Политика советского правительства в вопросах раскулачивания не была намеренной попыткой уничтожения всего народа страны. Правительство переселяло их, не обеспечивая достаточным количеством запасов (но это было характерно для любого сектора экономики), и многие кулаки гибли. В этом и состоит главная причина того, что эта политика была преступной и трагической. Тем не менее большинство кулаков выжили, и многие из них осели на фермах в северных регионах Советского Союза. Через несколько лет они стали настолько успешными, что в 30-е годы правительство (во времена «большой чистки») подвергло новые кулацкие поселки очередной процедуре раскулачивания.
Но одна из причин, по которой раскулачивание является преступлением, состоит в том, что советское правительство не считало кулаков значимыми людьми. Это проявлялось в том, что они снабжались неудовлетворительно. Коллективные предприятия снабжались гораздо лучше, и этот факт говорит о том, что советское правительство считало колхозное производство важнейшим из приоритетов.
Голод поразил «наиболее благоприятные регионы СССР», как говорит господин Турчак. Они не были самыми благоприятными регионами в 1931 и 1932 гг., так как там был неурожай. В этих регионах (в том числе в Украине, Поволжье и на Северном Кавказе) было много засух, наводнений, нашествий саранчи, неурожаев и голода на протяжении всей российской истории. Эта особенность не исчезла в 1917 г., а, напротив, только сохранилась.
Затем господин Турчак переходит к обсуждению «технологии» голода. Возможно, приведенные им примеры действительно имели место. Вот только он не учитывает тот факт, что люди голодали в городах, и зерно, заготовленное правительством, по большей части использовалось для обеспечения продовольствием жителей городов. В 1930–1935 гг. советское правительство использовало карточную систему, охватывавшую почти все городское население (свыше 40 млн. человек).
На пике голода в 1932–1933 гг. правительство исключило несколько миллионов человек из этой системы снабжения потому, что не обладало достаточными запасами для обеспечения их продовольствием. Кроме того, правительство сократило рацион для остальных групп пользователей системы. Именно дефицит продовольствия и вынуждал чиновников действовать так, как описывает господин Турчак. Люди, врывавшиеся в крестьянские избы и отбиравшие зерно, знали, что горожане голодают, и думали, что крестьяне утаивали зерно от поставок в город для того, чтобы взвинтить цены.
Именно эта ситуация (голод в городах, сокрытие запасов продовольствия крестьянами, нападки на крестьян со стороны горожан с тем, чтобы забрать свое зерно) не была уникальной и характерной только для Советского Союза. Похожие события происходили в Германии во время Первой мировой войны, а также и в других странах. В Союзе все происходило гораздо хуже по причине неурожаев. А советские лидеры не понимали или не верили в то, что 1932 год оказался неурожайным.
Господин Турчак опровергает наличие японской и немецкой угрозы для СССР. Судя по всему, он не знает, что в 1931–1933 гг. Советский Союз разместил свою армию вдоль маньчжурской границы в ответ на захват Японией одной из китайских областей. В 1932–1933 гг. советское правительство спешно направляло продовольственные и военные поставки в дальневосточный край для обеспечения войск. Очевидно, советское правительство опасалось нападения, в частности, учитывая, что японцы атаковали Китай без каких-либо провокаций с китайской стороны.
Господин Турчак утверждает, что во время голода Германия не считалась врагом. Складывается впечатление, что он не помнит крайне резких антисоветских заявлений нацистов и огромной тревоги в Союзе по поводу прихода нацистов к власти. В иностранных источниках в начале 1933 г. сообщается, что советские руководители и другие люди в то время внимательно относились к событиям в Германии, игнорируя все остальное. Дипломатические документы показывают, что советские лидеры были крайне встревожены приходом нацистов к власти.
Господин Турчак утверждает, что советское правительство скрыло правду о голоде 1931–1933 гг. потому, что опасалось нанести ущерб международной пропаганде СССР. На самом деле советское правительство призналось в начале 1932 г., что в прошлом году пострадало от засухи. Правительство открытым постановлением направило зерно в пострадавшие от засухи регионы, чтобы спасти голодавших крестьян. Это было вполне ясное признание факта голода в стране.
Господин Турчак также забывает, что правительство вело подобную пропаганду в 20-е годы и открыто признавало факт четырех случаев голода в тот период: 1918–1920, 1922–1923, 1924–1925 и 1928–1929 гг. Все эти события находили документальное подтверждение в советской и иностранной прессе. Со стороны СССР признание природных катаклизмов и оказание помощи стали прекрасным примером правильной пропаганды.
Господин Турчак также утверждает: голод 1932–1933 гг. был местью Сталина за крестьянское сопротивление процессу коллективизации. Он заявляет, что самым мощным было сопротивление в самых богатых сельских регионах. Это очень странное заявление. Если Сталин хотел отомстить за сопротивление коллективизации, почему же он ждал вплоть до 1932–1933 года? Неужели Сталин забыл про сопротивление? Почему же он не отомстил сразу же?
Кроме того, архивные свидетельства доказывают, что подавляющее большинство крестьян не оказывало сопротивления процессу коллективизации. Очень важная таблица из архивов ОГПУ с данными о крестьянских протестах в начале 1930 г. показывает, что действительно несколько миллионов крестьян принимали участие в этом движении сопротивления (эта таблица опубликована в книге Lynne Viola, Peasant Rebels Under Stalin, Oxford University Press). Но правительство применило репрессивные меры по отношению к малому числу участников таких протестов и в большинстве случаев решало проблемы с этими людьми, не прибегая к насилию. По данным ОГПУ, большинство крестьян не принимало участия в протестах. Почему вдруг Сталин решил наказать подавляющее число невиновных крестьян за действия немногих людей и сделал это по прошествии 2–3 лет с момента наказания самых главных бунтовщиков?
И зачем Сталину подвергать опасности кампанию по индустриализации и жизни промышленных рабочих и крестьян из многих районов СССР (страдавших от нехватки зерна) и рисковать перспективой плохого урожая на следующий год только для того, чтобы «отомстить» за что-то через два года? И самое важное — зачем в таком случае советскому правительству осуществлять масштабную программу оказания помощи голодающим, которая позволила крестьянам получить больший урожай в 1933 г. и покончила с голодом? Если читатели внимательно задумаются над этими вопросами, они поймут, что утверждение господина Турчака о том, что голод был местью Сталина, полностью абсурдно.
В целом г-ну Турчаку не следует отвергать альтернативных доводов без беспристрастного изучения доказательств в их пользу. Ему следует больше читать и думать перед тем, как излагать свои выводы.
Марк Б. ТАУГЕР