожило, улетев вверх и там, на высоте, распалось.

Из-за них она оставила меня!

Волны взрыва гнева сотрясли демона, желание отомстить лишило остальных чувств, слуха и зрения. Полученные две магические атаки в грудь не остановили его и даже не приостановили.

— Дмитрий, ты же сильнее! — закричал Томас, придавленный демоном к земле.

Адское создание запрокинуло голову, чтобы с размаху вонзить в него клыки. Ему помешала Джессика, вогнавшая в спину демону меч Эвиланы.

Замерев, Дима рухнул на бок, к нему возвращались человеческие черты.

Теона, ахнув, зажала рот ладонью. Первые слёзы собирались под ресницами.

— Не следовало именно мне этого делать, — произнесла Джессика.

И под её ресницами тоже сверкнула солёная капля.

— Другие бы не решились, — простонал Дима. — Теона, подойди.

Плохо справляясь с рыданиями, целительница села у его головы, склонившись и продолжая держать руку у лица.

— Прости, я не любил тебя так, как ты была достойна. Такая сила любви досталась Эвилане, а тебя я оценил уже в демоническом обличье, когда чувство к леди Армад преодолеть было нельзя, да я и не хотел. Я виноват… Будь счастлива без меня, — вымучил он последнюю фразу, почти не слышную, и закрыл глаза.

Стихийных магов осталось трое.

Теона разрыдалась на груди у Джессики, Алина с Дашкой и Тина с трудом держались, остальные просто молчали.

Это длилось до тех пор, пока Джесс не заметила, как Теоне на макушку опустилась крупная снежинка. Воительница обратила взор наверх: их было много.

— В Альдану пришла зима? — не веря счастью, замерла Тина.

— Снег на рассвете… Никогда такого не наблюдала, даже в Большом Мире, — Дашка подставила ладонь падающим хлопьям, не таявшим, а покрывавшим её.

Во всех городах и поселениях королевства люди выскакивали на улицы, будили соседей. Этот день встречали все, бурно, радостно, восторженно, а снегопад не прекращался до тех пор, пока солнце не поднялось над горизонтом на свою обычную высоту, с которой ему было видно всё.

— Ты нам это подарил, — Теона улыбнулась, глядя на Диму, потом поднялась и, не став отряхивать с себя снег, подбежала к компании, стоявшей у обрыва.

Все смотрели на изменившийся, посветлевший мир, на заснеженные крыши города внизу, на поседевшие горы вдалеке, на деревья, собравшие на ветвях ослепительную зимнюю белизну, одновременно изящную и пушистую.

Слёзы высыхали.

Глава 37 Кажется, это третья эпоха

Дашка, Алина, Саша, Теона, Джессика и Айрис с девушками-воительницами вернулись в Фатону через день, их телепортировал Фробениус (Именно он перебросил тогда компанию туда, где состоялась битва с Эвиланой). С бандой Николаса расставаться оказалось тяжело, но домой хотелось сильнее — хотя бы на неделю, узнать, как там дела, все ли живы (от мысли, что могут быть не все, становилось дурно), и похоронить Диму желали там, решив, что Обряд Упокоения должна будет провести Вивьен.

— Обещаем, что будем себя беречь, — выдавил Томас, когда все прощались.

— Вы уже поставили себе новую цель? — спросила Алина.

— Пообщавшись со Скентией — да.

— Это значит, что вы за нами вернётесь? — Джессика, стоявшая в стороне и ожидающая, когда прощание закончится, приблизилась к ним. Она собиралась покинуть это поселение вместе с Айрис и отрядом, отправленными в Фатону час назад, но задержалась и теперь, томясь, сожалела. Ни к кому из банды она не привязалась, равно как и к ней никто, поэтому для прощания ей хватило нескольких слов.

— Тут поклясться не можем, — Томас развёл руками.

— А где Скентия? — сразу охладела к тёмному магу воительница.

— Уже в Чёрных Гаванях, — проронила Дашка.

Они с Клавьером сегодня всё утро не разговаривали — не знали, о чём можно. Это конец их первой истории, начнётся ли вторая — неизвестно. Но конец наступил. Судьбы у них такие разные, что соединиться не могут, только пересекаться.

— Надо будет — найдём друг друга, — наконец, решилась нарушить взаимную тишину Дашка.

— Ты держись без меня, — пробормотал Клавьер, кивая.

— И ты тоже. Все держитесь, — обратилась Дашка уже к остальным. — Не забывайте, вы, несмотря ни на что, одна компания, всё, что ни делаете — не со зла. Не ссорьтесь.

— Пока не вижу смысла вам этого желать, у вас я всегда видел мир, но — и вам того же, — сказал Николас и, наверное, улыбнулся, а кое-кому (Дашка почувствовала) подмигнул.

— Закончили? — прервал их Фробениус. — Пора вам…

В Фатоне снег уже сходил. Кое-где из-под него, не дожидаясь таяния, вылезала трава и цветы, на деревьях распускались почки, пробивающие снег, покоящийся на ветвях. За всем этим можно было наблюдать долго, никто в этом удовольствии себе и не отказывал.

— Столько счастья на лицах людей я за всю жизнь видела всего несколько раз, — протянула Джессика, оглядываясь.

Фробениус перенёс их на родную улицу, её жители будто решили выпустить наружу всю радость, которая копилась в них годами, но изобилующая проблемами реальность постоянно мешала ей показаться.

Дом Винсентов тоже не молчал. Во дворе играли в снежки Шаки и Тинзо Цельсий. Компания направилась к калитке.