В 1943 году при освобождении Левобережной Украины и форсировании Днепра представителями Ставки были:
А. М. Василевский на Юго-Западном и Южном фронтах, 3-м и 4-м Украинских фронтах;
Г. К. Жуков на Воронежском, Степном, 1-м и 2-м Украинских фронтах, Северо-Западном и Северо-Кавказском фронтах;
С. К. Тимошенко на Ленинградском, Волховском, Северо-Кавказском фронтах и Черноморском флоте; К. Е. Ворошилов на Северо-Западном, Брянском, Калининском, Западном, а также на 1-м и 2-м Прибалтийских фронтах.
В 1944 году при проведении операции «Багратион» представителями Ставки являлись:
А. М. Василевский на 1-м Прибалтийском и 3-м Белорусском фронтах;
Г. К. Жуков на 1-м и 2-м Белорусских и 1-м Украинском фронтах. В 1945 году:
А. М. Василевский на 1-м, 2-м, 3-м Прибалтийских фронтах;
Г. К. Жуков на 1-м и 2-м Украинских, 1-м и 2-м Белорусских фронтах; Ставка ВГК на заключительном этапе войны координировала боевые действия 1-го и 2-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов;
С. К. Тимошенко был представителем Ставки на Юго-Западном направлении. В качестве представителей Ставки иногда выступали и командующие фронтами К. К. Рокоссовский и Л. А. Говоров.
В состав группы представителей Ставки входили командующий артиллерией Н. Н. Воронов, маршалы авиации А. А. Новиков и Г. А. Ворожейкин, главный маршал авиации А. Е. Голованов, маршал бронетанковых войск Я. Н. Федоренко, маршал связи И. Т. Пересыпкин. Кроме указанных выше основных представителей Ставки в войска направлялись заместитель начальника Генерального штаба генерал-полковник А. И. Антонов и начальник оперативного управления Генштаба генерал-полковник С. М. Штеменко. И. В. Сталин лично ставил им задачи перед убытием в войска и принимал с докладами по прибытии. По необходимости он вызывал их с фронтов в ходе операций, особенно когда что-то не ладилось. Все это можно проследить по журналу регистрации посетителей.
Верховный требовал от своих представителей постоянных докладов о выполнении поставленных задач, предъявляя высокий спрос за упущения и неудачи. В частности, он строго спросил с Л. З. Мехлиса за невыполнение задач Крымским фронтом в 1942 году, где тот был представителем Ставки.
Л. З. Мехлис пытался всю вину возложить на командующего фронтом генерал-лейтенанта Д. Т. Козлова, о чем донес Верховному телеграммой. В ответе Л. З. Мехлису Верховный писал:
«Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела Крымского фронта. Эта позиция крайне удобна, но она насквозь гнилая. На Крымском фронте Вы не посторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи и обязаны исправлять на месте ошибки командования».[81]
И. В. Сталин сурово спрашивал и со всех ближайших заместителей Г. К. Жукова и А. М. Василевского за упущения в служебных делах. Это видно хотя бы из телеграммы, направленной Г. К. Жукову.
«Тов. Юрьеву (псевдоним Жукова — Ю. Г.). Должен указать Вам, что я возложил на Вас задачи координировать действия 1 и 2 Украинских фронтов, а между тем из сегодняшнего Вашего доклада видно, что, несмотря на всю остроту положения, Вы недостаточно осведомлены об обстановке: Вам неизвестно о занятии противником Хильки и Нова-Буда; Вы не знаете решения Конева об использовании 5 гв кк и танкового корпуса Ротмистрова с целью уничтожения противника, прорвавшегося на Шендеровка. Сил и средств на левом крыле 1 УФ и на правом крыле 2-го Украинского фронта достаточно для того, чтобы ликвидировать прорыв противника и уничтожить Корсуньскую его группировку. Требую от Вас, чтобы Вы уделили исполнению этой задачи главное внимание.
И. Сталин».[82]
Подобная телеграмма была в свое время направлена Верховным в адрес А. М. Василевского.
«Маршалу Василевскому.
Сейчас уже 3 час. 30 мин. 17 августа, а Вы еще не изволили прислать в Ставку донесение об итогах операции за 16 августа и Вашей оценке обстановки. Я давно уже обязал Вас, как уполномоченного Ставки, обязательно присылать в Ставку к исходу каждого дня операции специальные донесения. Вы почти каждый раз забывали об этой своей обязанности и не присылали в Ставку донесений… Последний раз предупреждаю Вас, что в случае, если Вы хоть раз еще позволите себе забыть о своем долге перед Ставкой, Вы будете отстранены от должности начальника Генерального штаба и будете отозваны с фронта.
И. Сталин.
17.8.43 3.30.[83]
Серьезные претензии были высказаны И. В. Сталиным уполномоченному Ставки Г. М. Маленкову, который был на Сталинградском фронте вместе с Г. К. Жуковым, за непредоставление донесения.
На это Маленков ответил: «Товарищ Сталин, я ежедневно подписывал донесения, которые посылал Вам Жуков». Сталин резко возразил:
«Мы посылали Вас не в качестве комиссара к Жукову, а как члена ГКО, и Вы должны были нас информировать».[84]
Этот разговор состоялся во время доклада Г. К. Жукова и Г. М. Маленкова, вызванных Верховным с фронта в Кремль. После этого эпизода Г. К. Жукову пришлось лететь под Сталинград уже одному.
Институт представителей Ставки просуществовал почти до конца войны. Надобности в нем не стало, когда сократился фронт боевых действий более чем в два раза, а командующие войсками фронтов выросли в крупных полководцев. В это время штабы фронтов приобрели опыт планирования операций, надежного управления войсками и четкой организации взаимодействия. Особенностью управления со стороны Верховного являлось волевое давление на командующих войсками фронтов при выполнении задач, поставленных Ставкой, хотя оно иногда и не соответствовало сложившейся оперативно-стратегической обстановке. Так было в самом начале войны при нанесении контрударов, когда, не зная, где противник сосредоточил основные усилия, ставили задачи по его разгрому по планам, заранее разработанным еще в мирное время, а подчас просто по интуитивным соображениям. Командующие войсками, получив такие задачи, буквально хватались за голову, но делать было нечего, следовало выполнять «высочайшее повеление». Так было на Западном фронте, когда на правом крыле фронта по 9-й армии и 3-й танковой группе немцев наносился контрудар силами 6-го, 11-го мк и 36-й кд (группа Болдина), а по войскам 4-й армии и 2-й танковой группы, более сильной, чем 3-я, командующий 4-й армией генерал-майор М. Б. Коробков организовал контрудар силами только одного 14-го механизированного корпуса.
К этому добавились серьезные провалы в руководстве войсками фронта со стороны командующего, генерала армии Д. Г. Павлова, штаба фронта во главе с генерал-майором В. Е. Климовских и всего Военного совета. Еще до начала войны, в конце апреля, им была поставлена задача раньше, чем всем западным округам, выдвинуть соединения и части из оперативной глубины округа к границе. В силу низкой организованности штаба округа только на составление графиков выдвижения было затрачено более полумесяца. В результате дивизии в намеченные районы прибыли с опозданием, к тому же без тылов и боеприпасов. Даже боевому охранению и караулам патроны не выдавались.
Самой главной причиной, которая сыграла важнейшую роль в поражении Западного фронта, была потеря управления войсками, вызванная не противником, а самим командованием округа. На основной КП фронта, утвержденный Генеральным штабом в районе Обус-Лесна, вместо полевого управления прибыла оперативная группа во главе с заместителем командующего генерал-лейтенантом В. Н. Курдюмовым. В то же время командующий войсками Д. Г. Павлов со всем штабом прибыл в район Боровая в восьми километрах северо-западнее Минска. Там его никто не ждал, потому и связь командующего с войсками фронта оказалась неподготовленной. Утром 26 июня, получив ложную информацию о прорыве танков противника на Заславль и Минск, Д. Г. Павлов принял решение переместить штаб в район Бобруйска, но на марше изменил направление движения на Могилев, где к утру 27 июня сосредоточились все штабные службы. Штабы армий и корпусов об этом не были осведомлены и тщетно искали штаб фронта под Бобруйском. Такое необоснованное перемещение штабного управления привело к полной дезорганизации войск.