10

Свет зажженной керосиновой лампы добавлял мягкое сияние к мерцающему отсвету камина. Эдуард повернулся к ней, заглянул в лицо темными загадочными глазами, зачем медленно поднял руки, и его пальцы осторожно коснулись ее щек и подбородка. Элен стояла, не шевелясь, ей казалось, что она видит сон. Ее сковало странное оцепенение, она не могла двинуться, не могла вымолвить ни слова, способная только любить, любить всеми силами души…

Темные ресницы Эдуарда опустились, скрыв выражение, с которым его глаза остановились на ее губах… Губы Элен беспомощно дрогнули, приоткрылись, из них вырвался вздох, а тело затрепетало, охваченное роковым огнем. Эдуард собирается ее поцеловать, но это не должно случиться!

Этого и не случилось, он сказал только:

– Пришло время нам поговорить, дорогая.

Он произнес эти слова с таким непонятным выражением, что Элен почувствовала, как ее сердце болезненно сжалось. Итак, наступил миг, которого она ждала и боялась, ужасный, неизбежный, черный миг. Не истины, а лжи. И как только ложь будет произнесена, все пути к отступлению для Элен безвозвратно закроются.

Но она и сама понимала, что вернуть прошлое нельзя. Мосты были сожжены в тот час, когда она поняла, что любит. Перед ней лежали две возможности, две дороги – одна полная одиночества, скорби и отчаяния, другая казалась немыслимой, полной счастья, но и смертельной, иссушающей душу ревности к его многочисленным «графиням».

Надо было выбирать. И Элен сделала свой выбор.

Она прерывисто вздохнула. Руки Эдуарда легли ей на плечи с такой нежностью, которая едва не заставила ее расплакаться. Спазм сжал ей горло, а пальцы Эдуарда сделались тверже, он словно понял, что происходит в ее душе, и она услышала мягкий шепот:

– Все можно поправить, моя дорогая. – Его ладонь скользнула по ее спине, и Элен вздрогнула, яростно противясь растущему желанию растаять как воск в его руках и предоставить судьбе и своей любви решать за нее. – Не нужно слов. И не тревожься ни о чем, предоставь мне все твои проблемы.

Как легко он мог сделать это – с помощью рук, губ, с помощью своего великолепного мужского обаяния. И она станет принадлежать ему, но в ее душе никогда не будет мира и покоя, а самое сокровенное глубокое человеческое чувство навсегда останется неудовлетворенным, потому что он не любил ее.

Бесслезное рыдание вырвалось из груди Элен. Отчаянно сопротивляясь предательскому голосу инстинкта, она рванулась из сладостного плена его рук, но Эдуард легко, как ребенка, приподнял ее и, опустившись в одно из кресел, усадил к себе на колени.

Поддавшись слабости, но всего лишь на одно мгновение, Элен позволила своей голове приникнуть к его широкому крепкому плечу. Но только для того, чтобы собраться с мыслями, неистово уверила себя Элен. Еще одна минутка, и она возьмет себя в руки и строго спросит, почему он ведет себя так фривольно. Пусти меня, изменник! Ей казалось, она слышала, как произносит гневные слова, но вместо этого все ее тело охватила неудержимая дрожь. Мгновенно почувствовав ее страшное внутреннее напряжение, Эдуард пробормотал, касаясь губами ее темных блестящих волос:

– Поверь мне, нет никаких причин для волнения. Ты встречалась с другим мужчиной… Пожалуйста, не отрицай, дорогая, – быстро предупредил он, когда Элен замерла в его руках. – Все это было очень заметно, и это утешает меня, потому что, если бы у тебя их было несколько, ты научилась бы лучше скрывать свои секреты. Но выдававших тебя мелочей можно насчитать дюжины, с тех пор как я вернулся из Оттавы раньше, чем обещал, и застал тебя за оживленным телефонным разговором. Ты сказала тогда, что говорила с Маргарет, но твой виноватый вид ясно давал понять, что это неправда. Потом твоя безумная мысль разорвать наши превосходные деловые отношения на том только основании, что тебе скучно и захотелось новизны. Да, дорогая, доказательствам нет числа. Я даже не стану продолжать перечень.

Элен, до сих пор боявшаяся дышать, с шумом выдохнула воздух. Она слышала ровные, сильные удары его сердца, в то время как ее сердечко стучало неистово и беспорядочно, словно барабанную дробь доверили выбивать сумасшедшему. И этот факт, подтверждающий его абсолютное хладнокровие, полное отсутствие гнева, не говоря уже о ревности, безошибочно свидетельствовал о том, что Элен и так знала, – он не любит. Там, где дело касалось ее, Эдуард оставался неизменно спокоен, и чувства его молчали. Единственное, что он ценил в ней, была ее способность вносить комфорт и порядок в его полную бурной деятельности жизнь. Эдуард и сам не раз повторял, что в этом умении ей нет равных.

– Не стану притворяться, что меня устраивает такая ситуация, – продолжал Эдуард, и Элен отчаянно закусила губу, надеясь, что ее «интрижка» все же затронула в нем какие-то глубинные струны.

Но, увы, надежда оказалась ложной, слабый ее голос печально затих, когда он произнес:

– Но я вполне понимаю тебя, и ты не должна чувствовать себя виноватой, потому что вина тут скорее моя.

Элен пробормотала что-то невнятное. Тепло его тела обжигало ее. Она бессильно закрыла глаза. Ей нечего было сказать, оставалось лишь молча соглашаться с его выводами.

Все оказывалось слишком просто! Элен рисовала себе ужасную сцену, представляла, как Эдуард холодно и резко прикажет ей держаться подальше от любовника, пока их брак еще остается в силе. Как он содрогнется при мысли, что газетные хроникеры с удовольствием просмакуют похождения его жены в скандальных газетных публикациях, выставят его на посмешище, а люди станут сплетничать и хихикать за его спиной.

Но, кажется, все это даже не пришло Эдуарду в голову. Или он решил, что он слишком крупная фигура, чтобы придавать значение подобным мелочам. Элен было очень трудно сейчас делать какие бы то ни было выводы, потому что рука Эдуарда гладила ее по голове так успокаивающе-ласково, словно он хотел только одного – избавить ее от всех бед, переложить их на свои широкие плечи…

– Еще до того, как я предложил тебе заключить наш договор, ты дала мне понять, что замужество само по себе тебя мало привлекает. Здесь мы с тобой полностью сходимся, хотя причины не желать брачных уз у нас разные. Я не подумал об этом, – признался он немного взволнованно, впервые выдавая свое внутреннее напряжение. Руки его плотнее обхватили талию Элен. – Тебе свойственны все физические потребности нормальной женщины, и ты слишком красива, чтобы рядом с тобой не мог не появиться мужчина, желающий утолить их. Отношения, которые сложились между нами, только подталкивали тебя к этому.

– В самом деле? – Нараставшее негодование наконец вырвалось наружу, и Элен нашла в себе силы хотя бы выпрямиться, если и не разомкнуть стальное кольцо его рук. Он пытается низвести вопрос на уровень примитивной биологии, словно она какая-то самка! Он оскорбляет ее! – Так же как тебя наши отношения подталкивали в объятия француженки? – воскликнула Элен, сверкнув глазами, и ее высокие скулы запылали горячим румянцем. – А сколько их было, кроме нее? Или ты уже потерял счет?

Ей показалось, что блеск порочного удовольствия мелькнул в его серых глазах, приведя ее в бешенство. Ее слова нисколько не смутили его. Сейчас он, наверное, с наслаждением представляет себе роскошное тело своей Луизы и тела многих других женщин, принадлежавших ему, мечтает о новых победах.

– Луиза де Буало? Я все ждал, когда ты снова заговоришь о ней.

Улыбка, появившаяся на губах Эдуарда, была хищной и чувственной. Секунду Элен молча смотрела на него. Как она ненавидела его сейчас за то, что он сумел завладеть ее сердцем! Она неистово рванулась, оттолкнула его своими маленькими кулачками и гневно вскрикнула, когда вместо того, чтобы выпустить ее, Эдуард только сильнее сжал руки и проговорил властно:

– Перестань метаться, женщина, или я не отвечаю за себя. Мы еще не кончили говорить. Я же стараюсь сохранять спокойствие, хотя мне это и нелегко…

Может, он думает, что она по собственной воле уселась ему на колени? Элен вспыхнула, губы ее сжались. Последние следы иронии исчезли с ее лица, остались только ярость, боль и желание отстоять свое достоинство.